Митрополит Павел: «Не распинайте того, кто делает вас цельными»

- Ваше высокопреосвященство, вы родились в Караганде, так как семья вашей матери была раскулачена и сослана на освоение этих чужих земель. В своих воспоминаниях вы называли братские могилы переселенцев, погибших от голода, холода и непосильного труда, могилами мучеников. В Беларуси тоже есть огромные братские захоронения невинно убиенных во время сталинских репрессий, но нет признания и должной памяти о трагедии, которую продолжают называть мягким словом «перегибы». А как вы оцениваете период репрессий?

- Это были не перегибы. Это был естественный, закономерный результат отступления людей от Бога. Нравственно-духовные евангельские устои стали размытыми, людей призывали жить только по своим страстям и, забыв Бога, перестать видеть  друг в друге образ Божий. Почему мы говорим, что одна из главных задач  –  образование молодых людей? Образование - это не просто передача знания, главная его цель - помочь людям найти в себе и окружающих образ Божий. Когда мы его начнем видеть в каждом, поверьте, изменится и наша жизнь, в ней не будет места для вражды, клеветы, ненависти, массового кровопролития. К этому и призывал нас Господь – увидеть образ Божий в себе и других.  И сегодня мы, безусловно, должны помнить то лихолетье начала ХХ века  и извлекать из него определенные уроки. Хочется сделать все, чтобы молодое поколение никогда не забывало Бога, потому что без Него не будет мира и благополучия. На этих двух главных заповедях – любить Бога и любить ближнего как самого себя - зиждутся все законы и появляются пророки.

О монастырях

- В 1988-1992 гг. вы были наместником в широко известном Псково-Печерском монастыре. С учетом этого опыта будете ли вы уделять внимание белорусским обителям,  реформировать их?

- Псково-Печерский монастырь – один из немногих, которые никогда не закрывались, даже в годы лихолетья. Поэтому там сохранились добрые традиции монашеской жизни. Что касается белорусских монастырей, то их практически поднимают из руин. Нужно многое реконструировать. Но самое главное – восстанавливать монашескую жизнь с богослужением и молитвой, все остальное автоматически прирастет. Мы сравниваем духовную жизнь в монастырях с пчелиной семьей, которая живет и держится за счет матки. Если будет такая «матка» в монастыре  – он будет процветать. Обратите внимание на историю наших обителей: они возникали не по указке свыше, а там, где жил какой-то аскет. Должен быть подвижник, и когда люди увидят, что он живет праведной жизнью, тогда они придут в монастыри. А росчерком пера их не восстановишь. Так что работать здесь есть над чем.

- А должно ли учитываться мнение братии при назначении игумена в монастырь?

- Конечно. Указ о моем назначении игуменом в Псково-Печерский монастырь, например, был подписан только после духовного совета с братией, которая меня и рекомендовала. Будучи митрополитом Рязанским, я тоже всегда советовался с братией о кандидатуре наместника. Иногда приходится назначать игумена и по указу, если  нет в обители согласия и единомыслия или она только начинает свою жизнь. Поверьте, у епархиальных архиереев нет желания узурпировать власть. Люди добровольно приходят в монастырь и поэтому должны видеть в своем руководителе подобающий образ. Я второй месяц в Беларуси и не предпринимаю административных и кадровых решений, потому что хочу разобраться, посоветоваться с братией монастырей, где такая проблема стоит. Есть глубокая мысль, которая как раз зародилась в монастырях: «В совете многом – спасение». Когда будете советоваться, тогда и Господь будет помогать. Это и есть глубочайший смысл соборования РПЦ.

О критике Церкви

- Для привлечения людей к вере необходимо, чтобы Церковь была открытой системой, ее проблемы должны быть доступны для обсуждения в обществе.  Иначе они превращаются в стереотипы: мол, «все попы на «Мерседесах» ездят», «Церковь зависима от власти и молчит о ее моральных преступлениях» и пр. Однако от представителей самой РПЦ часто приходится слышать, что внутренние проблемы  выносить в светское пространство не следует. А какова ваша точка зрения на это?

- Критика Церкви была, есть и будет. Церковь – это не простой человеческий институт, а мистическое тело Христово, глава которой - Христос. Когда мы говорим, что в Церкви происходят безобразия, то подчеркиваем, что не в Церкви, а в ограде церковной. Человек, который согрешает, остается в ограде, но отпадает от Церкви. Поэтому на таинстве исповеди, когда мы каемся, священник произносит над нами очень важные слова: «Примири, соедини Святей Твоей  Церкви». Церковь была и будет святой, единой, соборной и апостольской.

