Светлана Дружинина: «Наш мужик всегда был «ужасен». И всегда побеждал»

Покрылись ряской

– Светлана Сергеевна, сегодня многие режиссёры, чтобы прослыть продвинутыми, снимают кино по принципу «чем больше грязи на экране, тем лучше». А ваши картины светлые. Вы на тёмные стороны жизни не смотрите?

– Я просто на наш народ и на нашу страну по-другому смотрю. Мы совсем не такие зачуханные, какими многие пытаются нас показать. Я много езжу по регионам. В глубинке народ более наивен, доверчив. Да, они там и пьют, и матерятся. Но они благодарны, когда вы к ним относитесь как к людям, как к личностям, которые имеют право жить достойно.

Я везде и всюду говорю: наш народ - потрясающий народ… Мы начинали свою историю, корчуя коренья и осушая болота, и выработали в себе генетическое чувство соборности - наша сила именно в ней. Я точно без команды работать не могу, причём мне надо любить всех членов моего коллектива.

Очень многое сейчас заилилось, я бы так сказала, затянулось ряской. Но сплочённость в нас всегда была и есть. Связь времён никогда не рвётся, она только надрывается. Поэтому наша задача - сегодняшнюю ситуацию разрешить, вытащить живое, настоящее на поверхность. А для чего тогда мы живём? Для чего я снимаю кино? Чтобы сказать нашим людям: «Давайте, ребята, поднимайтесь!» Чувство собственного достоинства нам присуще. Просто надо его пробуждать.

- Подняться можно только вместе, а общество сегодня разобщено.

- Прошу прощения! А когда этого не было?! Почитайте старые газеты. И когда был Пушкин, у нас общество слоилось и расслаивалось, и когда Достоевский... А когда Салтыков-Щедрин - и подавно! Наше общество постоянно было «плохое», мужик был «ужасен», и его надо было воспитывать. Но почему-то всегда, когда начинались проблемы и надо было выбираться из сложнейших ситуаций, именно он выходил из них с победой.

Бумажные войны

– А вот во всех бумажных сражениях мы отстаём, мы этого делать не умеем. Машина пропаганды Запада значительно сильнее нашей. Не так давно была в Мюнхене. Когда люди узнали, откуда я, очень осторожно ко мне отнеслись. И только моё доброжелательное отношение их успокоило. Я сказала: «Задавайте мне любые вопросы, я не буду врать». Первое, о чем меня спросили: Украина. Говорю: «Давайте по пунк­там». Мы много говорили об Украине и о Крыме в частности. Смотрю - выражение лиц у людей меняется...

К сожалению, бумажную войну мы во все века проигрывали... Против Екатерины Великой ведь тоже был бумажный заговор. Она умела влюблять в себя мужчин, у неё был потрясающий горячий поклонник - правивший в Австрии Иосиф II, императрицу он обожал, поэтому Австрия была нашей союзницей. Но он неожиданно умер молодым. (Кстати, портрет Екатерины в его замке до сих пор остался, я видела.) И Австрия быстренько вернулась к Франции. К ним примкнула Британия, и они втроём поняли, что можно натравить на нас Турцию, чтобы отнять Крым, который им тоже был очень нужен. В бумажной войне Екатерину тогда окрестили «русской гетерой»... Крым всем не давал покоя - слишком уж это важная геополитическая точка. Его называли «бородавкой на носу»... История развивается по спирали, часто события повторяются, только в разных исторических декорациях.

- Складывается впечатление, что Дружинина с огромной симпатией относится к Екатерине Великой...

- Почему бы нет?! Екатерина не только хотела властвовать, она ещё и очень хорошо работала.

Они ещё в пелёнках

- Запад ставил и ставит нам в вину: мол, у вас никакой демократии не было и нет...

- Когда говорят о демократических идеалах, сразу, конечно, вспоминаются американцы! А я говорю: ребята, 200 с лишним лет тому назад вы из Ирландии и других стран сбежали туда, выгнали с тех земель всех индейцев, согнав их в резервации. А в рабах кто у вас был? Вы привозили чёрных невольников в цепях. И это по меркам истории было ещё совсем недавно. Исторически вы ещё в пелёнках...

Они так много говорят про демократию только потому, что ещё не прошли тот временной путь, который прошли мы. Мы гораздо более опытные, чем США. И я, кстати, предполагаю очень сложные сюжеты развития этой страны.

- У вас было такое ироничное выражение, когда вы говорили об американской демократии...

- Ну какая может быть демократия там, где существует смертная казнь! Да ещё показательная! Да ещё и приглашают семью для того, чтобы посмотреть, как жертва корчится под током. И все при этом говорят: «Правильно его!» (Повышает голос.) А потом ещё выясняется, что это была ошибка! Какая это демократия, вы что?! Ну какая?!

- Из всего нашего разговора сам собой напрашивается вывод...

- Да! Для правления нужна сильная рука. Мы слишком огромная, многонациональная, многоконфессиональная страна. В большой семье у нас всегда во главе стола сидел отец с ложкой. Если кто-то раньше него лез в щи и вытаскивал мясо, он лупил этой ложкой по лбу. (Замахивается в воздухе и «бьёт» с размаха.) И тогда у него в доме был порядок и семья была крепкой. И потом­ство было большое. Это может нравиться или не нравиться, вы можете меня критиковать сколько угодно. Но вот мы - такие.