«Вау-эффект» Эрнеста Мацкявичюса

Когда видишь известного человека, особенно ведущего «сухой» информационной программы с многомиллионной аудиторией на ТВ, в непривычном амплуа, это становится неожиданностью. Вау, он и так может!

В интервью «АиФ» Эрнест рассказывает о разных амплуа, литовских корнях, белорусском характере и мистических совпадениях.

- Эрнест, как давно вы занимаетесь музыкой?

- С музыкой дружу с детства. Я учился игре на классической гитаре в музыкальной школе.  Кстати, моим первым учителем был выдающийся гитарист Александр Фраучи, который  фактически «привез» классическую гитару в страну. Наши родители дружили. Руку мне «ставил» он, а дальше я занимался уже с другими педагогами. Вообще, гитара в моей жизни была всегда. Я не занимался музыкой профессионально - играл в армии, на студенческих вечеринках. Время от времени вешал на гвоздик, потом снова снимал. А когда наступил кризис среднего возраста, я понял, что  после себя надо оставить что-то большее, чем подводка к сюжету в выпуске новостей. Тележурналисту в этом смысле трудно: после писателя остаются книги, после художника - картины, после архитектора – дома. А после нас?.. Только эфирное облако, которое через пару месяцев растает. При этом за время работы накапливается много материала, эмоций, переживаний, страстей, которые остаются за кадром и не могут пробиться наружу, за рамки моих эфирных ипостасей, так сказать. Так  появились несколько песен. А потом я сравнительно удачно выступил на конкурсе «Поют журналисты Москвы» в «Гнезде глухаря» - главной кузнице бардов России. Сыграть мне помог мой друг - тоже ученик Фраучи, гитарист-виртуоз,  лауреат международных конкурсов Дима Мурин. Реакция аудитории, особенно девушек (улыбается), произвела на меня неизгладимое впечатление, и я решил, что буду писать песни дальше. Пригодится ли это потомкам, не знаю, но современникам и особенно современницам кое-что нравится.

- Может быть, пора записать свой альбом?

- Хотелось бы это сделать, но все время мешают разные обстоятельства. Значит, наверное, пока не очень хочу. Или время не пришло. Надо мобилизоваться. Одно дело - написать песню, другое – качественно ее исполнить. Авторы - не всегда хорошие исполнители. Так же как и поэты не всегда читают свои стихи так же убедительно, как профессиональные артисты.  Поэтому записывать альбом самостоятельно я не спешу, все время говорю себе: «Надо еще позаниматься». Однажды я все же записал несколько песен, перед тем как мне должны были сделать операцию и был реальный риск потери голоса.  Голос не пострадал, а полупрофессиональные записи сохранились. А когда я решил записать песни уже профессионально,  нашего звукорежиссера ограбили на улице - украли ноутбук с фонограммами. Пока попыток больше не предпринимаю, жду сигнала.

- Но вы нащупали правильный формат для встреч с публикой…

- Да,  я решил не ограничиваться музыкой, а попробовать форму творческих вечеров, где можно и поговорить, и почитать стихи, и песни спеть. Практика показала, что это вполне удачный и востребованный путь к аудитории. Зрителям нравится – и  в Москве, и в регионах. Мне, конечно, ближе клубный формат - люди в зале сидят непринужденно, как на собственной кухне, расслабляются и без проблем настраиваются на твою волну. Концертный зал, филармония – конечно, более торжественно, но и более ответственно. Алкоголь, который могли бы принять зрители, уже не поможет (смеется). Недавно мы вернулись из Ставрополя, где нас принимали на ура, вечер продолжался больше 4 часов – как раз в филармонии,  без всякого алкоголя.

- Какой концерт вам запомнился больше всего?

- Первый, конечно, - в «Гнезде глухаря», о котором я уже говорил. В зале были в основном журналисты – люди одного со мной призвания. А еще, скорее всего, сработал эффект неожиданности. Они увидели не «андроида» из телевизора, читающего по суфлеру новости, а вполне живого человека со своими страстями, болью и откровениями. Ну, качество текста и музыки, надеюсь, тоже сыграли свою роль. Хотя, если честно, я с определенной долей иронии отношусь к этой части своей жизни, потому что боюсь впасть в грех графомании. Боюсь чрезмерного пафоса или «розовых слюней». Мне в этом смысле очень близок  творческий метод Довлатова, который я использую как своего рода камертон, помогающий настроиться на верную волну. Довлатов виртуозно высмеивал себя, свои сомнения и пороки, не теряя при этом достоинства.

