Королева грустных анекдотов. Лучший комплимент для неподражаемой Тэффи

«Анекдоты смешны, только когда их рассказывают. Когда же их переживают – это уже трагедия. Моя жизнь – анекдот, а значит – трагедия»,- говорила Надежда Лохвицкая, известная читателям по псевдониму Тэффи - великая королева юмора. В самом деле, забавного и грустного в ее судьбе было намешано примерно поровну.

Переменчивая весна

Для описания собственной жизни у королевы юмора вообще находилось немало незабываемых формулировок: «Я родилась в Петербурге, наша весна весьма переменчива: то сияет солнце, то льет дождь. Поэтому у меня, как на фронтоне древнего греческого театра, два лица: смеющееся и плачущее». «Плачущее» лицо Тэффи мало кто видел – она его почти никому не показывала. Впрочем, и то и другое могли остаться вовсе неизвестными широкой публике, сложись ее судьба иначе.

Поэзией Надежда увлекалась еще в гимназии, но в семье уже имелась одна поэтесса. Старшая сестра Мария, дебютировавшая в 15 лет под псевдонимом «Мирра Лохвицкая», очень хотела стать популярной, и Надя согласилась повременить со своими публикациями, чтобы не мешать ее литературной карьере. Несколько лет она писала «в стол», не рассчитывая на признание.

Статья по теме

«Не жена гения». История любви Анастасии Вертинской

Зато, едва окончив женскую гимназию, в 1890 году стала супругой Владислава Бучинского, юриста по профессии. Он работал судьей, но, женившись на Надежде, оставил службу, и семья уехала в его имение под белорусским Могилевом. Младшей Лохвицкой исполнилось на тот момент всего восемнадцать лет.

Семья семьей, но писательство не желало превращаться в хобби, а напротив, занимало в ее жизни все больше места. К тому моменту, когда в семье уже были трое детей (дочери Валерия и Елена и сын Янек), брак с Владиславом трещал по швам. К началу нового тысячелетия супруги разошлись.

Успехи по всем фронтам

В 1900 году двадцативосьмилетняя Надежда вновь появилась в Петербурге с твердым намерением обосноваться в литературных кругах. Вскоре она написала одноактную пьесу под псевдонимом «Тэффи». Пьесу приняли к постановке в Малом театре, премьера прошла с грандиозным успехом – и псевдоним, оказавшийся счастливым, остался с писательницей навсегда.

Ее окружали обожатели, поклонники устраивали из-за нее дуэли, даже не будучи с нею знакомыми. Ирина Одоевцева так писала по этому поводу: «Женские успехи доставляли Тэффи больше удовольствия, чем литературные. Она могла часами выслушивать глупейшие комплименты. Об очередном ловеласе ей говорили: «Он же идиот!» А она отвечала: «Вовсе нет, раз влюблен в меня»…

После революции привычному укладу жизни настал конец. Оказавшись в числе прочих беженцев в Париже, Тэффи устроила литературный салон - и снова начала писать: эмигрантские издания Парижа, Берлина, Риги охотно печатали ее произведения. А еще она помогала своим соотечественникам: собирала деньги в фонд памяти Шаляпина в Париже; нашла средства, чтобы открыть в Ницце библиотеку имени Герцена; часто читала свои рассказы на благотворительных концертах в пользу бедствующих писателей, хотя просто ненавидела публичные выступления…

На грани допустимого. Как любили и как зажимали Аркадия Райкина Подробнее

«Ручки и штучки»

Иван Бунин, захаживавший в салон Тэффи и всегда ею восхищавшийся, однажды позволил себе остроту: «Надежда Александровна! Целую ваши ручки и прочие штучки!» «Ах, спасибо за штучки, Иван Алексеевич! Их давно уже никто не целовал», – парировала Тэффи.

Это было не совсем так – в личной жизни Надежда Александровна была счастлива. Много лет, до 1935 года, она прожила с Павлом Тикстоном - наполовину англичанином, сыном богатого промышленника. Они искренне любили друг друга и жили в полном согласии и благополучии, пока в 30-х не грянул экономический кризис. Тикстон в одночасье потерял все деньги – и не смог пережить этот удар. Его разбил сердечный приступ, после которого он так и не оправился. Тэффи ухаживала за возлюбленным до его последнего часа.

