Песняр - высшее звание. Владимир Мулявин популяризовал белорусский фольклор

12 января 1941 года родился советский и белорусский музыкант, эстрадный певец, гитарист, композитор, художественный руководитель вокально-инструментального ансамбля «Песняры» народный артист СССР Владимир Мулявин.

Высшее звание

Началось всё в 1967 году, когда собрались вместе те, кто потом станет «Песнярами», но поначалу они ещё никак не назывались, просто аккомпанировали певице Нелли Богуславской. По всему миру тогда гремела слава «Битлз». Именно их пример показал, что музыканты могут быть ещё и вокалистами. Если есть талант, овладеть вокальным мастерством не так уж сложно. И ещё — нужно, пробуя себя в пении, брать не только горлом, но и душой.

Вскоре образовался коллектив под названием «Лявоны». На IV Всесоюзном конкурсе артистов эстрады «Лявоны» заняли второе место, поделив его со Львом Лещенко (первое место жюри решило не присуждать).

Мулявин тогда сказал своим ребятам: «Друзья мои, смотрите отныне на себя со стороны, чтобы слава не выбросила вас в кювет на крутых поворотах судьбы». Что греха таить, многие такой славы не вынесли...

Всё бы хорошо, но вот название ансамбля не нравилось. Пробовали варианты «Полесские зубры», «Молодые голоса». Наконец Леонид Тышко предложил удивительно точное народное определение людей истинно творческих — «Песняры». (Это слово взяли у Янки Купалы, белорусского классика.) И все сразу согласились.

Невозможно представить репертуар «Песняров» в исполнении любого другого, пусть даже самого талантливого коллектива. Разница в классе и в профессиональных требованиях очевидна. Это подтвердило и время: в телевизионном шоу о лучших песнях двадцатого столетия никто не исполнил песни «Песняров». Слава богу, что современные безголосые и глухие поп-звёзды не попытались изувечить «Александрину» или «Беловежскую пущу».

Владимир Мулявин запрещал объявлять свои звания и регалии на концертах, а когда их всё-таки объявляли, он кривился и настроение у него портилось. Он говорил, что Песняр — высшее звание, Песняр — это поэт, музыкант, это Янка Купала. И что сам ещё не достоин быть Песняром, только учится.

Как родилась «Вологда»

Осенью 1976 года в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, планировался юбилейный творческий вечер знаменитого поэта-песенника Михаила Матусовского.

Рассказывает Леонид Борткевич:

«Нам выдали сборник песен на стихи Матусовского, чтобы мы на своё усмотрение выбрали три песни для концерта. Пролистывая этот сборник, Володя Николаев увидел в нём песню «Вологда», а он был оттуда родом.

О существовании этой песни мы, как и все жители СССР, до этого даже не подозревали. Это уже потом я узнал, что она была написана вскоре после войны на музыку Бориса Мокроусова для какого-то спектакля. Спектакль, видно, не стал событием в театральной жизни и быстро сошёл со сцены, а песню тут же забыли все, даже её авторы.

Ну а Володя Николаев никак не мог упустить возможности прославить свой родной город. И, пробежав ноты глазами, предложил Владимиру Мулявину сделать песню «Вологда» для концерта.

Не скажу, что его сразу послали. Вначале мы песню разок проиграли, а уж потом вместе с ней и послали его по короткому, но далёкому адресу. Однако до концерта оставалось ещё несколько дней. И на одной из репетиций Володя снова предложил попробовать «Вологду-гду». На этот раз сразу посылать его по тому же адресу почему-то не стали...

На концертах в Колонном зале была строгая традиция — номера никогда не «бисировались». Публика там была официальная, проверенная, лишнего шума не устраивала. Но на этот раз после первого исполнения «Вологды» разразилась такая овация, что организаторы концерта даже растерялись. Что делать? Народ аплодирует, кричит «бис». И всё это безобразие — в прямом эфире! Микрофоны не выключишь, телекамеры не отключишь... Поступила команда: «Пусть поют ещё раз».

После этого всё и началось. Со всего Союза на телевидение и радио посыпались заявки, просьбы, требования: народ хотел слушать «Вологду-гду» практически беспрерывно. Песня про русский город стала своеобразной визитной карточкой белорусского коллектива!

«Бесплатные» Канны

К 1975 году ансамбль «Песняры» выпустил около 45 миллионов пластинок. В Каннах ежегодно проводился фестиваль «Медем», на который приглашались исполнители, выпустившие в своей стране наибольшее количество пластинок. Здесь же была биржа артистов — в Канны приезжали менеджеры со всего мира за новыми именами, заключались контракты, организовывались турне.

