1983

Непонятый мастер. Как две женщины открыли для мира Василия Кандинского

"Аргументы и факты" в Беларуси № 38. Пособия в цифрах 22/09/2020
Кандинский, как и Шагал с Малевичем, сильно опережал время.
Кандинский, как и Шагал с Малевичем, сильно опережал время. Public domain

Если бы знаменитый абстракционист Василий Кандинский был нашим современником, его наверняка носили бы на руках во всем мире. Однако художник творил в начале XX века и, куда бы ни заносила его судьба, всюду оставался непонятым чужаком. Зато сегодня картины Кандинского стоят баснословных денег, и любой музей почтет за честь организовать у себя выставку его работ - ценители искусства не единожды могли любоваться ими и в Минске. А ведь многих полотен мастера мы вовсе не увидели бы, если бы не женщины, которые его любили...

Все пути - в Витебск

Кандинский, как и остальные авангардисты, сильно опережал свое время. К примеру, художники объединения «УНОВИС», основанного в 1920 г. Казимиром Малевичем в Витебске, были убеждены: потомки поймут их творчество только через сто лет. Сам Кандинский - кстати, он тоже наряду с Шагалом и тем же Малевичем работал в самом «авангардном» городе Европы - придерживался того же мнения на собственный счет. И не слишком ошибался: хотя слава настигла мастера еще при жизни, многие современники видели в его картинах не более чем хаос цветных пятен и линий.

Нынешние же критики сравнивают искусство Кандинского с музыкой - одного оно волнует до глубины души, другому кажется беспорядочным набором звуков. По крайней мере, сам живописец именно такую аналогию и проводил: «Цвет - это клавиша, глаза - молоточки, а душа - пианино со множеством струн. Художник - это оркестр, который касается той или иной клавиши, чтобы вызвать колебания в душе». Многие исследователи сходятся во мнении, что Кандинский обладал особым восприятием мира: при звуках музыки он видел зрительные образы - и слышал музыку всякий раз, когда брался за кисть...

К живописи Василий Васильевич пришел довольно поздно, в 30 лет, и неожиданно - прежде всего, для себя самого. Родом он был из состоятельной московской семьи, получил образование в Московском университете, преподавал там же экономику и право, и карьера шла в гору: молодому ученому даже предложили место приват-доцента. Однако стоило ему увидеть полотно Моне на выставке импрессионистов - и прежние планы на будущее полетели кувырком: отныне Кандинский хотел быть художником и никем иным. В 1896 году он отправился в Мюнхен, который на тот момент соперничал с Парижем за звание центра культурной жизни Европы, и записался в частную художественную школу.

Не хлебом единым

К тому времени он уже был женат на троюродной сестре по линии отца Анне Чемякиной, с которой сблизился еще в годы учебы: «С университета у меня был всего один вполне друг, знавший мою душу, - Аня. Я верил ей и больше никому…» Анна была на 6 лет старше Василия и, судя по всему, так и осталась для него скорее другом, чем женой: уже во время свадебного путешествия Кандинский в письмах рассуждал о невозможности «достичь на земле такого счастья, о котором когда-то мечталось…».

Но вернемся в Мюнхен. В 1901 году несколько местных художников-новаторов во главе с Кандинским открыли собственную школу - там Василий Васильевич познакомился с молодой ученицей Габриэль Мюнтер. Вспыхнувшая между ними симпатия - поначалу сугубо профессиональная - вскоре переросла в страстное чувство. Конечно, любовный треугольник быстро перестал быть тайной, и Габриэль настояла на том, чтобы Василий сообщил Анне о разрыве.

Несколько лет влюбленные прожили в живописном баварском городке Мурнау - разбили небольшой огородик и с увлечением копались на грядках. В дневнике Кандинский отчитывался: «Клубничные кусты будто обрызганы большими каплями крови… Картошка хорошая и большая…» Но не садоводством единым жив художник - именно в Мурнау Василий Васильевич окончательно обратился к абстрактной живописи, которую сам же и выпестовал. Теперь его картины представляли собой яркие цветовые контрасты, взрыв чистого света и красок. Также художник наконец-то официально развелся с Анной, но делать предложение Габриэль не спешил…

Генеральская дочь

Когда началась Первая мировая война, Кандинский принял решение вернуться в Москву - он был тепло встречен на родине, а его идеи и полотна имели там большой успех. Зимой 1917 года он снова женился, но… не на Габриэль, а на генеральской дочери Нине Андреевской - с ней он познакомился по телефону и сразу влюбился в приятный девичий голос. Именно в этот день художник - не зря ведь он обладал способностью «видеть» звуки, облекать их в цвета - написал свою известную акварель «Незнакомому голосу». На момент встречи Кандинскому было почти 50, Нине - 17.

Нина всю жизнь бережно хранила наследие супруга.
Нина всю жизнь бережно хранила наследие супруга. Фото: Public domain

Мюнтер он не счел нужным оповестить о своей женитьбе. Бывшая возлюбленная безрезультатно пыталась его найти, забрасывала письмами, которые оставались без ответа. Только спустя несколько лет Кандинский через своего адвоката потребовал вернуть ему личные вещи и картины. Часть имущества Габриэль вернула, остальное оставила себе в качестве компенсации за моральный ущерб…

Новоиспеченные супруги в первое время были очень счастливы. У них родился сын Всеволод, а революцию 1917 года Кандинский даже приветствовал - хотя после прихода к власти большевики конфисковали почти все его имущество. Он снова начал преподавать, основал и возглавил Институт художественной культуры, однако, как и Шагал с Малевичем, не сумел вписаться в новую соцреальность. Кандинского начали травить, его работы - высмеивать, а тут новый удар: смерть маленького Лоди, не дожившего и до трех лет…

Старая история

В 1921 году супруги навсегда покинули родину и уехали в Берлин, а через семь лет были лишены советского гражданства как «невозвращенцы». В последующие семьдесят лет Кандинский был под запретом в СССР: его картины изъяли из музеев, а статьи и книги попали под каток цензуры.

В Берлине пара жила замкнуто. С соотечественниками Василий и Нина почти не общались, зато каждый день ходили в кино - оба просто обожали кинематограф. Вскоре Кандинскому предложили работу в веймарском «Баухаусе» - школе, которая была на тот момент локомотивом современного искусства и дизайна, и он с радостью ухватился за эту возможность. Однако с приходом к власти Гитлера история повторилась: произведения Кандинского, объявленные «дегенеративным» искусством, были изъяты из музеев и публично сожжены, а сам художник был вынужден бежать во Францию.

В очередной эмиграции художник так и не стал «своим». Он не понимал ни слова по-французски, а Парижу был чужд язык абстракции. И все-таки именно в этом городе Кандинский нашел свое последнее прибежище, хотя и не успел увидеть крах нацизма. Он умер в 1944 году, за три дня до своего 78-летия. После его смерти Нина больше не вышла замуж - она бережно хранила наследие супруга, продавала и дарила его работы разным музеям, организовала мемориальные выставки…

Габриэль Мюнтер и сама была талантливой художницей. Автопортрет перед мольбертом, 1909.
Габриэль Мюнтер и сама была талантливой художницей. Автопортрет перед мольбертом, 1909. Фото: Public domain

А что же стало с Габриэль Мюнтер? После расставания с Кандинским она надолго забросила живопись и вела замкнутый образ жизни. Однако в годы нацизма, когда «дегенеративное» искусство было объявлено вне закона, рискуя головой, прятала архив и работы Кандинского в подвале собственного дома. А в 1957 году передала всю коллекцию в дар Мюнхенской городской галерее.

Так две разные, но одинаково самоотверженные женщины спасли наследие художника, которым теперь восторгается весь мир…

Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно