Владимир Курган: «Ошибка в эфире была позором»

Мы живем в странное время, когда, прикрываясь быстрыми темпами жизни, на рынок «вбрасывают» специалистов всех мастей, прошедших экспресс-обучение. Это, к сожалению, касается и тех специальностей, которые не терпят поверхностного подхода к овладению профессией…

Сегодня не проблема получить «корочку» актера или телеведущего. Но почему зрители не верят ни «говорящим головам» в «ящике», ни героям  сериалов?

С Владимиром Ильичом КУРГАНОМ - актером, педагогом по сценической речи из известной династии (отец Владимира Кургана Илья Львович - легендарный диктор радио и педагог по сценической речи. - Ред.) - мы поговорили об уходящей эпохе, о том, что безвозвратно утеряно, и почему проще - не значит лучше.

- Характерная особенность нашего времени - формализм, поверхностность, - рассуждает Владимир Курган. - Сегодня перестали вникать в суть, на первое место ставят внешние признаки. Признаться, смотреть современное телевидение нет никакого желания, да и зачастую нельзя, чтобы не навредить психике. Но - приходится по работе и чтобы быть в курсе происходящего… Большое счастье, что есть канал «Культура» - это совершенно другой, уникальный мир умных, интеллигентных людей…

- Сегодня, как мне пожаловалась одна читательница, неприятие у взрослой части телеаудитории вызывают «мальчики и девочки» в кадре, которые бойко говорят о том, в чем не разбираются. «Мы хотим диалога с людьми, за плечами которых - большой жизненный опыт, которые с позиции своих лет, приобретенных ошибок, болезней поделятся рассуждениями, например, о том,  нужно ли повышение пенсионного возраста. Не вчерашней выпускнице вуза, которая от всех этих проблем так далека, учить нас уму-разуму…» - цитирую слова этой женщины.

- (Задумывается.) Моя мама - актриса Ирина Андреева, которая, как говорят, была любимой ученицей Дмитрия Алексеевича Орлова, - после рождения детей (меня и брата) ушла из театра на радио, где всю жизнь проработала режиссером. Пожалуй, самой интересной редакцией была литературно-драматическая: там работали взрослые умные люди с большим жизненным и культурным багажом. А каких замечательных актеров можно было услышать! Я видел, как работал удивительный актер Виктор Тарасов, - это было явление,  школа…

Потом случилась перестройка, которая, как бульдозер, прошлась по всему. В театрально-художественном институте (нынешняя Академия искусств) стали сокращать часы, отведенные на преподавание актерского мастерства, сценической речи, появились какие-то непонятные предметы…

Совершенно поменялись подходы и требования к сотрудникам радио и телевидения. Помню, меня пригласили оценить корреспондентов на радио, и основное требование, которое к ним выдвигалось, - чтобы они были «как на улице». Предполагаю, что от сотрудников хотели, чтобы они отошли от официоза, были проще, живее, естественнее, как люди на улице, но ведь простота и естественность могут быть очень разными…

Редкая профессия

- Владимир Ильич, сегодня часто устраивают кастинги, в том числе для ведущих, с целью поиска так называемых талантов из народа…

- Ведущий - это редкая профессия. Раньше люди понимали: чтобы ею заниматься, нужно обладать хотя бы определенным набором природных данных. Сегодня это ушло напрочь. Никогда не забуду, как однажды к нам на радио пришел милиционер и сказал: «Хочу работать у вас в эфире». Мне почему-то не приходит в голову мысль прийти в институт ядерной физики и попроситься руководить кафедрой.

Тогда на радио работали лучшие. Конкурс на государственном радио был огромный: из 2-3 тысяч выбирали одного-двух. Не дай бог в эфире была допущена ошибка - это была трагедия: взрослые люди рыдали, потому что это считалось позором, расценивалось как непрофессионализм…

Я пережил много нововведений, революций в профессии, увольнений опытных сотрудников, приход на их место молодежи, которая часто даже не знает ничего о том человеке, о котором ей дают задание сделать репортаж.