От Советского Союза на этот фестиваль тогда поехали «Песняры», Алла Пугачёва и трио «Ромэн». Позже выяснилось, что «Песняров» хотели пригласить в Канны ещё год назад, но тогда организаторам фестиваля из Министерства культуры сообщили, что ансамбль занят в правительственных концертах, а потом сразу уезжает на гастроли по Скандинавии. Естественно, что на самом деле не было у них никаких концертов, а уж о Скандинавии и речи не заходило...

В Канны их сопровождал дядя в шляпе, который совмещал работу мелкого клерка в Госконцерте со службой в особом отделе. Он ничего не решал, никаких контрактов не подписывал, только раздавал визитки. А уже потом в самом Госконцерте чиновники выдвигали условия.

За каждую поездку нужно было платить. Владимира Мулявина после Канн вызвали в Госконцерт и сообщили, что на «Песняров» есть заявки из нескольких стран, но нужно заплатить. Мулявин обиделся:

— Это ведь нас пригласили, какие ещё деньги? За своё искусство я ещё и платить должен?

— Не хотите — не надо.

И поехали другие, те, кто платил.

Народные и заслуженные

В 1979 году ансамбль «Песняры» справлял своё десятилетие. Концерты проходили во Дворце спорта перед самым Новым годом. К тому времени уже были поданы документы на присвоение звания заслуженного артиста БССР на Мисевича, Тышко и Борткевича, а также на присвоение звания народного артиста Владимиру Мулявину.

Все концерты прошли с аншлагом, оставался последний концерт. Ребята собрались в оркестровке на репетицию, к ним зашла Ольга Корбут (прославленная гимнастка, жена Леонида Борткевича). Разговор зашёл о документах, поданных на звание.

— Ну, если сегодня Пётр Миронович не придёт на концерт, наверное, никто наши документы рассматривать не будет, — сказал Мулявин.

— А вы пригласили его на концерт? — спросила Ольга.

— Ну как это так, — сказал Мулявин, — президента ведь не приглашают. Я не знаю, как это сделать...

— Всех приглашают, — Ольга тут же сняла трубку и набрала номер приёмной Машерова.

Её соединили с Самим. Тот по-отечески поинтересовался:

— Что, Оля?

— Тут вот вокруг меня сидят «Песняры», — невозмутимо сказала Ольга, — у них сегодня последний концерт.

— Так они же меня не пригласили.

— Вот, они вас и приглашают.

Во время концерта за кулисы несколько раз заходил министр культуры.

— Ой, Пётр Миронович доволен, очень доволен.

А в конце концерта Машеров прослезился и сказал: «Всех наградить званием». И звания получили все, даже Демешко. Как потом шутили — единственный заслуженный барабанщик Советского Союза.

Превратности американской жизни

Рассказывает Л. Борткевич:

«В 1991 году мы с Ольгой и сыном Ричардом уехали в Америку. На это было много причин. Одна из главных — чернобыльская трагедия. Надо сказать, мы пытались как-то помогать, бороться с её последствиями. Ольга организовала гуманитарный фонд, по линии которого в Беларусь поступали лекарства. Но вся наша работа натыкалась на административные проволочки. Складывалось впечатление, что это никому не нужно, кроме нас самих.

Однажды по линии фонда привезли партию очень дорогих лекарств. Это были живые гормоны общей стоимостью триста тысяч долларов, они должны были находиться только в холодильнике. Так вот лекарства из-за таможенной волокиты выгрузили и поставили возле батареи. После чего, естественно, они сразу испортились. Тогда Ольга сказала: «Всё, хватит».

Как-то к нам обратился Сергей Чуковский, водитель такси:

— У моей дочери Ирины лейкемия. Здесь её не спасут. В Америке есть клиника, врачи которой могут вернуть мне дочь. Если можете — помогите.

Индианаполисский детский госпиталь согласился помочь. Делать операцию надо было срочно. Но увы! «Железный занавес» у нас на тот момент ещё никто не снимал. Пять месяцев оформляли наши власти документы на выезд Ирочки Чуковской в США. Она умерла.

В Америке Ольга была нужна и востребованна. А я... Белорусские певцы там никому не нужны. Мне так прямо об этом и сказали. Раз или два в год я выступал перед нашими эмигрантами.

Вообще-то жизнь у американцев, на мой вкус, очень скучная. Там можно отдыхать, но жить... Там нет понятия — «друг». Там всё связано с деньгами. Единственная цель — накопление денег, всё оправдывают слова «бизнес есть бизнес».

