Федор Конюхов: Ни на какие царства я Родину не променяю!

Фёдор КОНЮХОВ не раз обещал: «Когда завяжу с путешествиями, брошу якорь - стану священником». В 2010 г. он был рукоположён в дьяконы. Но путешествовать всё равно не бросил. Наоборот, с каждым годом замахивается на всё более невероятные рекорды.

Уже в сане служителя Церкви он совершил экспедицию на верблюдах по Эфиопии, вторично покорил Эверест и в мае 2013 г. вместе с путешественником из Карелии Виктором Симоновым пересёк на собачьей упряжке Северный Ледовитый океан от Северного полюса до побережья Канады. А в ближайший год собирается в возрасте 62 лет впервые в истории переплыть на вёслах Тихий океан (лодку для этого уже строят в Англии).

Зачем и кому нужны его титанические усилия? Как со­вмещаются в противоречивой русской душе служение Богу и страсть к покорению всех вершин и океанов? На эти и другие вопросы Фёдор Конюхов ответил «АиФ».

Федор Конюхов, 2006 год. Фото www.russianlook.com

«Отец» для путешественников

- Андрей Володин, «АиФ»: Как вас теперь называть, Фёдор Филиппович? Отец Фёдор? Кто вы - обычный служитель Церкви или по-прежнему самый загадочный путешественник современности?

- Федор Конюхов: Обращаться можно по имени-отчеству или просто - Фёдор. Я, Фёдор Конюхов, всё тот же - и путешественник, и художник, а сейчас и духовное лицо. Приходите ко мне, как к священнику, - я и вас благословлю... Я напутствую путешественников, помогаю советом, молюсь за них.

- А.В. «АиФ»: Ну вот и напутствовали бы их в храме, взяли бы себе приход. Зачем дьякону Эверест?

- Ф.К.: Перед восхождением команды российских альпинистов на Эверест в мае 2012 г. епископ Запорожский Иосиф, который рукоположил меня в дьяконы, спросил: «Там, на Эвересте, будут твои единомышленники?» Да, говорю, будут. Я всей душой с ними. «Значит, и ты тоже должен быть рядом, благословлять их у подножия горы. А когда они пойдут на вершину, то собирайся и иди с ними…» Вот я и отправился. Тем более что и сам скучал по Эвересту.

- Ф.К.: Тяжело там. Вершина Эвереста - место суровое и в духовном смысле тоже. Вечный холод: даже летом не бывает выше -20°С. Там пахнет смертью. На пути туда, по статистике, погибает чуть ли не каждый третий альпинист. Сидишь перед восхождением и думаешь: может, ты и есть этот самый третий? На Эвересте не хоронят: кто где умер, тот там и лежит. И воздух там тяжёлый, горький, хотя на таком морозе трупного запаха не бывает. Просто атмосфера давит: много мёртвых, и души их не упокоены. Должен же кто-то там за них помолиться.

В 1992-м во время восхождения на Эверест вместе с альпинистом Женей Виноградским я эту смерть прочувствовал соб­ственной спиной. Однажды мы обнаружили, что палатки со­рвал ветер. Ставить новые уже не могли. Что делать - спускаться? Но тут поблизости я увидел чью-то палатку, чудом уцелевшую во время бури. Мы залезли в неё и вскоре поняли причину «чуда». Оказалось, палатка принадлежала испанскому альпинисту. Он умер, а тело своей тяжестью удерживало палатку на склоне. Мы провели там несколько часов - облокотились на труп и вспоминали всю свою жизнь, а когда наваливалось забытьё - толкали друг друга: не спи, не проснёшься!.. Так и дошли - с победой.

Грех или подвиг?

- А.В. «АиФ»: Вас называют человеком не от мира сего, мистификатором, юродивым, авантюристом. С чем согласны?

- Ф.К.: Пусть говорят! Я осуще­ствил то, что не удавалось ни одному путешественнику за всю историю России. Это не обещания и планы, а реальные рекорды. Если это авантюра в плохом смысле, что тогда считать настоящим подвигом?

- А.В. «АиФ»: А может, стремление к таким суперрекордам - человеческая гордыня, желание поставить себя над другими? Церковь это не порицает?

- Ф.К.: Порицать можно беспринципные и сомнительные по своей честности предприятия, бесцельные похождения, которые заведомо приводят к трагиче­ской развязке. Бессмысленный риск экстремального спорта - грех, потому что нельзя подвергать свою жизнь опасности просто так, из удоволь­ствия. Это сродни самоубийству. Но таких людей у нас тысячи - кто их остановит? Если кто-то из них решит пойти на верную смерть, думая, что ему всё нипочём, я должен отговорить его. Моё дело - заступничество за таких экстремалов перед Богом. Если я помогу спастись хотя бы кому-то - значит, не зря служу Церкви. Я хочу, чтобы они по-настоящему задумались: зачем идут в горы или переплывают океан? Ради чего рискуют? И помочь им найти ответ.

- А.В. «АиФ»: А для себя его нашли? Вы поставили столько рекордов, что кажется, будто для вас не существует пределов, как для блаженного. А кому, кроме вас, это нужно?

- Ф.К.: Японский путешественник-одиночка Наоми Уэмура говорил, что идёт в путь, чтобы расширить пределы человече­ских возможностей. Я пытаюсь сделать то же самое. Мне говорят: ты, Фёдор, любимчик судьбы, рисковый, но удачный - рок просто промахивается, когда в очередной раз хочет смести тебя лавиной или столкнуть в пропасть. Но я считаю, что не в судьбе тут дело. Бог дал мне прожить уже столько лет, дал любимую жену, семью, дом, детей и внуков. Может быть, я путешествую, чтобы всё время возвращаться к ним, моим близким?..

Каждая моя цель - будто храм, который я строю в своей душе. А потом осуще­ствляю задуманное. Но я, как могу, украшаю и саму нашу землю. После каждой из моих кругосветок строил по часовне: на острове Врангеля, в Сергиевом Посаде, в Переславле-Залесском, во дворе своего дома в Москве… Запало в сердце, как в конце 80-х
в путешествии на велосипедах от Дальнего Востока до Питера повсюду, где бы мы ни проезжали, видели руины церквей, спиленные кресты. Кругом - запустение и разруха. Американец, который был с нами, всю дорогу возмущался: «Такое может сотворить со своей землёй только народ-варвар!» Тогда мне нечего было ему возразить. А сейчас - есть.

- А.В. «АиФ»: Вы как-то обмолвились, что не прочь переселиться и жить на острове Питкэрн в Тихом океане. Что теперь думаете?

- Ф.К.: Ой, это блажь такая была, прости Господи! Сегодня мне становится страшно, что, не дай Бог, снесут на погост на чужбине. Ни на какие цар­ства я не променяю Россию. Да и что я забыл в этой Америке или Новой Зеландии? В своих странствиях я понял: покидать Россию навек можно только в одном случае - если у тебя земля горит под ногами. Лет 20 назад, может, для кого-то так и было. А сейчас она у нас не горит - наоборот, на ней пахать надо.

Автор: Андрей Володин