Хирург столетия. «Пример для многих поколений»

Хирург, ученый и педагог Александр Владимирович Шотт на протяжении долгих лет развивал белорусскую медицину. О его жизненном и профессиональном пути «Аргументам и фактам» рассказывают его родственники, коллеги, ученики и друзья.

Сегодня мы беседуем с д.м.н. Геннадием КОНДРАТЕНКО.

- Для нескольких поколений врачей-хирургов, ученых и педагогов профессор Александр Владимирович Шотт является образцом и ярким примером для подражания. Сейчас его уже, к сожалению, нет с нами, но мы все равно продолжаем восхищаться его талантом и профессионализмом, принципиальностью, прямолинейностью и независимостью характера.

Масштабы этого человека описать очень трудно, но я все же постараюсь их хотя бы немного обозначить. Александр Владимирович Шотт – лауреат государственной премии БССР, изобретатель СССР, автор более 300 научных работ (из них 12 монографий), автор учебного пособия «Курс лекций по частной хирургии» и 16 авторских свидетельств на изобретение.  Профессор подготовил 14 докторов медицинских наук и 45 кандидатов. Этим человеком открыт новый закон об отсутствии реакции отторжения чужеродных тканей в сосудах и сердце реципиента, на основе которого разработан способ хирургического лечения сахарного диабета, удостоенный Государственной премии Республики Беларусь. На протяжении многих лет Александр Владимирович возглавлял Правление Белорусской ассоциации хирургов, Совет по защите диссертаций хирургического профиля. Без преувеличения, профессор Александр Владимирович Шотт был самородком – Хирургом, Учителем и Человеком.

Статья по теме

Хирург столетия. «Мы всегда называли его великим учителем»

Мне посчастливилось работать вместе с Александром Владимировичем, учиться у него трудолюбию, преданности и верности своей профессии, внимательному и уважительному отношению к людям, пациентам и коллегам.  И, признаюсь, для меня сегодня большая честь – считаться в определенной мере его учеником и писать о нем данные строки… Строки воспоминания об этом удивительном человеке.

Впервые я увидел Александра Владимировича в 1974 году, когда учился в мединституте на четвертом курсе лечфака. Он тогда читал нам лекции по факультетской хирургии и запомнился как очень собранный, строгий и энергичный человек. Как сейчас помню, что тогда Александр Владимирович словно выплескивал на нас, студентов, систематизированный поток специальных знаний. В аудитории всегда стояла тишина, до боли в пальцах все старались максимально полно законспектировать информацию, которая, отмечу, всегда преподносилась внятно, доступно, буквально по пунктам. Еще от старшекурсников мы заранее знали, что лекций профессора А. В. Шотта достаточно, чтобы успешно сдать экзамен по хирургии и в будущем применять эти же знания в работе.

Статья по теме

Хирург столетия. «Был требователен и к коллегам, и к себе»

Студентам нередко доводилось присутствовать и на утренних хирургических конференциях, которые проводил Александр Владимирович. Они, как и все выступления профессора, были четко организованы: вначале доклады дежурных хирургов, затем краткие конкретные доклады о пациентах, идущих на операцию, планы операций, их уточнения, рефераты отдельных новостей из хирургических журналов и в конце конференции слова: «Все, идем работать!». Мы уже со студенческой скамьи видели, что хирургическая клиника функционирует как огромный, сложный и хорошо отрегулированный механизм, в котором работа каждого сотрудника четко отлажена. И все понимали, что это организовано руководителем – профессором Александром Владимировичем, «шефом». Кстати, слово «шеф» хирург и профессор не любил, считал каким-то импортным. Но все равно между собой сотрудники иногда его так называли.

После 11-летней работы хирургом на периферии я, уже будучи кандидатом медицинских наук и врачом высшей категорией, был переведен в открывшуюся в 1988 году 10-ю клинику Минска, где судьба меня снова свела с этим необыкновенным человеком. С того времени и до последних дней его жизни мне выпало счастье трудиться рядом с Александром Владимировичем, слушать его рассуждения, ощущать его внутреннюю самодисциплину и силу духа, прослеживать его позицию, его оценку тому, что происходило в хирургических отделениях, в нашем профессиональном сообществе. Было очевидно, за что бы Шотт ни брался, он всегда делал свою работу последовательно и педантично. Он считал (и об этом неоднократно высказывался), что в нашей профессии все должно быть максимально качественно: и осмотр больных, и их обследование, и формулировка диагноза, и лечебная стратегия, и хирургическая тактика, включая рекомендации при выписке. Кратко говоря, все должно было быть сделано «железно».