- Это правда, что вы восстанавливаете один из спектаклей вашего отца – известного режиссера Гедрюса Мацкявичюса? Расскажите об этом проекте. Когда состоится премьера?

- Это важный для меня проект, на который я направил все свои силы. Спектакль называется «Легенда о Хоакине». 18 мая моему отцу, который открыл направление пластической драмы в театральном искусстве, исполнилось бы 70 лет. К сожалению, он рано ушел. Но   сохранилась школа, остались его ученики и последователи. Я подумал, что настоящим памятником, подарком к его юбилею стало бы возрождение – если не театра, то хотя бы этого удивительного спектакля. Нужен первый широкий, уверенный шаг… У отца были несколько потрясающих постановок, силу и глубину которых я по-настоящему начал понимать уже в зрелом возрасте. Спектакль «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» стал одним из самых ярких  и понятных каждому зрителю. Все гастроли в незнакомых городах начинались именно с «Хоакина». Его иногда путают с постановкой Рыбникова, которая вышла почти в то же время, но отцовский спектакль другой. В нем звучит духоподъемная национальная чилийская музыка, драматургия выстроена безупречно, смотрится на одном дыхании, почти как боевик. А поднятые темы  актуальны как никогда  – борьба человека за право остаться собой, любовь, свобода, достоинство. А еще этот спектакль - без слов, а значит, будет понятен в любой стране.

- Вы переехали в Россию в детстве. Удалось ли сохранить связи с Литвой – на эмоциональном, культурном, ментальном уровнях? Говорите ли вы по-литовски сейчас? Ваша дочь Даля понимает литовский язык?

- Традиции стараюсь хранить и передавать. Стараюсь хотя бы раз в год возить дочку в Литву. Язык я немного подзабыл. Все понимаю, но говорить неправильно стесняюсь. У Дали неплохая способность к языкам, она уже бегло болтает по-английски, по-литовски тоже старается. В моем музыкальном репертуаре есть несколько народных  литовских песен, которые я очень люблю, - мне очень дороги.  Кстати, литовские и русские песни похожи, что неудивительно – слишком близко живут наши народы, слишком сильно переплелись культуры, да и история по сути общая. Как бы отдельные политики ни пытались доказывать обратное.

- Есть ли у вас любимое место в Литве?

- Несмотря на то что я родился в Вильнюсе, больше всего я люблю Палангу. 5 лет назад я  приехал туда после очень длинного, 30-летнего перерыва. И понял, что  это одно из лучших мест на Земле, куда хочется возвращаться снова и снова. В Паланге познакомились мои родители, здесь прошло мое детство. А еще… Знаете, курортный сезон здесь продолжается  всего 2 месяца, каждый раз напоминая о скоротечности жизни и мимолетности счастья, о том, что есть вещи, которыми нужно дорожить, пока они с тобою происходят.  Я даже песню об этом написал.

- А доводилось ли вам бывать в Беларуси? Какие у вас впечатления от республики?

- В Беларуси бывал проездом, этим летом хотел бы там отдохнуть. Я знаю белорусов как очень добрых, отзывчивых и трудолюбивых людей, с которыми  легко и приятно общаться. И хотя страна не купается в роскоши, там есть порядок и стабильность, и это очень здорово. Видно, что люди, которые живут в Беларуси, это очень ценят. Белорусским характером можно гордиться.

- Не скучно ли вам работать в информационной телепрограмме? Возможно, стоит попробовать другой формат?

- Вообще, мне нравится форма интервью, нравится  работать с большой аудиторией – в формате ток-шоу, например, и такой опыт, причем богатый, у меня имеется. Сейчас еще активная преподавательская практика – в Московском институте телевидения и радио «Останкино», где я набрал курс по специальности «Тележурналистика» и веду несколько групп по специальности «Мастерство телеведущего». Кроме того, у меня своя мастерская в моей альма-матер – на журфаке МГУ. Сплю по пять часов, но пока справляюсь.

- Какое же из профессиональных амплуа вам ближе всего?

- Если быть совсем честным перед собой -   тележурналистика, это моя главная профессия, моя судьба. Это то, что я знаю, понимаю и люблю больше всего. Но  в пределах  этой профессии тоже есть куда развиваться и время от времени можно менять свои ипостаси. Журналистика - это литература, поэзия, режиссура и даже музыка. То есть все условия, чтобы добиться гармонии, есть. Надо просто не бояться сделать правильный  шаг.