После смерти Тикстона Надежда Александровна всерьез собралась оставить литературу и заняться каким-нибудь «женским» делом – шить платья или делать шляпки. Однако бросить писать так и не смогла, хотя ей пришлось закрыть салон, на содержание которого не хватало больше денег.

Верна себе

Когда Париж во Вторую мировую оккупировали немцы, Тэффи не смогла уехать из города из-за болезни. Ей было уже под семьдесят, но на сотрудничество с немцами писательница не пошла. После войны советское правительство предложило ей вернуться на родину – но Тэффи осталась верна себе и Парижу.

Статья по теме

Маврикиевна и Никитична. Зачем два мужика в старух переодевались

Она пережила всех своих друзей, кого знала еще по прежней, дореволюционной жизни. Но и в полном одиночестве, в бедной старости в крошечной квартирке, которую Тэффи делила с ленивым котом, она продолжала любить жизнь и глубоко понимать ее. В своей последней книге «Земная радуга» она писала: «Наши дни нехорошие, больные, злобные, а чтобы говорить о них, нужно быть или проповедником, или человеком, которого столкнули с шестого этажа и он, в последнем ужасе, перепутав все слова, орет на лету благим матом: «Да здравствует жизнь!»

Обратная сторона славы

Слава Тэффи была невероятной: вся страна ждала ее новых пьес и фельетонов. А когда к 300-летию дома Романовых составляли юбилейный сборник и Николая II спросили, кого бы из русских писательниц он хотел бы непременно в нем увидеть, то царь без колебаний ответил: «Тэффи! Только ее. Никого, кроме нее, не надо! Одну Тэффи!».

И вот тогда, на самом пике всенародной славы, она проявила одну из замечательных черт своего характера - а именно беспощадную иронию по отношению к себе самой. Вот как она отреагировала на то, что в кондитерских появились конфеты с ее именем, а в парфюмерных магазинах - модные духи «Тэффи»: «Я почувствовала себя всероссийской знаменитостью, когда посыльный принес мне большую коробку, полную моих конфет. С моим портретом! Я тут же бросилась к телефону и стала хвастаться своим друзьям, приглашая их попробовать конфеты «Тэффи». Я все звонила и звонила, уписывая тем временем конфеты, опустошив в конце концов почти всю трехфунтовую коробку. И тут меня замутило. Я объелась своей славой до тошноты и сразу узнала оборотную сторону ее медали…»

Королева мод. Как Энне Бурда сделала женщин во всем мире счастливее Подробнее

КСТАТИ

Псевдоним юной Надежде пришлось придумать для того, чтобы не оказаться в тени сестры - для одного Петербурга двух писательниц Лохвицких многовато. Требовалось другое имя, и после усердных поисков оно было найдено: Тэффи. Но почему именно Тэффи? Откуда взялся псевдоним Надежды Лохвицкой?

На этот счет существует множество версий. Самая распространенная гласит, что Лохвицкая позаимствовала это имя из сказки Киплинга «Как было написано первое письмо». Другие считают, что опять-таки из сказки, только из другой - «Освободители своей отчизны» авторства Эдит Несбит (там есть героиня по имени Эффи). Сама же Надежда Александровна Лохвицкая в собственном рассказе «Псевдоним» рассказала следующую историю: ей хотелось найти псевдоним не мужской и не женский, а что-то среднее. Пришло в голову позаимствовать имя какого-нибудь «дурака», потому что дураки всегда счастливые. Единственным знакомым дураком был прислужник родителей Степан, которого в доме звали Стэффи. Так и возникло имя, благодаря которому Надежде удалось закрепиться на литературном олимпе. Насколько эта версия правдива, достоверно сказать нельзя: писательница, чьей стезей стали юмористические и сатирические рассказы, любила подурачить окружающих, так что истинный секрет своего псевдонима Тэффи унесла с собой в могилу.