Секрет духа Нового года. Почему «не взлетают» сиквелы новогодних фильмов?

Одним из главных атрибутов Нового года наряду с салатом «Оливье», ёлкой, мандаринами, подарками и Дедом Морозом считаются новогодние фильмы. Но картин, вызывающих настоящее новогоднее настроение, почти нет — их можно пересчитать по пальцам одной руки. И попытки исправить положение съёмкой сиквелов культовых фильмов только всё портят. Почему же так происходит?

Тут есть один секрет, который, строго говоря, секретом вовсе и не является. О нём не знают только наши кинематографисты. Конкретно — авторы сценариев, демонстрирующие какую-то невероятную слепоту и поистине ослиное упрямство. Впрочем, нельзя исключать и банального невежества.

Дело в том, что рождественские и, как вариант, новогодние истории, должны соответствовать канону. Если ты в него попадаешь, то фильм имеет шансы стать по-настоящему новогодним и культовым. Если нет — извини, ты снял что-то другое, и твой фильм, хоть ты его ежегодно показывай 31 декабря в прайм-тайм, новогоднего настроения вызывать не будет.

Именно так и произошло с очень хорошей картиной «Эта весёлая планета», которую впервые показали 31 декабря 1973 года, и за следующие 30 лет, согласно уверениям режиссёра Юрия Цветкова, демонстрировали в новогоднем эфире 40 раз. Ну и какой результат? Да никакой. Непременным атрибутом главного праздника, без которых Новый год не в радость, стали другие фильмы — «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы, или С лёгким паром» и «Чародеи». Между прочим, ту же «Иронию судьбы» в новогоднем эфире СССР показали всего пять раз, а «Чародеев» — вообще два раза.

Но они, до поры толком не попадая в эфир, железно попадали в канон. И потому сложилось странное впечатление, что под Новый год их показывали всегда.

«Пять минут» и вся жизнь. Почему забыли красавиц из «Карнавальной ночи» Подробнее

Спасение Рождества

Стало быть, дело не в частоте повторов. А в том самом каноне, который был создан классиком мировой литературы Чарльзом Диккенсом. Его иногда так и называют: «Человек, который придумал Рождество». Именно «Рождественская песнь в прозе», эта сказочная повесть Диккенса, вышедшая в 1843 году, раз и навсегда определила, каким должно быть произведение, гарантированно вызывающее новогоднее или рождественское настроение.

Собственно, смысл повести в преображении героя, которое происходит накануне праздника. Главный герой, Эбенизер Скрудж, знаменит не тем, что он — феерический жмот и скряга. А тем, что он — эталонный, дистиллированный «человек дела». Маньяк, одержимый работой и прибылью, что сделало его и эгоистом, и жмотом, и вообще редкой сволочью. Для него важна только и исключительно практическая польза. Семья? Видал он её в гробу, она только мешает. Любовь? Бесполезная штука, отвлекающая от работы. Добро? Добро бывает в сундуках, и его надо копить, а какие-то там добрые дела — опять-таки лишь помеха, отнимающая время, которое надлежит тратить на «реальное дело».

Но больше всего он ненавидит Рождество. И тут уж неясно, что же конкретно вызывает у него особо острое разлитие желчи. Может быть, то, что Рождество — квинтэссенция любви, добра и семейных ценностей. А может быть то, что Рождество — это праздник, то есть выходной день. Какие ещё выходные? Вы что, с ума сошли? Дело надо делать! Работать! Я и сам праздновать не буду, и своим подчинённым не дам! А ну-ка чтоб утром в праздник был на рабочем месте как штык, не то вышвырну пинком под зад!

Однако в канун праздника с этим человеком происходят чудеса. И в итоге мы видим совсем другого Скруджа — он опрометью кидается в чуть было не утраченную семью, излучает любовь ко всем окружающим, распускает на каникулы сотрудников, отвалив им щедрую премию, и вообще творит по-настоящему добрые дела. То есть преображается. Превращается из крайне неприятного типа в нормального человека.

Спасение Нового года

Вот это преображение героя — и есть тот самый канон. Без него не получится новогоднего настроения, даже если ты впихнёшь в свой фильм миллион Дедов Морозов и ёлок, или завалишь экран тоннами мандаринов и подарков. Это преображение может быть разным, но оно должно присутствовать хоть в каком-то виде.

«Очень скучное кино!» «Карнавальной ночи» исполнилось 55 лет Подробнее

В самом деле, что происходит с главной героиней фильма «Карнавальная ночь» Леночкой Крыловой? Мы с самого начала видим, что она одержима работой и своим статусом. Да, её работа заключается в подготовке новогоднего праздника, но это всё-таки работа. На любовь у неё времени нет. Несчастный Гриша Кольцов, влюблённый в Леночку, ею постоянно отшивается в самой грубой, унизительной форме. Но по ходу дела она меняется. Становится добрее, человечнее, и в финале есть совершенно чёткий намёк, что они с Гришей создадут семью. Любовь. Семья. Новый год.

Что происходит с главными героями «Иронии судьбы»? Примерно то же самое. Женя Лукашин — феерический эгоист и маменькин сынок, который всерьёз опасается создания семьи: «Я уже делал предложение одной женщине. К моему великому изумлению, она согласилась. Но когда я представил себе, что она будет жить в моей комнате, и каждый день мелькать у меня перед глазами... Туда-сюда, туда-сюда... Я не выдержал…» Надя Шевелёва если и лучше, то самую малость. Она живёт по инерции, к Ипполиту нежных чувств не испытывает, а создать с ним семью планирует из чисто прагматических соображений. Ну, потому что вроде как надо. А по ходу дела происходит что? Правильно. Оба героя преображаются, отбрасывают эгоизм и прагматику. Любовь. Семья. Новый год.

Ипполиту — сорокет. Сколько лет было героям «Иронии судьбы» Подробнее

Ну а «Чародеи» в этом плане вообще эталон. Там есть и чудеса, и сразу несколько таких вот преображений. Кто делает Алёну Санину бессердечной карьеристкой и эгоисткой? Её начальник, Кира Шемаханская — она как раз из породы «людей дела», работа для неё превыше всего, она даже свою личную жизнь приносит ей в жертву. А что в финале? Помните фразу: «Да это не институт, а дворец бракосочетаний какой-то!» Да, именно. И Алёна Санина, и Кира Шемаханская преображаются. Любовь. Семья. Новый год.

НУИНУ не той конструкции. Как режиссёр Бромберг испортил сказку Стругацких Подробнее

Попытки создать сиквелы этих культовых фильмов провалились именно по той причине, что сценаристы просто проигнорировали канон. Но зрителя не проведёшь. Зритель не увидел в новогодней вроде бы истории самого важного — новогоднего духа. И проигнорировал сиквелы — им уже никогда не стать культовыми. А смотреть старые фильмы не надоест, потому что не может надоесть преображение эгоиста и бессердечного типа в нормального человека, для которого важно самое главное. Любовь. Семья. Новый год.