«Мошенней антикварного дела нет». Кто и как наживается на подделках

Историк искусства Елена Баснер находится под домашним арестом сроком на два месяца. В минувшую среду, 5 февраля, ей было предъявлено обвинение — мошенничество в особо крупных размерах. Прось­ба адвоката отпустить Елену под залог в 1 млн руб. отклонена.

Две тысячи Рембрандтов

  Одно лицо в 2009 г. купило у другого лица картину. За 250 тыс. долл. Русский авангард. Художник Борис Григорь­ев (один из самых дорогих на сегодня русских художников начала ХХ в.). Называется картина «В ресторане». За подлинность произведения ручался искусствовед, проводивший экспертизу. Мнение эксперта подтвердил Русский музей Санкт-Петербурга. А потом по результатам другой, москов­ской экспертизы выяснилось, что картина вроде как поддель­ная. Ну или сомнительная. Во всяком случае, провенанс (происхождение и история полотна) не вполне известен. А настоящее полотно Григорьева хранится с 1985 г. в запасниках Русского музея, но называется по-другому, — «Парижское кафе». Елена Баснер, специалист по русскому авангарду ХХ в. — работала именно в Русском музее. Выйдя на пенсию, начала сотрудничать с аукционными домами и частными коллекционерами как независимый экс­перт. Вот, собственно, и вся суть дела.

Покупатель картины, врач-психиатр Андрей Васильев, уверен, что его обманули, и претензии он предъявляет к консультанту. Той самой Елене Баснер. Дескать, если бы не её авторитетное мнение, то сделка бы не состоялась.

В истории искусства подобных недоразумений хватает. Скажем, на рубеже XIX и XX вв. в США было продано более 2 тыс. произведений Рембрандта. При всём уважении к старому мастеру он физически не смог бы написать столько полотен. Да и картин Айвазовского, по оценкам экспертов, на рынке сегодня продаётся на 30% больше того, что реально написал художник.

— Дело в том, что сейчас всё регулируется рынком, — говорит Елена УХАНОВА, ведущий научный сотрудник отдела рукописей Государственного исторического музея, кандидат исторических наук. — Есть спрос. Должно по­явиться предложение. И оно появляется. Но это предложение не всегда оказывается честным. Для многих самым верным вложением денег стали произведения искусства? И их тут же начинают подделывать, как подделывают денежные знаки или продукты, к примеру.

Кому бы что продать?

  Когда-то именно музейные работники были истиной в последней инстанции. Сейчас доверие к ним подорвано. Мы возвращаемся к тем временам, о которых рассказывал бытописатель начала XX в. Евгений Иванов: «Мошенней антикварного дела никакого и нет! Сплю иной раз и вижу, что и кому продать!» Именно тогда на рынке искусств и анти­квариата процветали обман и грабёж, о чём писал русский живописец Игорь Грабарь: «Мне показали около 15 картинВан Гога. Я нашёл их все до одной поддельными». Именно тогда на рынок было вброшено огромное количество фальсификата. Новая волна хлынула на рынок живописи в 2000-х. И не только на русский. Несколько лет назад российский олигарх Виктор Вексельберг потребовал от авторитетного и солидного лондонского аукциона Christie’s вернуть ему порядка 3 млн долл. Плюс компенсация ущерба — купленная им на Christie’s в ноябре 2005 г. картина Бориса Кустодиева «Одалиска» оказалась поддел­кой. В Швейцарии в 1988 г. все 197 работ с выставки русского авангардиста Михаила Ларионова были признаны фальшивкой. Аукционный дом Philips с 1992 г. отказался от проведения торгов по рус­скому искусству именно из-за зашкаливающего числа под­делок.  

Попался на фальсификате Герман Геринг, лицо номер два в Третьем рейхе. Голландский художник Ханс ван Меерген умудрился продать ему свои полотна как произведения классика живописи XVII столетия Яна Вермеера. А в 1965 г. выяснилось, что порт­рет герцога Веллингтона кисти Франсиско Гойя в Лондон­ской национальной галерее тоже фальшивка.

Но в нашей стране если уж что-то делается, то по-крупному: если люди готовы выкидывать, не считая, свои шальные деньги, почему бы им в этом не помочь? И на сцену, вернее, к мольбертам, выходят новые «творцы», похожие на героя одного анекдота:

— Подсудимый, почему вы подделывали картины авангардистов?

— Понимаете, ваша честь, я ведь рисовать-то не умею...

Вот только определять подделки с каждым разом становится всё труднее.

Константин Кудряшов