Пахмутова и Добронравов: «Никуда не уйдём, никуда не уедем!»

64 года Александра Пахмутова и Николай Добронравов живут и творят вместе.

Только вдвоём они написали 400 песен, из них сотни полторы – хиты. Творчество Пахмутовой и Добронравова – уникальная летопись страны в музыке и стихах. Такого тандема в мире больше нет.

Они давно могли бы жить в своё удовольствие. Заслужили, как никто. Но, даже преодолев 90-летний рубеж, супруги продолжают сочинять, существуя в несвойственных возрасту ритме и темпе – «главное, ребята, сердцем не стареть». Как спелись весной 1956-го на «Лодочке моторной», заявив: «Мы на ней объедем весь родимый край», так и плывут по волнам семейно-творческого океана. И у каждого рефреном: «Я не могу иначе».

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от pro-zvezdu.ru Все о звёздах (@pro_zvezdu) 10 Апр 2020 в 1:26 PDT

Все на баржу!

Их полюбили ещё в 1960-е, когда Аля и Коля отправились в Сибирь за песнями… Строятся города, возводятся ГЭС. А «под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». Романтика! «Фред Юсфин (главный диспетчер строитель­ства Усть-Илима. – Ред.) добыл где-то пианино, мы сели на баржу и поехали, – рассказывала Пахмутова. – Даже пороги прошли, которые за всю историю преодолели человек сто. И ночевали на барже. В спальных мешках. Однажды только не могли уснуть – Кобзон вдруг решил послушать оперу «Золотой петушок». Баржу по Ангаре тянули два катера – «ГЭС-32» и «­ГЭС-34». Главным «пассажиром» было пианино «Кама», сценой – местечко возле ящиков с запчастями. На концерт собрались все жители Усть-Илима. «Кохно в чёрном костюме, с чёрным накомарником на лице напоминал молодого средневекового рыцаря, – вспоминали поэты Добронравов и Гребенников. – Кохно и Кобзон пели вдохновенно, их звонкие голоса неслись далеко в тайгу… Шлюпки выныривали из тумана ото­всюду, прижимались к берегу, и люди слушали песни, посвящённые сибирякам».

К слову, «Письмо на Усть-Илим» супруги написали в Москве до того, как начались работы у створа будущей плотины. Однако и за тысячи вёрст прочув­ствовали настроение строителей. Случалось и по-другому: спустились в шахту, прошли длинными тоннелями. Но песню не сочинили. И на БАМе, между прочим, не были. Хоть и кажется это сейчас невероятным. Как и то, что первая поезд­ка на Северный флот закончилась конфузом. Пахмутова стояла на пирсе, когда субмарина возвращалась из похода. И вдруг с мостика грозный окрик: «Уберите бабу с пирса! Швартовку сорвёте!» Это был командир, для пущей важности добавивший непечатной лексики. Композитор обиделась. Кое-как подводникам удалось вымолить прощение. Песенникам рассказали о приметах и походе в Саргассово море, показали жизнь моряков. Но через два года потребовалась ещё одна командировка на флот. И только тогда все узнали, что это такое, «когда усталая подлодка из глубины идёт домой».

Гагарин и «Нежность»

О Пахмутовой и Добронравове можно было бы написать не одну книгу. Но все знают: трубку телефона хозяева квартиры на Комсомольском проспекте берут, только если видят знакомый номер. Интервью дают редко. И никогда не рассказывают о личном. Написали первую песню – и поженились, всё! О величии не задумываются, на комплименты не реагируют – «звонких не терпим фраз». Зато что ни песня – то история с продолжением. В своё время Александра Николаевна от общественной работы отказалась – слишком много та забирала времени и сил. А для неё и мужа весь смысл жизни – в музыке и стихах. Они давно и живут-то, по сути, с одной фамилией: «Пахмутова-Добронравов». Главное из написанного касается лично их: «Ты моя мелодия, я твой преданный Орфей». И то, что песня помирила и соединила Магомаева и Синяв­скую, тоже дорогого стоит.

Как и история с «Неж­ностью» для лётчиков: «И придумать не могла Земля, как прожить ей без него, пока он летал…» Это ведь от Юрия Гагарина пришло волнительное: «Алечка, Володя Комаров перед полётом просил передать вам с Колей благодарность за «Нежность». Для 40-летнего космонавта № 7 тот полёт стал последним… И увязать все эти факты и эмоции с тёткой, приехавшей на базар продавать мясо, Пахмутова никак не могла. Тогда как Лиознова задумала «Три тополя на Плющихе», услышав песню «Нежность». И отступать не хотела. Режиссёр предложила композитору посмотреть отснятые кадры. И как женщина Пахмутова не устояла перед ефремовским обаянием.

