«Здесь вам не тут». Виктор Черномырдин в воспоминаниях соратников

10 лет назад, 3 ноября 2010 года, не стало Виктора Черномырдина.

Пять лет в 1990-е он был главой правительства. И чуть меньше суток осенью ­1996-го – и. о. президента, пока Борису Ельцину делали операцию на сердце.

Напоминал Столыпина

«Казалось бы, мало ли у нас было премьер-министров! Но больше всего вспоминают именно Черномырдина. За что? Во-первых, за сделанное им, а во-вторых – за то, какой личностью он был. А личностью он был невероятно сильной, яркой, позитивной, – говорит «АиФ» бывший 1-й вице-спикер Госдумы и глава фракции созданного Черномырдиным движения «Наш дом – Россия» в ГД в 1997–1999 гг. Владимир Рыжков. – По характеру он напоминал Столыпина. Очень спокойный, внутренне цельный, совершенно беззлобный. А страной он руководил в самые страшные годы – война в Чечне, кризис… После развала СССР распались все связи, рухнула промышленность, разорвались цепочки поставок. Правительству надо было грубой ниткой сшивать это одеяло. 

Пять лет Черномырдин тащил этот воз – и вытащил, экономика пошла в рост. При нём были заложены основы современной рыночной системы, созданы «Газпром» и крупнейшие нефтяные компании, банковская и налоговая система».

Ельцин чувствовал себя за ним как за каменной стеной, говорит Рыжков. «Конечно, он ревновал его, потому что Черномырдин был политиком №2 в стране. И вполне бы мог сам претендовать на президентский пост».

«Ревность у Ельцина к Черномырдину действительно была, – подтверждает «АиФ» глава Администрации Президента РФ в 1993–1996 гг. Сергей Филатов. – Он видел, что народу премьер нравится. В то же время Борис Николаевич считал его надёжным помощником, на которого можно положиться. И очень расстроился, когда в 1998-м Дума дважды провалила его кандидатуру на пост премьера (весной Ельцин поменял Черномырдина на Кириенко, но летом передумал и попытался сделать обратную рокировку. – Ред.). Черномырдин был готов брать на себя ответственность даже там, где её не брал президент. Например, когда террористы захватили больницу в Будённовске, он пошёл с ними на переговоры. И все шишки за это на него посыпались. Я знаю, что и Степашин (тогда директор ФСБ. – Ред.) возмущался, что отпустили боевиков, и другие. Но Черномырдин делал то, что считал правильным, – спасал людей».

По рыночному курсу. Как в СССР разрешили куплю-продажу валюты Подробнее

Позже Черномырдин признавался: мысли о штурме больницы он сразу от себя отогнал. «Они в окна выставляли женщин, между ног ставили пулемёт – и вот это всё нужно было штурмовать? Конечно, было противно (звонить Басаеву. – Ред.). Но в тот момент сверлила голову одна мысль: во что бы то ни стало освободить людей».

«Басаева-то позже всё равно достали и ликвидировали, а полторы тысячи заложников остались живы, – говорит Рыжков. – Когда Виктор Степанович потом приезжал в Будённовск, женщины падали на колени и целовали ему ботинки. А он поднимал их с земли и плакал вместе с ними».

Конкурент Жванецкого

Черномырдин лишь на несколько месяцев пережил жену Валентину – говорят, именно её кончина весной 2010-го подкосила здоровье самого ­экс-премьера. Они родились в один год и умерли в один год, прожив в браке душа в душу без малого полвека. «Как-то мы вместе оказались на дне рождения у одного товарища, – вспоминает Сергей Филатов. – А Черномырдин в любой компании был заводилой – рассказывал всякие истории, анекдоты. Но в тот раз он приехал с женой, а она обязательно брала с собой магнитофон. И вот она переоделась в сарафан и приготовилась петь песни под эту музыку. А мы ещё не наговорились. Виктор Степанович говорит ей: «Валентина, ты чего приехала сюда? Петь? Подожди, мы, мужики, ещё поговорить хотим». Она не отставала и в конце концов добилась своего, спела. Но и мужики поговорить всё-таки смогли».

Семейный расклад. Чем занимается родня первого президента России? Подробнее

«Рассказчик он был потрясающий, – подтверждает Владимир Рыжков. – Я помню, как однажды рассказывал нам истории из своего газового прошлого – как в Госплане выбивал трубы и фонды, как строил заводы в Оренбурге и Астрахани. Слушая премьера, мы не могли ни есть, ни пить, а просто катались от хохота».

По правде говоря, слушая Черномырдина, часто веселилась вся страна – уж больно неподражаемая у него была манера выражаться. «Жванецкий как-то сказал: у меня есть только один конкурент – это Виктор Степанович, – продолжает Рыжков. – Я, говорит, сижу ночами, мучаюсь, придумываю шутки – а тот выходит на трибуну и выдаёт подряд штук десять таких афоризмов, которые мне надо год сочинять! «Наш крестьянин пашет, не просыхая», «Моя жизнь проходила в атмосфере нефти и газа», «Хуже водки лучше нет», «Здесь вам не тут», «У кого чешется – чешите в другом ­месте», «Правительст­во – это не тот орган, где можно только языком»... Или вот, моё любимое: «Почему у нас в правительстве не было женщин? Да не до того нам было!»

Многие его фразы стали крылатыми – чего стоит хотя бы бессмертное «Хотели как лучше, а получилось как всегда». 

В тисках власти. Заметки пресс-секретаря Бориса Ельцина Подробнее

«Кто всё имел, встаньте!»

А ещё, по словам бывшего соратника, Черномырдин умел, когда надо, словом припечатать, а когда надо – талантливо промолчать. «Как-то в Думе Зюганов в присутствии премьера говорит – мол, мы в Советском Союзе всё имели. Виктор Степанович не растерялся: «Кто всё имел, встаньте!» И встали одни коммунисты. А потом сели, смутившись. Потому что вдруг стало очевидно: они-то, может, и имели всё, но народ – ничего. 

Ещё больше меня поразила реакция Виктора Степановича, когда на пресс-конференции его попросили прокомментировать статьи в западной прессе о коррупции в семье Ельцина. Черномырдин сидит и понимает: если сейчас начнёт всё отрицать, запутается, что-нибудь не то ляпнет – президенту доложат в нужном свете, и будут неприятности. Если скажет, мол, надо разобраться, проверить факты коррупции – то ему вообще конец. В общем, что ни скажи, всё будет использовано против него. И знаете, что он сделал? Он так покраснел, слегка надулся от напряжения, помолчал. А потом говорит: «Да… Острый вы задали вопрос… Непростой вопрос, тяжёлый… Пожалуйста, следующий вопрос!» Вот так изящно вышел из положения».

А ещё Черномырдин умел слушать. «Он часто оставался до ночи в кабинете – общался с предпринимателями, – вспоминает Сергей Филатов. – Как я понял, хотел поближе узнать, что это такое – рыночная экономика. Он же был «красный директор» и поначалу ничего не понимал в рынке. Но компенсировал это вот таким общением с деловыми людьми. Это было удивительно».