Непонятый мастер. Как две женщины открыли для мира Василия Кандинского

Если бы знаменитый абстракционист Василий Кандинский был нашим современником, его наверняка носили бы на руках во всем мире. Однако художник творил в начале XX века и, куда бы ни заносила его судьба, всюду оставался непонятым чужаком. Зато сегодня картины Кандинского стоят баснословных денег, и любой музей почтет за честь организовать у себя выставку его работ - ценители искусства не единожды могли любоваться ими и в Минске. А ведь многих полотен мастера мы вовсе не увидели бы, если бы не женщины, которые его любили...

Все пути - в Витебск

Кандинский, как и остальные авангардисты, сильно опережал свое время. К примеру, художники объединения «УНОВИС», основанного в 1920 г. Казимиром Малевичем в Витебске, были убеждены: потомки поймут их творчество только через сто лет. Сам Кандинский - кстати, он тоже наряду с Шагалом и тем же Малевичем работал в самом «авангардном» городе Европы - придерживался того же мнения на собственный счет. И не слишком ошибался: хотя слава настигла мастера еще при жизни, многие современники видели в его картинах не более чем хаос цветных пятен и линий.

Нынешние же критики сравнивают искусство Кандинского с музыкой - одного оно волнует до глубины души, другому кажется беспорядочным набором звуков. По крайней мере, сам живописец именно такую аналогию и проводил: «Цвет - это клавиша, глаза - молоточки, а душа - пианино со множеством струн. Художник - это оркестр, который касается той или иной клавиши, чтобы вызвать колебания в душе». Многие исследователи сходятся во мнении, что Кандинский обладал особым восприятием мира: при звуках музыки он видел зрительные образы - и слышал музыку всякий раз, когда брался за кисть...

Статья по теме

Полеты на седьмом небе. Главный цвет в палитре Марка Шагала

К живописи Василий Васильевич пришел довольно поздно, в 30 лет, и неожиданно - прежде всего, для себя самого. Родом он был из состоятельной московской семьи, получил образование в Московском университете, преподавал там же экономику и право, и карьера шла в гору: молодому ученому даже предложили место приват-доцента. Однако стоило ему увидеть полотно Моне на выставке импрессионистов - и прежние планы на будущее полетели кувырком: отныне Кандинский хотел быть художником и никем иным. В 1896 году он отправился в Мюнхен, который на тот момент соперничал с Парижем за звание центра культурной жизни Европы, и записался в частную художественную школу.

Картина Кандинского ушла с аукциона за 23 млн долларов Подробнее

Не хлебом единым

К тому времени он уже был женат на троюродной сестре по линии отца Анне Чемякиной, с которой сблизился еще в годы учебы: «С университета у меня был всего один вполне друг, знавший мою душу, - Аня. Я верил ей и больше никому…» Анна была на 6 лет старше Василия и, судя по всему, так и осталась для него скорее другом, чем женой: уже во время свадебного путешествия Кандинский в письмах рассуждал о невозможности «достичь на земле такого счастья, о котором когда-то мечталось…».

Но вернемся в Мюнхен. В 1901 году несколько местных художников-новаторов во главе с Кандинским открыли собственную школу - там Василий Васильевич познакомился с молодой ученицей Габриэль Мюнтер. Вспыхнувшая между ними симпатия - поначалу сугубо профессиональная - вскоре переросла в страстное чувство. Конечно, любовный треугольник быстро перестал быть тайной, и Габриэль настояла на том, чтобы Василий сообщил Анне о разрыве.

Несколько лет влюбленные прожили в живописном баварском городке Мурнау - разбили небольшой огородик и с увлечением копались на грядках. В дневнике Кандинский отчитывался: «Клубничные кусты будто обрызганы большими каплями крови… Картошка хорошая и большая…» Но не садоводством единым жив художник - именно в Мурнау Василий Васильевич окончательно обратился к абстрактной живописи, которую сам же и выпестовал. Теперь его картины представляли собой яркие цветовые контрасты, взрыв чистого света и красок. Также художник наконец-то официально развелся с Анной, но делать предложение Габриэль не спешил…

Генеральская дочь

Когда началась Первая мировая война, Кандинский принял решение вернуться в Москву - он был тепло встречен на родине, а его идеи и полотна имели там большой успех. Зимой 1917 года он снова женился, но… не на Габриэль, а на генеральской дочери Нине Андреевской - с ней он познакомился по телефону и сразу влюбился в приятный девичий голос. Именно в этот день художник - не зря ведь он обладал способностью «видеть» звуки, облекать их в цвета - написал свою известную акварель «Незнакомому голосу». На момент встречи Кандинскому было почти 50, Нине - 17.

Мюнтер он не счел нужным оповестить о своей женитьбе. Бывшая возлюбленная безрезультатно пыталась его найти, забрасывала письмами, которые оставались без ответа. Только спустя несколько лет Кандинский через своего адвоката потребовал вернуть ему личные вещи и картины. Часть имущества Габриэль вернула, остальное оставила себе в качестве компенсации за моральный ущерб…

Новоиспеченные супруги в первое время были очень счастливы. У них родился сын Всеволод, а революцию 1917 года Кандинский даже приветствовал - хотя после прихода к власти большевики конфисковали почти все его имущество. Он снова начал преподавать, основал и возглавил Институт художественной культуры, однако, как и Шагал с Малевичем, не сумел вписаться в новую соцреальность. Кандинского начали травить, его работы - высмеивать, а тут новый удар: смерть маленького Лоди, не дожившего и до трех лет…

Побеждая кислоту. Секреты картины Рембрандта «Даная» Подробнее

Старая история

В 1921 году супруги навсегда покинули родину и уехали в Берлин, а через семь лет были лишены советского гражданства как «невозвращенцы». В последующие семьдесят лет Кандинский был под запретом в СССР: его картины изъяли из музеев, а статьи и книги попали под каток цензуры.

В Берлине пара жила замкнуто. С соотечественниками Василий и Нина почти не общались, зато каждый день ходили в кино - оба просто обожали кинематограф. Вскоре Кандинскому предложили работу в веймарском «Баухаусе» - школе, которая была на тот момент локомотивом современного искусства и дизайна, и он с радостью ухватился за эту возможность. Однако с приходом к власти Гитлера история повторилась: произведения Кандинского, объявленные «дегенеративным» искусством, были изъяты из музеев и публично сожжены, а сам художник был вынужден бежать во Францию.

В очередной эмиграции художник так и не стал «своим». Он не понимал ни слова по-французски, а Парижу был чужд язык абстракции. И все-таки именно в этом городе Кандинский нашел свое последнее прибежище, хотя и не успел увидеть крах нацизма. Он умер в 1944 году, за три дня до своего 78-летия. После его смерти Нина больше не вышла замуж - она бережно хранила наследие супруга, продавала и дарила его работы разным музеям, организовала мемориальные выставки…

А что же стало с Габриэль Мюнтер? После расставания с Кандинским она надолго забросила живопись и вела замкнутый образ жизни. Однако в годы нацизма, когда «дегенеративное» искусство было объявлено вне закона, рискуя головой, прятала архив и работы Кандинского в подвале собственного дома. А в 1957 году передала всю коллекцию в дар Мюнхенской городской галерее.

Так две разные, но одинаково самоотверженные женщины спасли наследие художника, которым теперь восторгается весь мир…