Они писали о строителях, геологах, космонавтах, комсомольцах, спортсменах. О любви и верности. О Москве и Подмосковье, Яро­славле и Воронеже, Белоруссии и Литве, Магнитке и Воркуте, Ямале и Камчатке. Есть песни про библиотеку имени Ленина и ЛЭП, русскую сталь и норильский никель. А в «Турнире эрудитов» им удалось «подружить» Резерфорда, синхрофазотрон, ЭВМ, физтех, квант, термояд, мю-мезон и пульсар. Кажется, дай трамвайный билет – они и о нём напишут. Однако после перестройки авторы чуть ли не в одночасье превратились в певцов коммунистического строя (хотя не были членами КПСС), работавших исключительно по заказу (в реальности поручение было только одно – сочинить финал «Олимпиады-80»), над которыми глумились. Безоблачной их жизнь и раньше только казалась: допустить, что «Ильич прощается с Москвой», было нельзя; сочинение про ветеранов Первого Белорусского: «Любимцем нашим был маршал Рокоссовский, и лично Жуков повёл нас на Берлин» не прошла «редактуру» наверху. Больше доставалось поэту. Однако и композитора обвиняли, что в песне «И Ленин такой молодой» барабаны «сошли с ума».

«Жизнь не зря зовут борьбой». Только в 1990-е бороться уже было не с кем: тандем будто перестал существовать – Пахмутовой-Добронравова почти не было на радио и ТВ. Казалось, от всеобщего обожания не осталось и следа. «Не представляла, что такое бывает», – признавалась Александра Николаевна.

Тест: Из какого советского военного фильма эта песня? Подробнее

Бросить Родину?

Она могла бы состояться на Западе как симфонический композитор – её произведения там исполняют, издают. Да и песни перепеваются. Но мысли оставить Родину не было никогда. И простые люди это оценили. Письма слали: спасибо, что не бросили нас и не уехали за кордон… Так родилась песня «Остаюсь». Дети Великой войны – они и в этот раз всё пережили, выстояли. А потом многие, и не только на ТВ, осознали, что «старые песни о главном» – достояние. Мелодии Пахмутовой вызывают слёзы. Не потому, что у неё слабость к до-диез минору. А потому, что в арсенале композитора семь нот и два знака (бекар не в счёт), а шедевров – больше сотни.

Да и Добронравов, при всей «советскости», оказался пророком почище любого нострадамуса. Речь не только о Беловежской пуще – «мне понятна твоя вековая печаль». Или о реформаторе-экономисте: «Гайдар шагает впереди!» Многие фразы превратились в афоризмы, стали крылатыми: «Знаете, каким он парнем был!», «Будет небесам жарко!», «И вновь продолжается бой», «Как молоды мы были», «Завтра будет лучше, чем вчера». Иные строки словно сегодня написаны: «Скорости вокруг бешеные, мы себя едва сдерживаем». И как продолжение: «Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять». Скромные, интеллигентные, Пахмутова и Добронравов никогда не ставили материальное во главу угла. Знающие их много лет поражаются: обстановка в квартире – как полвека назад. Они не продают свои песни, сами ходят в магазин, не имеют помощников. А лучшим отдыхом до сих пор считают медовый месяц у тёти Даши в Абхазии. «Мы верим в своё бессмертье, Когда мы устанем биться, На смену придут другие, Моложе и лучше нас», – написали они в ­1968-м. Сколько воды утекло. А «моложе и лучше» всё нет…

Исполняется «спокойно, просто». История создания песни «Старый клён» Подробнее

Остаюсь…

Вот пришло письмо издалека,
Где живут богато и свободно.
Пусть судьба страны моей горька,
Остаюсь с обманутым народом.
Пусть судьба печальна и горька…

Мы – изгои в собственной стране,
Не поймём, кто мы, откуда родом.
Друг далёкий, вспомни обо мне –
Остаюсь с обманутым народом.
Друг далёкий, вспомни обо мне…

Слышен звон чужих монастырей:
Снова мы себя переиначим.
На обломках Родины моей
Вместе соберёмся и поплачем
На обломках Родины моей…

Мы ещё от жизни не ушли,
Цвет берёз не весь ещё распродан,
И вернутся снова журавли –
Остаюсь с обманутым народом.
И вернутся снова журавли…

Не зови в дорогу, не зови.
Верой мы сильны, а не исходом.
Не моли о счастье и любви –
Остаюсь с обманутым народом.
Не зови в дорогу, не зови.

1991 г.