Даже когда на землю пришел Бог, сын Божий, люди осудили его на самую позорную смерть. Он делал их цельными, а они его распяли. Если уж с Богом так поступили,  неужели к нам будут относиться по-доброму?

Мне в этом контексте вспоминаются слова из песни «Как невесту, Родину люби». Автор верно заметил: не как жену, а как невесту. Почему? Потому что жених видит в невесте только самое благообразное, не замечает недостатков. А как женились, как познали друг друга - обнаружили, что много недоброго есть и пора разводиться. Это происходит и по отношению к Церкви. Многие люди по своим слабостям пытаются увидеть недостатки. Все мы – люди, можно найти недостатки и у нас. Но многие наши критики, как тот Егорка с отговорками, ищут любой повод, чтобы не пойти в храм, не молиться, не поститься - ничего не делать, а только хулить и осуждать.

Знать о внутренних проблемах РПЦ и принимать участие в их решении - это нормально. Но если вы любите футбол, можете ли вы участвовать во внутренней жизни федерации футбола? Думаю, в ответ на такие попытки вас попросят не вмешиваться, так как организация живет по своему уставу. У каждого – своя компетенция и свои полномочия. Точно так же и в РПЦ есть внутренний устав, сложившийся за века. Только, в отличие от федерации футбола, Церковь не говорит: «Не вмешивайтесь!» - она с любовью ко всем относится, поэтому наиболее уязвима и ее можно со всех сторон бить по больным местам. Не надо реформировать Церковь под себя. Если вы хотите жить в ней, живите так, как рекомендуют ее устав, Евангелие. Если не принимаете этих правил, создавайте свою организацию. Если ты христианин и хочешь сделать церковное общество лучше, то сделай лучше прежде всего самого себя.

О языке

- Вы служили во многих странах мира: в Израиле, США, Канаде, Венгрии, Австрии. Везде ли вы учили национальный язык и планируете ли учить белорусский?

- Для начала я бы хотел пояснить специфику нашего служения за границей. Я в другие страны направлялся не миссионерствовать, а окормлять свою  паству: тех православных, которые жили там. В Израиле были наши паломники, существуют русские монастыри, в США тоже много православных, как правило, из числа бывших соотечественников. Мы не выходили за рамки своих епархий и приходов и не вели прозелитической деятельности, переманивая людей в свою веру.  РПЦ не приветствует прозелитизм, так как он порождает деструктивные настроения в обществе, вызывает в людях отторжение. Одной из причин, по которой встреча Папы Римского Иоанна Павла II с патриархом Алексием II не состоялась, стало как раз то, что позиция РПЦ о прозелитизме была вычеркнута из предполагаемого резюме встречи.

Что касается моего знания языков, то в школе я учил немецкий  язык, но, когда поступил в Московскую Духовную академию, решил изучать английский. У нас была прекрасная преподавательница, которая очень увлекла языком. И это мне помогло, потому что в Израиле можно было говорить на английском, в США приходилось служить на нем, а когда я приехал в Австрию, там он тоже был в ходу. Что касается белорусского языка, я постараюсь заняться им. Пока этот вопрос на втором плане, так как мне надо вникнуть в курс епархиальной жизни. Насчет служб на белорусском языке: здесь должен быть свободный выбор паствы и не должно быть запретов. Если какой-то приход желает служить на белорусском языке – для этого нет никаких препятствий. Только надо помнить урок Вавилонской башни: язык может быть средством и общения, и разделенияДолжен быть мудрый пасторский подход: язык должен объединять людей, а не разделять. Мы не должны идти в сторону расколов.

О личном

- Не сожалеете ли вы сегодня о том, что у вас нет детей?

- Мой выбор - пойти по монашескому пути - обусловлен тем, что в годы моего становления как священника была совершенно иная ситуация в стране. Если бы это происходило сегодня, я, быть может, избрал бы другой путь. Но тогда были годы послехрущевских гонений,  и мы понимали, что семейный человек обрекает себя и близких на особенные сложности, потому что через семью власть имущие могли воздействовать на священника: угрожали, что дети в институт не поступят,  жену на работу не возьмут… Священник знал: если он пойдет на компромисс, то совесть его будет обличать. А на монаха воздействовать было очень трудно, он, как святитель Иоанн Златоуст, мог сказать: «Ссылайте, куда хотите». Монахи для атеистической богоборческой власти были более серьезными политическими и идеологическими противниками. Поэтому власть, как правило, отправляла их в такие приходы, куда Макар телят не гонял.

Я очень люблю детей. Когда общаешься с ними - прикасаешься к нежному, чистому, святому образу, они еще ангелочки, с ними так интересно. Но у тех, кто не имеет семьи, тоже есть преимущество – они могут уделять больше внимания другим людям.

Анна КРЮЧКОВА