Что арабы думают о террористах? Репортаж из исламских кварталов Парижа

От «заблудших овец» и «бедных мальчиков» - до «мучеников» и «героев». Живущие во Франции выходцы с Ближнего Востока не хотят признать убийцами группу боевиков, расстрелявших французскую столицу.

В столице Франции уже давно появились районы, куда вечером лучше не заходить. Это Гут-д`Ор, окрестности Шато-Руж, «подбрюшье» Северного вокзала, откуда уходят поезда в Бельгию, а уж про пригороды Сен-Дени и Клиши-су-Буа и говорить не стоит: количество иммигрантов из Северной Африки, Ливана, Сирии и Ирака превышает там 70% населения. Я иду по улице, и ощущение, что нахожусь не во Франции: громкая арабская музыка, груды мусора на тротуарах, отсутствие алкоголя в магазинах и кафе. «После терактов мы усилили присутствие здесь, - говорит мне полицейский на бульваре Барбес. - Хотя по-прежнему стараемся ночью не приезжать. И в лучшие-то времена были случаи, когда нападали на патруль и пытались отнять оружие». В двух шагах от него - рынок, где торгуют крадеными вещами: смартфоны, вытащенные из чужого кармана, предлагают на каждом шагу. Арабские кварталы Парижа даже не просто государство в государстве - отдель­ная планета, свой мир. Сутенёры из Мавритании навязывают китайских проституток, дилеры из Алжира шепчут на ухо: «Самый лучший во Франции кокаин, дешевле не найдёте». Тут же, как уверяют, можно без проблем приобрести и оружие. Автоматы АК-47 везут из Бельгии, где в марокканском районе Моленбек находится самый большой чёрный рынок в Европе: калашников стоит 2000 евро, ручная граната - 500. Пожелай исламисты хоть завтра устроить новый теракт, с экипировкой никаких проблем не будет. Но в данный момент меня интересует другой вопрос: как арабская община Франции относится к людям, утопившим Париж в крови?

 

Как осуждают боевиков?

- Я против таких вещей, - говорит мне алжирец Мухаммед, хозяин магазинчика на бульваре Барбес. - Однако следует задуматься: что толкнуло этих людей на преступление? Надо разобраться и понять. Молодые ребята, совсем подростки, родившиеся во Франции, предпочли убить себя вместе с другими людьми. Почему?

- Мне тоже это интересно. Как нужно ненавидеть страну, в которой живёшь…

- Так государство их заставило! - повышает голос Мухаммед. - Франция не даёт мусульманам жить как они хотят! Нашим женщинам запретили ходить в одежде с закрытым лицом, куда хуже? Потому и происходят подобные теракты - их совершают от отчаяния. К нам относятся как к людям второго сорта, скоро в мечеть не разрешат ходить!

- А почему в таком случае вы не возвращаетесь в Алжир? Там можно посещать мечеть сколько угодно, а ваша жена будет закрывать лицо, и никто её не осудит.

- Интервью закончено. Уходите, иначе пожалеете.

Похожие мнения я слышу повсеместно. Да, больше половины французских арабов в частных беседах осуждают сами теракты - но вовсе не убийц. Палачей Парижа именуют «бедными мальчиками», «оступившимися юнцами», «заблудшими овцами» и призывают подумать, что их до этого довело. Я отвечаю, что мне трудно понять тех, кто расстрелял сто тридцать безвинных людей в Париже, и разговор сразу прекращается. Это ещё самый мягкий вариант. Арабские подростки, с которыми я пообщался на улицах Сен-Дени, откровенно сказали, что для них террористы - герои и мученики. «Они отомстили за все унижения, которым нас подвергают! - восторгается 18-летний Ибрагим, чьи родители приехали сюда из Марокко. - Армия Франции бомбит Сирию, убивает мусульман... И они думают, Аллах им это простит? У очень многих сейчас руки чешутся разобраться с «французиками». Сам Ибрагим не учится, не работает и не выражает желания это делать. «Мой отец с утра до вечера продаёт дыни в своей убогой лавчонке, - презрительно кривит он рот. - Я не собираюсь ему подражать. Чёртовы французы вообще должны платить нам компенсации, поскольку убивали наших отцов и дедов».

Где в Париже «зоны ислама»?

В районе Гут-д`Ор жителей-арабов официально 36%, но на деле, по-моему, больше трёх четвертей. Вечером люди, расстелив коврики, молятся прямо на тротуарах, курят в кафе кальян, французского языка вообще не слышно: всюду ходят мужчины в куртках, надетых прямо на галабею (длинное арабское одеяние), и женщины в покрывалах. На фотокамеру реагируют, как на змею, - с бешенством и проклятиями, сыплют обещаниями набить морду. Нигде нет улыбок. На чужака смотрят исподлобья, попросту буравят недобрыми взглядами. Заглядываю в газетный киоск - уж конечно, известный своими «отмороженными» карикатурами «Шарли Эбдо» тут не продаётся. «Меня же сожгут, если я выложу журнал на прилавок», - признаётся продавец.

Коренные французы стараются не заглядывать в «зоны ислама» по причине враждебной обстановки. Немудрено: из двадцати опрошенных мною выходцев из Северной Африки и с Ближнего Востока в разных районах Парижа двенадцать осудили теракт, однако с оговоркой - «мальчиков до этого довели», семеро же напрямую восхваляли убийц. Лишь один (!) человек, иммигрант из Туниса, назвал боевиков мерзавцами. «Франция - не мать нам, а мачеха! - жестикулируя, объясняет служащий мечети в парижском пригороде Клиши-су-Буа. - Нам не за что её благодарить!» При таком раскладе уже нет сомнений, что теракты, подобные 13 ноября, повторятся, - ресурс у исламистов здесь огромен.

 

 

Каков урок для нас?

Вечером у Шато-Руж идёт дождь, снуют люди в арафатках, заросшие бородами. Вдоль улицы цепью (!) выстроились торговцы наркотиками, предлагающие прохожим свой товар. Я пытаюсь их сфотографировать, и меня сразу обступают молодые арабы. «Вали отсюда, пока нож в живот не получил. Здесь нельзя снимать, это наш район». О да, кто бы сомневался!

Жители с Ближнего Востока сейчас составляют примерно 20% (!) населения Франции - половина имеет паспорта французских граждан, половина - легальные и нелегальные иммигранты. В стране выросли миллионы людей, желающих зла своей новой родине, считающих убийства невинных людей нормой жизни: они плевать хотели на европейские ценности, которые им так усиленно прививают. Бойня в столице Франции - урок в том числе и для России, где приток иммигрантов из Средней Азии до сих пор ничем не ограничен. По­следствия, как это видно по Парижу, не заставят себя ждать…

Георгий Зотов