Волна и камень. Как Нонна Мордюкова искала и не нашла своего «орла»

25 ноября исполнилось 96 лет со дня рождения Ноябрины Мордюковой, одной из величайших советских киноактрис. Настоящее имя – жесткое, энергичное, бескомпромиссное, совсем как ее героини, - ей не нравилось, и она выбрала более мягкое и нежное: Нонна. Да и собственный характер сравнивала с воском – жалела лишь о том, что «не нашлось подходящей руки, способной его растопить».

Скифский профиль

Если уж говорить о героинях, то на свою излюбленную роль сильной женщины – той самой, что коня на скаку остановит и в горящую избу войдет, – Мордюкова обрекла себя сама. Она была в полной мере народной артисткой – в том смысле, что плоть от плоти народа, «от земли». Так и говорила: «Героиня моя - это Народ, с большой буквы. Не Анна же Каренина...»

А ведь ей предлагали и Каренину, и Екатерину II, и Марию Стюарт – еще бы, такая величавая красота («Профиль как на скифской вазе», - восхищался режиссер Александр Довженко), такой размах таланта! Однако Нонна Викторовна неизменно отказывалась: жаловалась, что «красивенький» грим ее уродует, а вычурные наряды простят до неприличия. Настоящая казачка, на съемках она гораздо увереннее чувствовала себя в платке и тулупе. Со смехом вспоминала пробы на роль все той же Карениной: как ее заставили надеть платье в пол, уложили волосы... «Я напялила это роскошное платье задом наперед, застегнула спереди все семьдесят пуговиц, тут же наступила на подол и порвала».

«У меня дурной характер? Брешут!» Боль и счастье Нонны Мордюковой Подробнее

«Они сошлись…»

Триумф Мордюковой принесла уже дебютная роль в кино: в 1948 году она, студентка ВГИКа, сыграла Ульяну Громову в «Молодой гвардии» по роману Александра Фадеева – и сразу же прославилась на всю страну. А еще встретила первую любовь.

Привлечь внимание Нонны тогда стремились многие мужчины, в том числе режиссер фильма Сергей Герасимов, однако сама она «прикипела» к партнеру по съемкам Вячеславу Тихонову. Пара получилась просто загляденье: если точеный Ноннин профиль называли скифским, то безупречный красавец Тихонов и вовсе выглядел как ожившая девичья мечта. Ей в ту пору было 22 года, ему – 19.

Что же до отношений молодых людей, их как нельзя лучше описывают строки из пушкинского «Евгения Онегина»: «Они сошлись: волна и камень, стихи и проза, лед и пламень…» Актеры и впрямь оказались полными противоположностями друг другу: Мордюкова - темпераментная и шумная, Тихонов, вполне оправдывая свою фамилию, – сдержанный и немногословный. Но роман закрутился, да так, что в 1950 году у пары родился сын Владимир. Нонна с Вячеславом поженились - и вскоре осознали свою ошибку. «После свадьбы мы переехали в крохотную комнатушку в «коммуналке», через которую то и дело кто-то ходил, - вспоминала Мордюкова. - Я, сын и муж. Муж, который мне трагически был не нужен…»

Супы и частушки

Совместная жизнь оказалась для обоих супругов сущим адом: Нонна называла Вячеслава «сухарем», а тот с трудом выносил устраиваемые ею застолья, просил не петь при гостях «эти частушки» - так он называл любую песню в исполнении Мордюковой. Сам Тихонов тоже признавался, что в союзе с Нонной «испытывал духовное одиночество»: «У нас не было ничего общего. Даже в творчестве нас связывала только «Молодая гвардия»…» Брак народных кумиров продлился (вернее сказать, протянул) 13 лет, и после расставания они вздохнули с облегчением.

После развода у Мордюковой завязались отношения со сценаристом Борисом Андроникашвили, который ради нее даже ушел от супруги, еще одной признанной красавицы Людмилы Гурченко. Как и Тихонов, он отличался статью и обаянием – Нонна Викторовна вообще была неравнодушна к видным мужчинам. А вот с духовной близостью в этом союзе тоже не сложилось. Столкнувшись как-то раз с Гурченко, Андроникашвили на ее возмущенный вопрос: «Как ты мог уйти от меня к Мордюковой?» ответил: «Знаешь, она просто гениально готовит супы!».

Много позже, уже после смерти бывшего возлюбленного, Нонна Викторовна побывала на его могиле и произнесла свое знаменитое: «Боречка, хороший ты был парень. Но не орел».

«Да не сильная я! Плачу часто». Какой была Нонна Мордюкова? Подробнее

«Спасибо и прощайте»

К слову, ту самую фразу «Хороший ты мужик, но не орел!» для фильма «Простая история» Мордюкова придумала сама. Изначально в сценарии значилось что-то вроде: «Спасибо вам за все, прощайте», после чего героиня приходила домой и плакала. Нонна Викторовна вспоминала: «Я перед съемками этой сцены ночь не спала, все думала: что-то здесь не так… Ну как моя Саша ничего не скажет на прощание мужчине, который так ее разочаровал? Ведь она в него влюблена и чувствует, что он тоже к ней неравнодушен. Вот я и придумала сказать эти слова - причем с улыбкой, потому что иначе гордость женщине не позволит!»

…Впоследствии Мордюкова говорила, что никто из ее ухажеров так и не сравнился с Тихоновым. Вячеслав Васильевич тоже признавался: мол, всегда ревностно следил за Нонной, учился у нее… Когда Мордюкова отмечала 80-летний юбилей, он попросил прощения за то, что «перепутал ее жизнь». А незадолго до смерти (Тихонов пережил ее на полтора года) Нонна Викторовна, поздравляя бывшего мужа с такой же круглой датой, ответила: «Я тебя, Славочка, прощаю за все, чем была недовольна. Ты один у меня родной мужчина. И был, и есть...»

«Полетела б на край света…»

Своей любимой ролью Нонна Викторовна называла Сашу Потапову из «Простой истории», которую писали специально под нее. «Это кровная картина. Как родная сестра», - рассказывала она. Впрочем, фильм оказался для актрисы судьбоносным и в другом отношении.

На съемках ленты Мордюкова познакомилась с актером и писателем Василием Шукшиным, к которому у нее сразу же вспыхнуло сильное и яркое чувство. Не в последнюю очередь потому, что по духу он был ей гораздо ближе, чем все остальные мужчины, которые пытались за ней ухаживать. И особенно – чем ее муж Тихонов.

- Шукшин мне говорил: «Ты ни с кем не сживешься, только со мной - мы созданы друг для друга», да я и сама понимала, почему у нас все так ладно идет на съемочной площадке, - вспоминала актриса. - Трудное было для меня время. Мы общежитием жили, и я всегда безошибочно узнавала скрип его кирзовых сапог, угадывала, в какую комнату он вошел. Вася втаскивал меня в литературные беседы и все время искал глазами. «Я тута!» - бывало, кричу ему... Я полетела б за ним хоть на край света, если бы не замужество: мы тогда были со Славкой расписаны, у нас мальчик в школу пошел».

Их роман погиб в зародыше, так толком и не успев начаться: словно почуяв неладное, впервые в жизни Мордюкову на съемках навестил Тихонов, который приехал вместе с сыном, - и Шукшин отступил. А Нонна Викторовна всю жизнь впоследствии жалела, что не послушалась своего сердца: «Шукшин - это моя светлая любовь, это мое несказанное. Рванула бы я тогда - все было бы по-другому. Как трудно иногда бывает нам, женщинам, когда есть муж, сын, а в тебе молотком стучит воспоминание о ком-то другом...»