Александр Владимирович был отнюдь не сентиментальным, а требовательным человеком, и мы понимали, что он имел на это особое право. Почему?  Все просто: он был столь требовательным и по отношению к себе. А также был необыкновенно трудолюбив, обладал феноменальной памятью и острым умом, который сам же жестко эксплуатировал, стараясь сделать как можно больше для других. На консилиумах мы всегда с интересом ждали его заключений и рекомендаций, которые неизменно были клинически четко обоснованы, при этом чувствовались сила интеллекта и огромный хирургический опыт. На мой взгляд, Александр Владимирович был идеальным руководителем хирургической клиники. Всегда тактичный, без чванства и панибратства, обладал высокой внутренней культурой. На общих обходах мы старались докладывать ему о больных все наизусть, не заглядывая в историю болезни. Ведь мы знали, что Александр Владимирович любит полноту знаний обо всех показателях курируемых больных.

В хирургических буднях от него никто не слышал громких назиданий или грубых окриков за упущения в работе или несвоевременное выполнение его задания. Пронзительно глядя в глаза, он тихо, с укоризной в голосе мог сказать: «Ну как же так, как же так?..» И это воспринималось как что-то крайне нехорошее, чему точно нет никакого оправдания. У меня, например, после такого замечания следовал анализ: почему так сложилось, что в следующий раз надо сделать иначе, чтобы избежать повторения. Видимо, такой работой над ошибками Александр Владимирович учил и воспитывал нас.  Был у него и свой метод разрешения сложных клинических ситуаций, когда у коллег складывались разные мнения о том, как правильно поступить, какое вмешательство будет лучшим или какую реабилитацию должен пройти пациент. В этом случае Александр Владимирович выслушивал всех, а затем говорил: «Пусть каждый из вас представит себя на месте этого человека. Сделайте для него то, что вы хотели бы, чтобы в такой ситуации сделали для вас».

Статья по теме

Хирург столетия. «Каждая минута была расписана на двое суток вперед»

Обладая глубокими знаниями в области хирургии и развитым клиническим мышлением, он всегда терпеливо, внимательно и методично изучал каждого сложного больного. Ему хватало мужества взять на себя ответственность за принятое решение. Этот подход и требования сохранялись и по отношению к научно-исследовательской работе. Клинические, экспериментальные исследования и доклады всегда были глубоко продуманы, методически выверены, достаточны по объему, а выводы – логически обоснованы. В хирургической науке и практике результат требует кропотливой настойчивой работы, ничего хорошего «с кондачка», как выражался Александр Владимирович, не получится. Кроме того, результаты должны быть сформулированы доходчивым образом, чтобы не только каждому врачу, но и «санитарке было понятно». Он не любил витиеватых фраз и излишней иностранной терминологии, где можно, рекомендовал обойтись без этого. Предварительно перечитывая наши научные статьи или диссертационные работы, он мог на полях сделать пометку, например, «улучшить стиль». Это означало, что нужно упростить, конкретизировать выражение или формулировку. К выполняемым под его руководством диссертациям предъявлялись чрезвычайно высокие требования, в них все должно было быть lege artis (по всем правилам искусства), как говорил Александр Владимирович.

Профессор всегда внимательно следил за отечественными и зарубежными новостями в хирургии, мог на утренней конференции охарактеризовать не только новый метод лечения или новое лекарственное средство, но и конкретную дозу, а также механизм действия. Он был человеком сдержанным и немногословным, в беседах благожелательным, а мы всегда знали, что не только за профессиональным, но и за житейским советом к нему можно обратиться и получить мудрую рекомендацию или моральную поддержку. 

Статья по теме

Хирург столетия. «Никогда не учил жизни, но мог помочь в любую минуту»

    Следует отдельно отметить его превосходную организаторскую работу, когда Александр Владимирович возглавлял правление Белорусской ассоциации хирургов. На проводимых им заседаниях оргкомитета, например, по организации очередного съезда хирургов страны, можно было видеть составленный им список поручений из 18-20 пунктов. Там было предусмотрено все: и научная программа съезда, и проезд делегатов, их проживание и питание, какой зал и какая демонстрационная техника понадобятся, а также многое другое. Актуальность тематик научно-практических конференций и съездов Александр Владимирович брал из хирургической практики: если результаты лечения какого-то заболевания на текущий момент не были приемлемыми, то следовало всестороннее это обсудить и выработать правильные решения.

Бывая в гостях у Александра Владимировича (а это случалось регулярно 13 марта по приглашению на день рождения), мы, коллектив кафедры и хирурги клиники, всегда чувствовали теплоту гостеприимства и семейный уют, который создавали его жена Мария Павловна и дочь Татьяна Александровна.

Есть такое выражение: «Талантливая личность талантлива во всем», это можно отнести и к Александру Владимировичу, так как в более зрелом возрасте он сумел проявить свой талант и в поэзии. Им был написан цикл стихотворений, изданный затем в виде сборника. А однажды на день моего рождения он подарил посвященное мне свое авторское стихотворение, или, как он сам называл, «стишие».

Статья по теме

Хирург столетия. Александр Шотт в воспоминаниях близких родственников