Между прочим, самые большие деньги мы с Ольгой в Америке платили за телефонные разговоры. В любой праздник набираешь номер, в далёкой Беларуси звенит звонок, и по телефону говоришь и выпиваешь с другом, оставшимся дома. Тогда все эти материальные блага не имеют смысла. Ну есть у нас вилла. И что? Её же некому показать, все старые друзья остались в Минске! Вот если бы эту виллу можно было забрать из Америки и поставить дома, среди своих! И друзья бы порадовались и подивились, чего я в жизни добился!

Это чисто славянская черта — желание разделить радость со своими, желание сочувствовать и получать сочувствие. Там, в Америке, я понял, почему Гитлер хотел уничтожить славян. Да потому, что считал, что этот наш комплекс добра, сочувствия — плохо, что в гонке за деньгами добро и сочувствие только мешают.

«Вот наконец и вместе мы»

Когда отмечали двадцатипятилетие «Песняров», Володя Мулявин позвонил мне в Америку и пригласил на юбилей. И директор «Песняров» позвонил, и я уже взял билеты...

Но тут случайно Ольга купила голландский диск «Песняров». На этом диске песня «Александрина» — моя песня! — была исполнена другим человеком. Я очень обиделся. Ведь «Александрина» — это же классика! Конечно, когда меня нет, другой исполнитель может петь её в концертах... Но записывать!

Мы обиделись, и я не полетел.

Прошло несколько лет. Владимир Мулявин приехал в Америку к Анатолию Кашепарову, бывшему солисту «Песняров», тоже обосновавшемуся в Америке.

Толя жил во Флориде, а мы в Атланте. Володя всё-таки решил после Толи заехать ко мне. Мулявин тогда переживал не лучший период своей жизни — в коллективе начались раздоры, ансамбль разваливался...

Через некоторое время мы с Володей пригласили в Атланту Толю Кашепарова. Толя приехал, и мы втроём наметили проект возвращения: «Вот наконец и вместе мы». Но Толя Кашепаров из-за некоторых обстоятельств вернуться в Белоруссию не смог, а я поехал.

Приехал и попал сразу на «Золотой шлягер».

Я был уверен, что меня забыли. Но спел «Берёзовый сок» — и каково же было моё удивление, когда я запел, публика встала! Меня помнили и приветствовали! У меня — слёзы на глазах. Я допел, зашёл за кулисы и сказал себе: «Всё, больше никакой Америки у тебя не будет, твоя жизнь здесь».

После распада СССР

В январе 1998 года Мулявин был смещён с должности директора ансамбля, сохранив должность худрука. На место директора назначили Владислава Мисевича. Точку в истории поставил президент Республики Беларусь, вернувший основателя коллектива на должность директора, после чего Мисевич и несколько других музыкантов ушли из группы, создав ансамбль «Белорусские песняры», а Мулявин продолжил работу с новыми музыкантами.

Приведём отрывок из интервью, данного Владимиром Мулявиным в 1996 году, когда он находился в больнице. Тогда Владимир Георгиевич переживал, что после операции вынужден был отказаться от своей вечной трубки. Корреспондент его, разумеется, о трубке и спросил.

— Насчёт моей трубки... Не уверен, что долго выдержу. Грустно без неё, как без моих ребят, кого вырастил, кому дал громкое имя. Правда, не все, кто состоял в ансамбле, являлись настоящими песнярами. Песняр, на мой взгляд, — это не только профессионализм, это образ жизни, образ мысли. Многие приходили и уходили: им было всё равно, где и что играть. Для меня одного профессионализма мало...

— Так кто же являлся настоящими песнярами?

— Леонид Тышко, Леонид Борткевич, Анатолий Кашепаров — все в США. Александр Демешко и Олег Мовчан — в Москве. Володя Ткаченко сейчас работает с Финбергом. Игорь Поливода и Валерий Яшкин — светлая им память... Это настоящие мастера своего дела. Фанаты, которые могли репетировать без устали сутками. Порядочные, честные люди, очень талантливые парни.

— За прошедшие три десятилетия приходилось слышать самые разные прогнозы о судьбе «Песняров». Опытные рокмены утверждали: следующий шаг мулявинской группы — это западный шоу-бизнес. А белорусская музыкальная элита, наоборот, утверждала, что утонет Мулявин в стилизованной аутентике, так как только на этом приобрели «Песняры» мировую известность. Третьи — их было немного — никак не могли смириться, что уральский мужик смог поднять белорусскую народную песню, фольклор на такой высокий уровень, который многим и не снился! Ещё и сегодня нет-нет да и появятся в прессе глубокомудрые размышления о том, что «Песняры» изжили себя, что само их существование — нонсенс, день вчерашний.

— Подобные споры меня не волнуют. Меня волнует лишь одно: моя работа. Новые песни. Новая программа, не похожая на предыдущую. И ещё люди, которым будет интересно меня слушать.

— Каждому музыканту хотелось бы быть понятым всеми и нравиться всем — как Чарли Чаплин. И вместе с тем оставаться самим собой. Мне кажется, что вам всегда удавалось совмещать эти понятия, эти две формы существования...

— Не всегда. Многим моим почитателям я действительно мил весь, но кому-то я вообще не нравлюсь. Но основной массе людей нравлюсь! И этим я дорожу. Именно для них я живу, сочиняю, играю, пою.

— После распада СССР ваш коллектив стал редким гостем в России. Не пускают?

— Что вы... Нас очень тепло принимают в России. Поступает много предложений по поводу концертов, но я себя не обременяю частыми поездками. Всё-таки у нас семьи, и мы, честно говоря, отвыкли от безумного ритма жизни, стали оседлыми и с большим удовольствием погружаемся в студийную работу. Хотя ребята наши рвутся. Они прекрасно могут и без меня обходиться, но организаторы неохотно приглашают коллектив без Мулявина.

— Ну а как же иначе, ведь вы единственный, кто находится в группе с момента её образования?

— Да, у меня уже четвёртый состав.

— Чем же вы, не любитель гастролей, зарабатываете на хлеб с маслом?

— «Песняры» — бюджетный коллектив, государство платит нам ежемесячные минимальные зарплаты — около 3,5 тысячи ваших рублей. За это мы должны отработать определённую норму — шесть концертов в месяц. Если не шиковать, жить можно. К тому же у нас есть кое-какие приработки.

— Зарплату, значит, отрабатываете на правительственных концертах?

— К сожалению. Не всегда это радует, потому что, как правило, поёшь не то, что хочешь, а то, что надо. Но, наверное, мы уже стали эмблемой Белоруссии и вынуждены нести свой крест.

«Песняры» без песняра

14 мая 2002 года, когда белорусы отмечали Радуницу — день поминовения усопших, Владимир Мулявин ехал со своей дачи на Минском море домой. На резком повороте его «Мерседес-420» на большой скорости вылетел на встречную полосу и попал в кювет. Машина врезалась в дерево и опрокинулась.

В клинике на консилиум перед операцией собрались ведущие специалисты Беларуси по нейрохирургии, так как у Мулявина было тяжелейшее повреждение позвоночника. Операция длилась несколько часов и прошла вроде бы успешно. Летом при непосредственном содействии Иосифа Кобзона Мулявин был переведён в московскую клинику. Но, увы, чуда не произошло.

Сердце Песняра дважды останавливалось, но его запускали. В третий раз не смогли...

«Песняры» существовали на протяжении трети века, и за это время выросли поколения тех, кто их узнал и полюбил, и продолжает любить, несмотря ни на что. Более того, всё больше молодых людей открывают для себя записи «Песняров», сделанные иной раз ещё до их рождения. И сегодня записи двадцати-тридцатилетней давности звучат... даже не современно — вневременно!

Леонид Борткевич:

«Мой сын лет пять назад принёс мне диск:

— Пап, мне страшно понравилась одна песня!

Ставлю этот диск — оказывается, ему понравились „Подмосковные вечера“. Тогда я сел за рояль и часа три пел ему наш старый песняровский репертуар. Он был поражён:

— Папа, а почему сейчас всего этого нет?

Да потому, что думают — молодёжи это не нравится. А у молодёжи в генах заложена любовь к мелодии, к славянской напевности. Гены — они ведь работают независимо от возраста.

Не будет преувеличением сказать, что благодаря „Песнярам“ все народы бывшего Союза узнали и полюбили белорусскую музыку, более того — мир узнал о существовании Беларуси. Уже только этого было бы достаточно — вряд ли ещё в какой-нибудь стране существовал музыкальный коллектив, которому эта страна была бы обязана своей известностью.

Если бы „золотой“ период творчества „Песняров“ пришёлся на наше время, когда нет железных занавесов и артисты могут свободно выступать в любой стране — наверняка „Песняры“ были бы, при условии грамотного менеджмента, включены в мировой художественный процесс, и не эпизодически, как это было в семидесятых, а постоянно. Уверен — мы стали бы всемирно известным коллективом! И жаль, что возможность и реальность так драматически не совпали во времени».