Возвращение Шагала. Новые страницы из жизни художника

… В 1987 году, когда во всем мире по решению UNESCO широко отмечалось столетие со дня рождения Марка Шагала, юбилейная дата в жизни художника была отмечена и в Беларуси, но по-своему — не открытием художественных выставок или проведением научных конференций, а грязной кампанией шельмования, развернутой партийными органами. Прошагаловские настроения начали возникать в кругах витебской интеллигенции уже с конца 1970-х годов. Еще более они активизировались после выхода в свет в журнале «Огонек» эссе поэта Андрея Вознесенского «Гала Шагала», в котором он поднял вопрос о необходимости создания в Витебске музея художника.

… После событий 1987 года пришлось приложить немало усилий для того, чтобы дело возвращения имени Марка Шагала в Беларусь сдвинулось с мертвой точки. В октябре 1988 года писатель Василь Быков, поэт Андрей Вознесенский и руководитель Шагаловского комитета Давид Симанович послали в редакцию газеты «Советская культура» письмо «О музее Марка Шагала в Витебске». Эту же тему в мае 1989 года в своем письме первому секретарю ЦК КПБ поднял председатель Советского Фонда культуры академик Дмитрий Лихачев. Наконец, решением Витебского горисполкома от 23 сентября 1991 года было принято постановление в доме №11 по ул. Покровской создать Дом-музей Марка Шагала.

Директор Музея Марка Шагала Людмила ХМЕЛЬНИЦКАЯ в 90-х годах работала в организации «Белспецпроектреставрация» историком искусства.

- Конечно, я знала о нашем великом земляке Марке Шагале, но какие у нас были источники информации? Вырезки из журнала «Огонек», - рассказала в интервью «АиФ» Людмила Владимировна. - В биобиблиографическом справочнике «Изобразительное искусство. Живопись» из серии «Белорусское искусство» имя Шагала совсем не упоминалось. В искусствоведческих монографиях 1970-х годов художнику было посвящено всего только несколько строк исключительно как ученику Иегуды Пэна, да и то, как отрицательному примеру, нарушившему свою связь с реалистической традицией…

В то время я познакомилась с швейцарской белорусисткой Моникой Баньковски, которая прислала мне толстый альбом, рассказывающий о витебском периоде творчества Шагала. Картины, на которых был запечатлен Витебск, меня очень впечатлили. Как раз в то время шла работа по поиску дома на Покровской улице, где жил Шагал. Найти его было достаточно сложно.

- То есть на здание, где сейчас располагается Дом-музей Шагала, ничто стопроцентно не указывало?

- Да, поэтому пришлось проделать очень большую работу, в частности, поднять тонны архивных документов. Чертежи дома найти не удалось: видимо, они не сохранились. Зато в архивах я познакомилась с записями, подробно рассказывающими, как дом строился, какой вид он имел первоначально, как со временем расширялась усадьба… Чтобы быть уверенным в том, что дом Шагала именно этот, а не на соседнем участке, пришлось на коленях с мерочкой выползать всю улицу - все сошлось, ошибки быть не может.

Родом из Беларуси

- Как искали экспонаты для музея, когда в городе вообще не осталось ничего, принадлежавшего великому художнику?

- Марк Шагал уехал из Витебска в 33 года уже сформировавшейся личностью и мастером. Но об этом периоде его жизни можно почерпнуть информацию только из автобиографии, которую он написал после отъезда. Понятно, что Шагал ее мифологизировал: что хотел - оставил, что не хотел - вычеркнул. На Западе о Шагале изданы тысячи книг, но никто из исследователей его творчества и биографии не был знаком с ранним периодом, потому что все документы остались в архивах на постсоветском пространстве, куда во времена СССР зарубежным исследователям было сложно попасть, к тому же наши архивы не систематизированы, лишены указателей, что затрудняет работу. Западные ученые смирились с тем, что никакой информации не найти.

Когда мне в 1998 году предложили возглавить музей, я первым делом подумала: каким может быть наш вклад в мировое шагаловедение? Какую уникальную нишу можем занять мы? Если у страны нет возможности покупать работы Шагала в таком количестве, чтобы создать полноценную экспозицию, то почему бы тогда не направить свои усилия на изучение малоизвестных фактов о Шагале, то есть тех 33 лет жизни, которые он прожил здесь?

У нас было неоспоримое преимущество: возможность работать в местных архивах, правда, не совсем было понятно, с чего начинать и сохранились ли вообще какие-то документы. Сейчас, по прошествии пятнадцати лет, с уверенностью могу сказать: это был правильный выбор. Наши усилия не были напрасны: мы знаем раннюю биографию Шагала очень подробно, и эти знания постоянно озвучиваем на конференциях и чтениях. И немаловажно, что теперь про Шагала пишут, что он родился в Беларуси, а не России.

Что касается графики Шагала (сегодня в коллекции 300 произведений), то работы художника стали дарить практически сразу. Как только в западной прессе появилась информация, что на родине Шагала в Витебске был создан музей, люди, для которых персона мастера - не бизнес, а увлечение, можно даже сказать, любовь, стали искать с нами контакт: «Мы хотим приехать и посмотреть!» Приезжали, смотрели, видели энтузиазм людей, отсутствие чего бы то ни было и предлагали свою помощь.

Доктор Генрих Мандель из Германии, который, к сожалению, недавно умер, всю жизнь на свое жалованье врача собирал книги о Шагале и графические работы художника. Благодаря доктору Манделю в музее есть уникальная научная библиотека.

Наши друзья из Нинбурга – города-побратима Витебска в Нижней Саксонии – сделали очень много для музея: покупали высококачественные краски, строительные материалы, и реставрация была закончена в рекордно короткие сроки. Они же приобретали предмета быта для экспозиции Дома-музея…

Дружба с потомками

В 1997 году я познакомилась с одной из внучек Марка Шагала Мерет Мейер-Грабер, которая приезжала в Витебск забирать экспонировавшуюся впервые в Беларуси выставку работ ее деда, - продолжает Людмила Владимировна. - Мы подружились. Когда меня через год назначили директором музея, у нас началось предметное, конструктивное сотрудничество. Прежде всего, благодаря внучкам Шагала пополнилась коллекция графических работ. А экспозиция в Доме-музее опирается на фотоматериалы и репродукции художника, предоставленные нам семьей в полное распоряжение с одним условием - в научных целях.

Мы постоянно контактируем с наследниками Шагала, и, например, по раннему периоду жизни и творчества художника они предпочитают консультироваться с нами.

- Почему в некоторых источника пишут, что Марк Шагал родился в Лиозно?

- Эта ошибочная информация появилась еще в 1918 году, когда вышла первая русскоязычная монография о Шагале Абрама Эфроса и Якова Тугендхольда. Эфрос не очень хорошо знал биографию художника, и, видя на его работах подпись «Местечко Лиозно», принял это местечко за место рождения Марка Шагала. В это же время коллекционер Иван Морозов как раз приобрел картину Шагала «Домик в Лиозно», поэтому название этого населенного пункта было на слуху. В следующих своих публикациях Эфрос уже этой ошибки не повторял.

То, что Шагал родился в Витебске, - легко доказуемо. Во-первых, в городе на Двине жила семья его деда - это подтверждается документами, находящимися в Национальном историческом архиве Беларуси. А если открыть знаменитую автобиографическую книгу Шагала «Моя жизнь», его монолог начинается со слов: «Я родился в маленьком домике за тюрьмой…» В Витебске до сих пор сохранилась эта тюрьма XVIII века. Еще художник говорил о том, что он родился во время большого пожара. В тот день пожар был только в Витебске и ни в каком другом городе: что удивительно, сохранилась даже его фотография.

- Правда ли, что Малевич выжил Шагала, и он решился на отъезд из Витебска?

- Долгое время считалось, что Марк Шагал покинул Витебск из-за творческого конфликта с Казимиром Малевичем, который был харизматичной личностью: за ним молодежь шла толпами, и он внушал ей все, что хотел.

Шагал пал жертвой своих демократических взглядов: он хотел устроить в Витебске художественную школу на манер парижских академий, где ученики могли переходить из класса в класс к разным учителям. Однажды, вернувшись из очередной командировки из Москвы, в которые Шагал ездил как директор училища и выбивал деньги на дрова, еду, краски, он увидел, что все его ученики перешли к Малевичу. Безусловно, для него это был удар по самолюбию. Но это стало только поводом для отъезда. Потому что, когда в 1918 году Шагала назначили уполномоченным по делам искусств Витебской губернии, ему приходилось заниматься не творчеством, а все время проводить на партийных заседаниях. Он очень этим тяготился. Поэтому, на мой взгляд, конфликт с Малевичем представился прекрасной возможностью, чтобы покинуть Витебск в 1920 году без особых проблем.

Марк Шагал в 1914 году приехал в Витебск из Парижа и Берлина, где остались его картины, всего на пару месяцев: хотел увидеть родителей и встретиться с невестой, но началась война. Все эти годы он хотел вернуться в Европу, чтобы вернуть свои картины.

- Почему вслед за Марком Шагалом Витебск покинули многие культурные деятели?

- Витебск отличался удобным месторасположением: до него можно было доехать за одну ночь из Москвы, Петрограда, Киева, Варшавы. Это был крупный центр на пересечении железных дорог, в который съезжались не только известные художники, которых приглашал Марк Шагал, но и музыканты, философы – вся интеллигенция покинула свои насиженные места.

Во время Гражданской войны, когда в Петрограде люди голодали, в Витебске можно было без проблем купить хлеб и даже отправить своим родным в другие города продуктовые посылки. Но в 1921 году ситуация изменилась: военный коммунизм закончился, на смену ему пришел НЭП – ужасно взлетели цены, и смысла оставаться здесь уже не было. Когда гениальные деятели искусств вместе со своими учениками и последователями разъехались, в Витебске все развалилось и тихо увяло – и консерватория, и художественная школа…

- Есть ли у Марка Шагала последователи в искусстве?

- В 1918–1920 годах Шагал был очень популярным директором художественного училища в Витебске – у него было много учеников, однако последователей в искусстве у него не было никогда: ни в СССР, ни во Франции. У художника настолько самобытная творческая манера, которую он в принципе никогда не стремился кому-то передать: не было такой потребности. Он просто выражал свои эмоции, мироощущение через образы, символы, краски. Жил в своем мире. Это Малевич мечтал перевернуть мир за 24 часа, и у него была потребность окружать себя последователями.

- Какие новые данные о биографии Марка Шагала находят ученые сегодня?

- За время проведения Шагаловских чтений с 1991 года в Витебске были прочитаны более 200 докладов. И каждый год появляется новая информация, новые документы, новые взгляды на известные факты. Например, в этом году на чтениях уже не в первый раз была заявлена тема «Шагал и еврейский театр». К сожалению, исследовательница из Гамбурга Бригитта ванн Канн не смогла приехать, но зато приехал Яков Брук из Третьяковской галереи и рассказал о судьбе панно Шагала, которые тот специально делал для еврейского театра в Москве, как эти работы были просто брошены и как попали в собрание Третьяковской галереи.

- В мире сейчас находят много подделок, которые выдают за работы Шагала. Как избежать обмана?

- К сожалению, хороших специалистов, разбирающихся в творчестве Шагала, очень мало. Объяснение тому простое: чтобы быть хорошим специалистом по творчеству какого-то художника, нужно заниматься только этим художником. Нельзя быть одновременно специалистом по Айвазовскому, Шишкину и Шагалу. Нужно видеть сотни работ, а не 2-3. Нужно знать досконально наследие мастера. Откуда на постсоветском пространстве могут взяться специалисты по Шагалу, если мы его работы видели только на выставках? Поэтому никто не знает творчество Шагала лучше тех людей, которые видели много его картин, - наследников художника и людей, которые с ним работали. На мой взгляд, единственная компетентная структура, которая может делать экспертизы работ Шагала на подлинность, - Комитет Марка Шагала в Париже.

Сегодня, к сожалению, картины Шагала очень часто подделывают, и идет большая работа, чтобы отсеивать фальшивки.

- Благодаря имени Шагала Витебск можно сделать крупнейшим туристическим центром. Понимают ли это в городе?

- И губернатор, и мэр Витебска убеждены, что имя Шагала должно работать на полную мощь, и для этого нужно создать туристическую инфраструктуру. Одно дело, когда есть музей, другое - когда рядом с музеем есть гостиница, в которой можно остановиться, ресторан, где можно перекусить… Был разработан план реконструкции прилегающей к Дому-музею территории - практически четвертая часть старого города подлежала бы перепланировке и новому строительству. Это дорогой проект, но инвесторы пока так и не появились.

К слову, туристический потенциал Витебска повысится, когда закончится реставрация Витебского Народного художественного училища, которое Шагал организовал в 1918 г. Планируется, что там будет открыта экспозиция, посвященная истории училища и таким персоналиям как Казимир Малевич, Эль Лисицкий, Вера Ермолаева…

По сравнению со многими странами, которые горды своей причастностью к личности Шагала, у Витебска есть неоспоримые преимущества - родные стены, которые никуда не перенести - ни во Францию, ни в Израиль…

- Расскажите, пожалуйста,  о проекте «Марк Шагал – Марк Ротко: искусство без границ».

- У этих художников похожие трагические судьбы в отношении родных мест: Марка Шагала не признавали в родном Витебске, а Марка Ротко – в Даугавпилсе (Латвия), где он родился. Когда Шагал эмигрировал во Францию, а Ротко в США – все изменилось с точностью до наоборот, и их имена стали греметь на весь мир.

Начну немного издалека: 6 лет назад в Даугавпилсе решили вернуть имя художника на родину и столкнулись с теми же проблемами, что и мы 25 лет назад, когда задумали создать Музей Марка Шагала в Витебске: наследия Ротко не было никакого, информации о художнике тоже. И то, что в Даугавпилсе сделали за 6 лет, впечатляет очень сильно. Я была весной в Центре Марка Ротко: в стенах древней крепости создали оснащенный по последнему слову техники выставочный комплекс. Сейчас там экспонируются 6 живописных работ художника, которые предоставили наследники Ротко из США. В Восточной Европе это единственное место, где можно увидеть живопись Ротко, и благодаря этому обстоятельству Даугавпилс занял свое достойное место на туристической карте Латвии. За 3 месяца работы центр уже принял 20 000 посетителей – до этого в Даугавпилс туристы вообще не ездили. Для сравнения: Музей Шагала в год посещают 30 000 человек.

У нас есть идея перенаправить туристические потоки: от Даугавпилса до Витебска всего 300 км, и людям, которые преодолели тысячи километров, чтобы побывать на родине Шагала или Ротко, не сложно будет еще проделать несколько часов пути. В Витебск приезжает много российских туристов, которым интересно посетить Латвию, а в Даугавпилс – представителей европейских стран, которым любопытно побывать на родине Шагала.