«Мы наш рай зарезали». Как Таджикистан прожил 30 лет после распада СССР?

50-летний таджикский бизнесмен Исломджон Сафаров разливает по пиалам зелёный чай. «Брат, честно тебе скажу: СССР был великим государством, и ты не найдёшь здесь ни одного человека нашего возраста, считающего иначе». Это чистая правда — ностальгия по Советскому Союзу в Таджикистане ещё популярнее, чем в России.

«Эх, как прекрасно мы жили!» — причмокивают губами старики в кишлаке Ворух возле киргизской границы. — Пенсии на всё-всё хватало!». «О-о-о-о, там было замечательно! — расхваливает советское прошлое бывший десантник Талаб в Бохтаре. — Рай настоящий, зря мы его зарезали... то есть разрушили». «СССР — сказка, где гражданам бесплатно давали квартиры и машины, кто может представить себе такое?» — восторгается 20-летний студент в Душанбе. «Вы же то время не застали». «Родители рассказывают».

Немудрено, что на референдуме 17 марта 1991 года 96,2% населения (!) Таджикистана проголосовали за сохранение СССР. «Россия нас бросила, показала, что Средняя Азия ей не нужна, — вздыхает торговец на рынке Худжанда (бывшего Ленинабада). — Поэтому нам всем пришлось научиться выживать».

«Сами бы себя убили»

Пожалуй, в девяностые годы Таджикистан сильнее всех пострадал от распада Советского Союза.

«Сейчас так уже не видно, — вспоминает пенсионерка Шахзода Султанова. — А ещё лет двадцать назад у всех базаров хватало безногих калек — просили милостыню. Страшно было мимо проходить».

Статья по теме

«Руины, зомби и страх». Как развалились города Кыргызстана после СССР

Гражданская война между «вовчиками» (радикальными исламистами) и «юрчиками» (сторонниками светского пути), как называли противников в народе, шла в 1992-1997 годах. Целые города (как Курган-Тюбе) были разрушены, Душанбе брали штурмом — погибли 150 000 человек, в подавляющем большинстве — мирные жители.

Я иду по улице, и всюду вижу огромные портреты президента Эмомали Рахмона, правящего Таджикистаном уже 29 лет, — на магазинах, на госучреждениях, на многоэтажках. Улыбающийся, машущий рукой, в окружении аксакалов, и даже пробующий плов. «Я понимаю, тебе это может показаться странным, — объясняет инженер Шахриёр Бободжонов, — но в Средней Азии всегда существовало сакральное почтение к власти. Ты посмотри, как обстояли дела при Ниязове в Туркмении, Назарбаеве в Казахстане, Каримове в Узбекистане — сплошь улицы имени президентов, портреты и памятники. А Рахмон хотя бы мир обеспечил, жуткую войну прекратил. У нас так отчаянно по всей стране кровь лилась, что, боюсь, таджики сами себя бы истребили».

«Куда доллары пошли»

Некоторым нашим гражданам Таджикистан представляется нищим государством вроде Афганистана, где голодные оборванцы ютятся в убогих лачугах. Это вовсе не так. Я еду в Худжанд из Душанбе по великолепному шоссе, сквозь туннели в горах. Прежде путь по «убитой» дороге занимал часов восемь, нынче доедешь за три часа. Совсем маленькие города (вроде Исфары или Бохтара) очень чисто убраны (улицы просто вылизаны), старые дома хорошо отремонтированы, построено множество новых зданий. Когда-то лежащий в руинах, устланный трупами Курган-Тюбе нынче сверкает огнями, в красивых парках и на новеньких площадях гуляет народ, чайханы переполнены посетителями. Всюду стройки — воздвигаются небоскрёбы, банки, мечети.

«Всё это на китайские кредиты... миллиарды долларов взяли, а чем отдавать будем? — задаётся вопросом пожилой учитель литературы Абдулло Мансуриев. — Уже и так 40% из наших займов Китаю должны. И сколько красивых старинных зданий в Душанбе снесли!» «В соседних республиках тоже займы берут, только дороги у них раздолбаны, а деньги разворованы, — возражает ему коллега по работе Равшан Мухаммедов. — Здесь хоть видно, куда эти доллары пошли, глаз радуется».

«Родня помогает»

На базаре Мерхгон в Душанбе и на рынке Худжанда больше продавцов, чем покупателей.

Ещё бы - цены довольно высокие (в Таджикистане всё резко подорожало по причине пандемии), средняя зарплата в столице - 235 белорусских рублей в месяц в пересчете, в регионах - 168 руб. в месяц. Люди не скрывают, что им здорово помогают деньги, присылаемые родственниками - строителями, монтажниками, таксистами, дворниками: 1,5 млн таджиков уехали в РФ на заработки. За год они отправляют родне 2 млрд долл. - на это семьи гастарбайтеров и живут. «У нас в день зарплаты в России столпотворение, - не скрывают в одном из банков в Душанбе. - Люди стоят на улице в очереди, в здании уже не помещаются». С Россией у таджиков связано очень многое. «Нас мало кто понимает, кроме русских, - считает финансист Нурулло. - И, конечно, нам проще вести бизнес с Россией. Но там таджиками не интересуются. Базу военную поставили - и всё, остальное их не касается. А жаль. Много хороших товаров - те же курага, орехи или фрукты - были бы для них значительно дешевле».

Я общаюсь в Таджикистане на русском языке, и почти везде меня понимают - правда, в основном люди за 40. Официальный алфавит в стране - введённая в 1940 г. кириллица: в отличие от соседних Туркменистана, Казахстана и Узбекистана, перешедших на латиницу. Несколько лет подряд в республике вяло обсуждают переход на арабскую письменность: но пока дальше бесед дело не идёт. В 1989 г. в республике насчитывались 388 тыс. русских, а к 2019-му остались лишь 35 тыс. - русского человека на улице в Таджикистане встретить почти невозможно. Большинство покинули республику в период гражданской войны. «Меня никто не обижал и пальцем не тронул, - заявляет мне 88-летняя пенсионерка Лидия Крижанова из Душанбе. - Но я понимаю людей, кто уехал, - бои шли, и народ погибал, было чудовищно: боевики без разбора всех убивали - и русских, и узбеков, и таджиков. Я старая совсем, могилы родных навещать за городом не могу. Но мои соседи и другие таджики ездят на кладбище, убираются там».

«Мы не желали от вас уходить, - говорит мне на встрече в кафе Саид, приехавший повидать семью, он работает таксистом в Новосибирске. - Но ничего больше не вернуть, поэтому вот строим своё государство так, как умеем. Лично я вечно буду жалеть о Советском Союзе и своим детям про него рассказываю, пока жив. Выпей со мной за упокой СССР, пожалуйста. Неужели откажешь?» Я кивнул. И тогда мы молча выпили за нашу мёртвую страну. Конечно, не чокаясь.