(Задумывается.) Наверное, я похож на брюзгу? Ну не могу я принять и понять, что из нашей профессии уходит то, что всегда было ее составной частью: культура и грамотность. Что образованный человек, у которого могут быть два-три высших образования, сегодня не всегда при этом - культурный.

- Владимир Ильич, а как вы набирались жизненного опыта и пополняли багаж знаний?

- В институте у нашего курса не сложилось: педагоги у нас не задерживались, поэтому мы как-то сами выучились. Например, Тихон Алексеевич Кондрашов, который приехал из Москвы, после первого курса от нас отказался. Потом мастером курса стал Казимир Алексеевич Шишкин - он ушел через два года. Недолго с нами была и Зинаида Ивановна Броварская… Единственный человек, который оставался с нами с первого до последнего курса, - Андрей Федорович Андросик, который ставил с нами «Чеховские рассказы». Впоследствии мы сделали их нашей дипломной работой. Когда мы учились на 4-м курсе, пришла Лидия Алексеевна Монакова и поставила спектакль «Валентин и Валентина», в котором я сыграл Валентина, а Юрий Владимирович Сидоров - «Полоумный Журден». Слава богу, что успели и окончили институт.

В семье тоже никто специально моим воспитанием не занимался: отец круглые сутки работал - на радио, в институте, мама тоже. Мои родители - нормальные люди. Слово  «нормальные» для меня наполнено огромным смыслом и содержанием. Это счастье и радость - общаться с нор-маль-ны-ми людьми! Таким был и мой дед по маминой линии Борис Сергеевич Андреев. Само присутствие всех этих нормальных людей в моей жизни образовывало меня и направляло.

Дед был сыном священнослужителя, и после революции ему не дали возможности учиться. Тогда дед всему выучился самостоятельно. Сегодня молодежи практически невозможно объяснить, что раньше люди могли сами образовываться, причем всесторонне. Дед работал главным бухгалтером «Волгалессплава», ездил по реке с ревизиями, проверял документы, воров ловил. При этом он прекрасно знал литературу и поэзию. Когда дед вышел на пенсию, родители перевезли их с бабушкой из Куйбышева в Минск. У нас часто собирались друзья отца, его ученики, приходили Владимир Андреевич Маланкин, Виктор Павлович Тарасов, Геннадий Степанович Овсянников, много разговаривали, а дед читал стихи - глубоко, как он их понимал, причем таких поэтов, которых никто не знал. Вот это и было воспитание…

Два Кургана

- А как вам работалось вместе с отцом - Ильей Львовичем Курганом - в театрально-художественном институте?

- Это было чудесное время: мы проработали бок о бок 8 лет, выпустили два курса. Чудесное потому, что между нами были очень близкие человечные отношения и профессиональное понимание самого процесса преподавания. Когда два человека работают с одним курсом, у них, естественно, различаются взгляды и подходы, и тогда начинается страшная вещь - «растаскивание», расхождения, от чего страдают студенты, потому что не понимают: что происходит, кто прав? А нам с отцом даже не нужно было сговариваться, потому что я рос рядом с ним, видел то, чем он занимался, все впитывал очень легко и довольно быстро. Мы очень хорошо друг друга понимали.

В нынешнем году отцу 90 лет, и я очень хочу пожелать ему здоровья.

И о театре

- Владимир Ильич, а в своем родном театре имени Горького вы сейчас заняты?

- Занят мало и новые спектакли не репетирую - годы, здоровье… Хотя, когда Борис Иванович Луценко ставил спектакль «Вечность на двоих», то занял меня как человека, умеющего более-менее грамотно говорить. (Cмеется.)

Сегодня многое перевернулось с ног на голову, и поводов для радости осталось не так уж много. Что греет душу: за эти годы жизнь подарила мне встречи со многими-многими людьми, которым я, возможно, сумел что-то подсказать, объяснить, даже открыть и помог разобраться в профессии. И, что самое замечательное, со многими из них остались удивительные взаимоотношения.