Хирург столетия. «За таких людей, как он, я многократно благодарен судьбе»

Хирург, ученый и педагог Александр Владимирович Шотт на протяжении долгих лет развивал белорусскую медицину. О его жизненном и профессиональном пути «Аргументам и фактам» рассказывают его родственники, коллеги, ученики и друзья. 

Сегодня о своем наставнике нам расскажет хирург Залимхан ДУНДАРОВ:

- Александр Владимирович был уникальным человеком: одним из ведущих хирургов и ученых своего времени. Душевный и невероятно добрый человек. Хоть мы с ним и жили в разных городах (я – в Гомеле, он – в Минске), это не помешало нам сохранить теплые взаимоотношения. Я всегда мог обратиться к нему за советом, он помогал мне пережить личные трагедии. Проще говоря, в моей жизни этот человек сыграл большую роль. За что я ему безмерно благодарен.

Заочно я узнал Александра Владимировича примерно в середине 80-х годов. У нас проходили различные республиканские конференции и форумы, на которых он всегда выступал. Его вес в науке и медицине был велик, поэтому Александр Владимирович пользовался большим авторитетом среди своих коллег, являясь одним из лидеров белорусской хирургии. А лично познакомились мы в январе 1992 года. Дело в том, что в 1991 году в Гомеле открылся медицинский институт. Я перешел работать туда и параллельно с лечебной деятельностью занялся наукой. Когда встал вопрос о моей диссертации, встал вопрос о потенциальном научном руководителе. Заведующий кафедры хирургических болезней в Гомельском университете не мог помочь мне, так как был вынужден уехать по личным вопросам из города. Но он был заочно знаком с Александром Владимировичем. Поэтому предложил подойти к нему и попросить стать руководителем моей кандидатской диссертации. И вот на одном из форумов я обратился к профессору Шотту. Я знал его как ведущего хирурга и ученого нашей страны и неподдельно восхищался его заслугами. Поэтому с трепетом изложил свою просьбу, хотя глубоко в душе опасался, что он откажет, сославшись на свою занятость, тем более что мы трудились в разных городах. Однако мои опасения, к счастью, не оправдались, и Александр Владимирович согласился стать научным руководителем моей диссертации. Тогда он произвел впечатление доступного и доброго человека. Но после к этой характеристике добавились строгость, пунктуальность, необычайный профессионализм и принципиальность. 

Хирург столетия. «Он разжигал огонь знаний вокруг себя» Подробнее

Когда мы с ним впервые созвонились, чтобы договориться о встрече, он сказал, что 25-го числа в 9:30 я должен быть у него. И, когда я попросил немного сместить время, так как мне надо было преодолеть немалое расстояние от Гомеля до Минска, он коротко пояснил: «У меня свободно только это время». Я без лишних намеков все понял. И в оговоренный день стоял возле его кабинета уже в 9:25. Когда я впервые привез ему свою кандидатскую диссертацию, то услышал:

- Очень хорошо написано, очень хорошо, но кое-что надо исправить.

Я открываю свою работу и вижу: «кое-что» - это 90% моей работы, что меня по-доброму позабавило. И я понял, что имею дело не только с добрым, но и с очень тактичным человеком. Приезжаю к нему повторно через две недели:

- Неплохо исправил, но есть еще кое-что, - заметил профессор Шотт, протягивая мне мой текст.

Выполнять научное исследование под его руководством было непросто, но я настроился на продуктивную работу, поэтому стиль его руководства меня устраивал. И это я говорю без прикрас, ведь после защиты кандидатской я совместно с Александром Владимировичем начал работу над докторской диссертацией. Были «лихие» 90-е. Страна в те времена была в непростом положении, а по моей теме нужно было проводить эксперимент на собаках. ЦНИЛ БГМУ, где планировалось провести данное исследование, в те времена испытывал большие финансовые трудности. У них не было средств содержать животных, поэтому мне самостоятельно приходилось искать спонсоров среди друзей и знакомых, которые присылали деньги на содержание животных и проведение эксперимента. Кроме того, в течение года еженедельно приходилось ездить из Гомеля в Минск. Мое рвение приятно удивило Александра Владимировича. Ведь целеустремленность и желание работать были для него важными качествами, которые он ценил в людях. Он любил тех, кто горел своим делом. Потому что сам был таким. Помню фразу, которую он сказал мне после защиты моей кандидатской диссертации… Теперь я цитирую ее своим ученикам: «Наука – это не отрезанный ломоть хлеба, наука – это непрерывный процесс», т. е. в науке нельзя останавливаться на каком-то этапе, необходима постоянная работа.

Еще один важный момент, который я хочу отметить, – умение профессора Шотта объединять людей по интересам. Например, с Анатолием Антоновичем Татуром мы сошлись благодаря Александру Владимировичу. Когда я приступал к выполнению эксперимента на собаках, у меня не было в этом никакого опыта, а вот Анатолий Антонович уже работал с экспериментальными животными. Профессор Шотт вызвал его к себе в кабинет и сказал: «Анатолий, надо помочь, показать, как и что делать». Анатолий Антонович согласился и не только рассказал об особенностях выполнения эксперимента, но и лично участвовал в двух первых операциях на собаках. А после даже подарил мне один собственный инструмент, необходимый для дальнейшей работы. С тех самых пор мы с ним тесно общаемся. Также Александр Владимирович дал мою диссертацию для вычитки Юрию Михайловичу Гаину и Александру Васильевичу Харитончику. Они указали мне на ошибки и недочеты, а после наша встреча плавно перешла в неформальное русло. И с этими людьми я поддерживаю хорошие отношения до сих пор. Со временем я понял, что Александр Владимирович сводил нас, хирургов, неслучайно. Он организовал «площадку мнений», на которой мы обменивались опытом и общались, причем не только как коллеги, но уже как приятели.

