Вячеслав Костиков: что важнее - судьбы страны или вождей?

Кое-где в регионах делаются попытки вернуть Сталина на гранитный ­пьедестал. Но желающих возвратиться в прошлое становится всё меньше и меньше. Судя по опросам социологов, сегодня за восстановление СССР высказываются 12% опрошенных. В 2001 г. таких было 30%. Но ностальгия по СССР и его вождям жива, и дискуссия о её причинах продолжается. Чувство это в значительной мере связано с тем, что в России (особенно среди старшего поколения и малограмотных) ещё немало тех, кого можно назвать вольными или невольными «­узниками незнания».

Новый повод для размышлений о прошлом и настоящем России дали, как ни странно, не наши домашние дела, а далёкая Куба. Точнее - смерть Фиделя Кастро и прощание с ним. Фидель был у власти 50 лет, и казалось, что он вечен. В своё время Ленин, разговаривая с М. Горьким о Л. Толстом, сказал свою знаменитую фразу: «Какая глыба, какой матёрый человечище!» Эти слова в полной мере можно отнести и к Кастро. Фидель действительно был политическим великаном, а в последние годы и самым известным в мире старцем. За прощанием с ним наблюдал весь мир.

«Корабль надежд»

Но невольно возникает вопрос о наследии Фиделя. Какой стала Куба после 50 лет правления Кастро? Какой станет через 10 лет? Как долго просуществует его политическое наследие? Какое место Фидель займёт в истории? В историческом раю или в исторической преисподней? Вспомним для лучшего понимания нашу собственную историю.

Вспоминая о «великом Ленине» и признавая его личные достоинства, его бескорыстие и приверженность идее мировой революции, сегодня нельзя не говорить и о том, в какой кровавый ужас ввергла Россию развязанная им Гражданская война, к каким жертвам привели его идеи и политические методы. Влиятельная до 1917 г. европейская держава оказалась в изоляции, в политическом тупике и в конечном счёте на обочине демократического развития.

Нельзя не вспомнить и ещё об одном «великом вожде». О Сталине. У меня как некая антикварная редкость на книжной полке стоит 18-томное собрание его сочинений. Когда-то его труды (как и труды Ленина) тоже считались гениальными. А в СССР не выходила ни одна научная книга, в которой не было бы цитат из его статей. Опубликованная в «Правде» в 1950 г. сталинская статья «Марксизм и вопросы языкознания» долгое время считалась образцом советской лингвистики. В некрологе о Сталине британский ежемесячник Labour Monthly писал так: «Через все бури громового рассвета, распад старой эры и рождение новой он направлял корабль человеческих надежд с непоколебимой стойкостью и уверенностью в себе». Сегодня о «теоретическом наследии» Сталина не вспоминают даже убеждённые сталинисты. Вспоминается другое. Например, знаменитая песня Юза Алешковского:

Товарищ Сталин, вы большой учёный, 
В языкознанье знаете вы толк. 
А я простой советский заключённый, 
И мне товарищ серый 
брянский волк.

«Новая эра», которую провозглашал Сталин, так и не началась, «старая эра» не распалась. Капитализм жив, доллар процветает, а в списке коммунистических стран остались единицы. Впрочем, ряды коммунистов в Европе начали редеть почти сразу после смерти Сталина.

Другая память

Похороны Ф. Кастро оживили в памяти картины «прощания с тов. Сталиным» в марте 1953 г. Надеясь дойти до Колонного зала, где стоял гроб с его телом, отец взял меня с собой. В густой молчаливой толпе мы с трудом добрались до Трубной площади, и там началась страшная давка, приведшая к сотням жертв (данные о них до сих пор засекречены). К счасть­ю, отец вовремя почувст­вовал опасность, и мы с трудом выбрались из толпы. Казалось, горю не будет конца. Люди плакали и спрашивали себя: «Как будем жить?»

А через три года, в 1956 г., на ХХ съезде КПСС сами же коммунисты начали (вначале с помощью секретного доклада Хрущёва) переоценку его роли. И оказалось, что каждый шаг «вождя» (и по пути коллективизации и индустриализации, и по пути «строительства нового человека») сопровождался миллионами жертв. Их количество по мере раскрытия секретных архивов уточняется до сих пор. А мемориал в память убитых и замученных в Москве ещё только собираются строить.

Вспоминаю в этой связи и ещё одну историю. На третьем курсе факультета журналистики я проходил практику в газете «Воркутинский рабочий». Оказалось, что главным редактором был бывший политзаключённый (зэк) одного из воркутинских лагерей. И вот что он мне рассказал. Как известно, официальное сообщение о смерти Сталина было зачитано по радио на следующий день после его смерти. До того народ информировали о «болезни тов. Сталина». Но вот что поразительно: в ночь, последовавшую за смертью, в центре Воркуты, где стоял памятник «бессмертному вождю», у гранитного монумента снесли голову. А это значит, что весть о смерти Сталина какими-то неведомыми путями донеслась до лагерной Воркуты и… казавшийся незыблемым культ личности был повержен ещё до того, как о его смерти узнала Москва. Мистика?

*   *   *

Фиделю Кастро хватило благоразумия распорядиться в завещании, чтобы после его смерти на Кубе не возводили памятников и не называли в его честь городов и улиц. Об этом уже объявил брат покойного Рауль Кастро. Что подвигло Фиделя на такое завещание? Личная скромность или тайное понимание, что и его «великое наследие» будет подвергнуто переоценке? Судя по тому, в каком состоянии сегодня пребывает экономика, граждан­ское общество и демократия на Кубе, оценки истории могут быть очень похожими на те, которые историческая наука сегодня даёт наследию таких культовых вождей, как Ленин, Сталин, Мао Цзэдун, Франко, Муссолини и далее по списку. 

В России с Фиделем Кастро прощались без пафоса. Президент В. Путин в Гавану на последний поклон не поехал, сославшись на ежегодное послание. Но, думается, причина не только в этом. После того, что у нас происходило с культом и наследием Ленина, Сталина, с «дорогим Леонидом Ильичом» и «дорогим Никитой Сергеевичем Хрущёвым», в России утвердилось (выстраданное на тяжёлом и кровавом историческом опыте) более трезвое представление о роли личности в истории. Важно не то, был ли лидер государства «гением всех времён и народов», была ли у него харизма, были ли возведены ему памятники и спеты хвалебные песни, важно, в каком облике он оставляет страну потомкам. Место и престиж страны в мировой табели о рангах важнее места в мавзолее.

Вячеслав КОСТИКОВ
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции