Захар ПРИЛЕПИН: Всем странам хочется быть великими

Народ поменяем?

- Это получилось случайно, - сказал в интервью «АиФ» писатель Захар ПРИЛЕПИН. - Мой товарищ, режиссёр Саша Велединский, предложил съездить на Соловки: посмотреть, может, там возникнет какая-то история, из которой можно сделать рассказ или сценарий. Мы поехали, пожили там немного с Сашей и его сыновьями. Я вернулся домой и понял, что есть тема, которая просто и глубоко ложится на то, что я чувствую сегодня, на то, какие представления у меня есть о нашей стране. И первое, что пришло в голову, - написать книгу о Соловецких лагерях, когда они ещё не были полны работяг, крестьян, чёрного люда, о том периоде, когда в этих лагерях были созданы 3 оркестра, 2 театра и журнал.

- И как, по-вашему, эта история ложится на сегодняшний день?

- Всем. Например, тема православия. С одной стороны, вы, быть может, заметили, что демократизация, перестройка начались с того, что страна, оставившая Бога, забывшая веру, стала говорить, что она заслужила это 70-летнее наказание, что необходимо покаяние. Но прошло 20 лет, и те же самые люди, которые говорили, что страна забыла веру, самым активным образом воюют против православия, считают засилье веры вещью, не пригодной для государства, мешающей политкорректности, толерантности и прочим достижениям западной цивилизации. В те времена происходило нечто подобное. Накануне 1917 г. народ бежал от Церкви, он устал от неё. А там, в лагере, у людей неожиданно проявилась глубочайшая внутренняя религиозность. Всегда в болезненную минуту она пробуждается в человеке, а потом опять исчезает. Я хотел попытаться таким образом измерить температуру национального тела. Ведь, как выясняется, именно в тюрьме или на войне особенно понятно, что являет собой человек.

Почему-то многие считают, что наш человек - это раб, который сидит на привязи и которого нужно немедленно освободить. Но в чём выражается это рабство, мне непонятно.

- В 1990-х о покаянии говорили много, о том, что немцы-то покаялись, а мы нет. Сегодня эта тема тоже часто всплывает.

- Мне кажется, что наша страна давно покаялась. Во-первых, был совершён прилюдный суицид - мы уничтожили свой социальный строй, разрушили собственную страну, разделив её по-живому и оставив колоссальное количество людей за пределами её. Уничтожили собственную идеологию, растоптали, порой незаслуженно, коммунистические святыни. В каком-то смысле мы сделали даже больше, чем немцы. Мы с такой яростью самоистязались, сняли кучу фильмов, написали безумное количество книг на тему того, какая мы всё-таки мразь - вся советская страна. В этом поучаствовали все, включая известных писателей. Вся страна смотрела и читала «Дети Арбата», «Жизнь и судьба» и т. п. До какой степени нам нужно ещё каяться? Требуется рассыпаться в прах и пепел?

Мы не можем физически все умереть и создать на освободившемся пространстве другую нацию. То, что могли, мы сделали. Будьте добры, примите как есть.

Неблагодарная Европа

- Мы покаялись, немцы покаялись, а фашизм, похоже, так и продолжает до конца непобеждённым гулять по просторам Европы.

- Нельзя до конца победить никакую идею, как нельзя до конца победить дьявола. XX век был веком схватки между СССР и рядом стран, которые так или иначе приняли сторону фашизма. В этом смысле СССР победил практически всю Европу, которая находилась в лоне фашизма, слившись с ним. И теперь нам этого не могут простить и забыть. Им противно, что какие-то люди в ушанках, пьяные и неприятные, избавили мир от угрозы. Никому не хочется выразить хоть какую-то благодарность. Вообще благодарность человеку мало свойственна. Поэтому западные люди предпочитают создавать другие исторические ландшафты, в которых уверенно себя чувствуют. Ландшафты, в которых они не были сторонниками фашизма, а боролись за свою свободу, кажутся им более симпатичными. И некоторые  страны негласно, а отдельные - гласно начинают именно так перекраивать мировую историю.

И сегодня Германия, да и многие европейские страны, почему-то не замечают, что происходит реабилитация совершенно очевидных нацистских ценностей. Они делают вид, что это что-то маргинальное, незаметное, хотя правые партии уже сидят в европейских парламентах. Они ещё не произносят вслух нацистских лозунгов, но совершенно очевидно, что у них таковые имеются. Понимаете, никакая нация не хочет считать себя униженной. Любая нация мечтает об историческом реванше. Но у кого-то имперские амбиции складываются, у кого-то нет. Сложилось так, что сегодня есть реальные империи: США, Китай и Россия. С этим приходится считаться. Но, конечно, всегда хочется быть большой и сильной страной, а не маленькой и зависимой.

- Наши люди посмеиваются над словом «санкции», в то время как Запад очень серьёзен. Кто будет смеяться последним?

- В мировой истории никто последним не смеётся. Знаменитый крик европейского политика о том, что мы не победители, а побеждённые и должны вести себя соответствующе, - это же крик не силы, а слабости. Когда кто-то говорит, что страна скоро будет банкротом, окажется в изоляции и все будут жрать друг друга, как шакалы, - эти люди не прогнозируют, они мечтают, чтобы так было.

Все эти прогнозы смешны. Сейчас ясно только одно: у нас есть нефть и газ, у нас за спиной большой Китай, которому полностью доверяться нельзя, но который не желает выступать нашим прямым противником. А за Китаем ещё есть Индия. Надо понимать, что мир уже давно устал от американской однополярности. И чем больше будут подниматься самостоятельность и самосознание страны, тем больше будет выявляться наших сторонников. Вы можете сказать, что Прилепин тоже мечтает. Я не мечтаю, я просто говорю, что такой расклад возможен. А случиться может всё что угодно.

Валентина ОБЕРЕМКО