А наши отношения с Александром Владимировичем – как между научным руководителем и учеником – в последующем вышли далеко за грань формальных. И, хотя вторую свою диссертацию я защитил в 2002 году, мое общение с этим великим Учителем и Ученым на этом не закончилось. Мы во многом духовно сошлись. Наши отношения переросли в дружеские. И относился он ко мне, не побоюсь этого слова, по-отечески, а я к нему - с большим почтением. Мы нашли взаимопонимание в целеустремленности в науке, хирургической деятельности, педагогике и во многом другом. Я по возможности старался приезжать в Минск (как по рабочим вопросам, так и нет), и мы обязательно встречались с ним, общались на всевозможные темы.

Хирург столетия. «Был требователен и к коллегам, и к себе» Подробнее

С Шоттом всегда было о чем поговорить. Естественно, главной темой нашего общения были наука и медицина. Александр Владимирович буквально фонтанировал разнообразными идеями. А так как подобный огонь любознательности есть и во мне, мы обменивались своими мыслями, делились планами, старались помогать друг другу. Он не единожды поддерживал меня во многих начинаниях. Я тоже по мере своих возможностей оказывал ему поддержку и помощь.

Александр Владимирович не был тщеславен. Да, у него было много заслуженных наград, различных премий, однако он относился к ним как ко второстепенным вещам. Иногда мне казалось, что больше окружающие пекутся об его имени, чем он сам. Например, меня всегда задевал тот факт, что профессор Шотт не был академиком. Почему человек такой научной величины не имел этого звания? Но так вышло. Еще раз хочу подчеркнуть: гордыня и тщеславие были абсолютно противны его характеру. Уверен, что важнее орденов и наград для него были научная деятельность и пациенты, которым он спасал жизнь.

Я впитывал его жизненную философию. Когда у меня появились ученики, я нередко обращался за советом к Александру Владимировичу. Его взгляды в области научной деятельности и педагогики во многом сформировали мой нынешний подход к ученикам: строгость, объективность и бескомпромиссность. Он говорил, что во всех сферах жизни, включая науку, медицину и преподавание, не должно быть компромиссов и подлогов. Шотт, несмотря на свою внешнюю мягкость и доброту, был человеком с железным характером, строгим и справедливым, принципиальным в работе. А также честным и порядочным как со своим окружением, так и наедине с собой. Александр Владимирович не любил двуличных людей, которые легко изменяют своим принципам, безалаберно относятся к делу. А такие встречались на его пути, но они быстро были лишены общества профессора Шотта. Не срабатывались.

Хирург столетия. «Для больного надо делать все, возможно, даже больше» Подробнее

Руководителем он был строгим, но справедливым. Хоть я и не работал под его крылом, но из нашего общения могу сделать вывод о его стиле руководства. Он не терпел сплетен и злых языков. Знаете, есть руководители, которые сами разжигают «страсти» среди своих коллег, есть такие, которые просто закрывают на всё глаза, а бывают начальники, которые берутся выкорчевывать грязь из коллектива. И Александр Владимирович был из последних. Также я слышал от его коллег шутку. Мол, когда Александр Владимирович идет по коридору, то народ разбегается в разные стороны. Якобы если попадешься ему на глаза, то он обязательно даст тебе какое-либо поручение. Это, конечно же, юмор, не более. Однако доля правды в этом есть: он был требователен к своим коллегам, не терпел праздности, желал видеть их личный и профессиональный рост. Поэтому и старался в стенах клиники создать атмосферу для продуктивной работы, всегда строго следил, чтобы все поручения были вовремя выполнены.

Александр Владимирович во время нашего общения предпочитал либо домашнюю, либо рабочую обстановку. Поэтому наши неформальные встречи чаще всего проходили у него на работе. Не так уж и редко я был гостем в его доме. Сам же он нечасто посещал Гомель, но в такие эпизодические визиты я приглашал его к себе в гости. Еще я был у него в родительском доме в Демидовичах. И меня удивляла его любовь к физическому крестьянскому труду. Даже в «золотые» годы он не бежал от работ в огороде, не чурался взять в руки молоток.

Я приезжал поздравить Александра Владимировича с каждым его днем рождения. В последние годы своей жизни он не собирал шумных компаний у себя дома, а принимал поздравления на работе. И даже в эти моменты оставался чрезвычайно гостеприимным. 13 марта, когда начинался рабочий день, Шотт знал, что к нему в кабинет скоро постучатся. И у него на столе уже были заготовлены гостинцы. Никого просто так не отпускал.

Хирург столетия. «Одного пациента мог осматривать часами» Подробнее

Он был очень чутким и сопричастным. Идеями он оставался полон до самых последних дней. Был разносторонним, умным и творческим человеком. За таких людей, как Александр Владимирович, я многократно благодарен судьбе. Ведь подобные гении рождаются редко. И мне приятно осознавать, что с одним из них я был не только знаком, но и построил дружеские отношения, смог познать его жизненную философию, которая и сегодня во многом помогает мне на жизненном пути.