Бить или не бить ученика. Колонка Тамары Лисицкой

В самом начале двадцатого века юрист Махатма Ганди, только что получивший британское образование, подался на юг Африки, чтобы помогать приехавшим на заработки индийцам. Видя бедственное положение соотечественников, он предложил создать общину, где нуждающиеся могли бы круглосуточно получать поддержку. На африканской ферме имени Толстого (!) очень скоро нашли убежище семьи из самых разных стран. Правила проживания были просты - все работают в поле и дома, все посещают занятия учителя Ганди. И никакой агрессии.

Но вот как-то один строптивый парнишка разъярил Ганди и получил от него линейкой. Юноша сел и зарыдал. А для Ганди это было откровением - ученик плачет от стыда за учителя, который не смог удержаться от насилия.

С тех пор Ганди не обидел даже мухи. В прямом смысле, не метафорично. Он даже насекомых обходил стороной, чтобы не причинить вреда. Безусловно, Ганди стал человеком, изменившим мир.

Насильное обучение. Как снизить градус агрессии между учителями и учениками Подробнее

А вот другая история с таким же финалом, но перпендикулярной кульминацией. В 1920 году советский учитель Антон Макаренко был назначен педагогом в одну из первых колоний для беспризорников. Подростки, прошедшие школу выживания на улице, умеющие грабить, но не знающие грамоты, и внимания не обратили на нервного очкарика. Просит поработать… Запрещает воровать… Да кто он такой?

И долго бы интеллигентный Макаренко словами убеждал своих брутальных подопечных, но вдруг случился какой-то острый конфликт, какая-то драка, и учитель-очкарик повалил ученика на пол...

Статья по теме

Кулак сына. История пенсионерки, которая столкнулась с насилием в семье

И вот после этого беспризорники его зауважали. Считается, что никто из его воспитанников не вернулся в криминал, а наоборот - все пошли в рабочие, в летчики, в исследователи. И даже несколько ученых воспитал педагог Макаренко.

Вечные вопросы насилия-ненасилия то словно получают вселенский ответ, то снова вспыхивают с новой силой. Эти вопросы в новой редакции еще предстоит решать всем миром.

Я не умею и не хочу никого бить. И, наверное, не смогу. При этом понимаю, что добро должно быть в состоянии постоять за себя.

Но ключевые слова здесь - «Добро» и «Должно Быть».