Обыкновенный герой. История спасателя с рокового авиарейса Минск-Ленинград

История об Ирине Королевой, выжившей в авиакатастрофе 1 февраля 1985 года под Минском, опубликованная в еженедельнике «АиФ в Беларуси» 20 января 2019 года и на сайте издания 01.02.2019 г. неожиданно получила продолжение. 

В редакцию позвонил мужчина и, представившись сыном того самого пожарного Валерия, сообщил, что его отец Валерий Иванович Яковенко тоже летел этим рейсом и именно о нем с благодарностью упоминала героиня нашего прошлого материала. 

Мы связались с Валерием. Сейчас он живёт в г. Копыле Минской области, где работает на одном из предприятий. Договорившись о встрече, поехали к нему.

Вот что он нам рассказал: 

Валерий Яковенко: – Я после службы в армии работал в ППЧ. Это – профессиональная пожарная часть, базирующаяся на Минском автозаводе. К февралю 1985 года мне было 20 лет. Мы с супругой решили на недельку слетать к её матери, которая жила в пригороде Ленинграда. После моего дежурства приехали в аэропорт, прошли регистрацию и заняли свои места в самолёте. В салоне было тепло. Жена сняла пальто и села в кресло у окна. А я поленился, да и, если честно, устал на работе, не выспался и, как только занял своё место, сразу откинул спинку и задремал. Как сейчас помню: места у нас были в конце салона в 18-м ряду.

Сквозь дрему слышал, как стюардесса инструктировала пассажиров, как самолёт выруливал на взлетную полосу, почувствовал, как он отрывается от земли. Но уснуть я не успел. Супруга, услышав громкий хлопок со стороны левого крыла, растолкала меня. Свет в салоне погас, и сразу включились тусклые пожарные лампы. Ну вот, с досадой подумал я: сейчас вернёмся в аэропорт, будем ждать, пока подготовят другой лайнер. Часа 3–4 потеряем, а в Ленинграде, похоже, едут нас встречать. И спать хочется, просто сил нет. 

Тут жена говорит мне: 

– Смотри, кусты какие-то под самолётом.

Я только успел подумать, что сейчас будет посадка, как началась сильная тряска, крики в салоне, паника. С верхних полок летели сумки, чемоданы, какие-то свертки. Самолёт трясло так, что невозможно было сообразить, что делать. Воздушное судно в это время уже рубило лес своими крыльями, оставляя за собой, как я позже увидел, полукилометровую просеку. А потом – самый сильный удар: это Ту-134 упал на землю, продолжая двигаться по инерции вперёд. Меня бросило на переднее кресло, и я сильно ударился лбом о него. На какое-то время (очевидно, несколько секунд) потерял сознание. Очнулся: везде едкий дым, выжигающий глаза, и огонь в середине салона. Я, ещё толком не понимая, что произошло, встал, сделал 2-3 шага назад и тут провалился куда-то, словно в яму. 

Оказалось, от удара о землю у самолёта оторвало хвост вместе с багажным отсеком. Я упал в образовавшуюся дыру на снег. И тут до меня дошло: катастрофа! А как же жена? Где она? Услышал крики из салона, поднял какую-то выпавшую из горящей машины то ли куртку, то ли пальто, не помню уже, и, сбив пламя, подтянулся и залез обратно в салон. 

Чудо Весны и Жасмины. Как некоторым людям удаётся выжить в авиакатастрофах? Подробнее

Жену увидел сразу, она была жива и почти не пострадала. Но не могла встать, ей придавило ноги переломанными креслами.  Схватив её за плечи, я резко дернул вверх и буквально вырвал супругу из западни. Не заметил даже, что её сапоги остались где-то на полу. Взял на руки и, в буквальном смысле слова, бросил её через горящую дыру. Понимал, не разобьется: снега в лесу по пояс. Хотел спрыгнуть следом и сам, но увидел, что на последнем ряду, как в домике, под переломанной спинкой кресла сидит девушка, маленькая, испуганная, как воробушек, и молча смотрит на меня. Это и была Ирина Королёва. Переломал ногой кресло, вытащил её - и туда же, в дыру, на снег. А рядом рука торчит из обломков, пальцы на ней шевелятся. «Живой?” – кричу. Только стон в ответ. Вытащил и его, доволок до спасительного выхода - и тоже в снег. А дым такой, что глаза уже почти не видят, на кистях рук горит какая-то пластмасса, я срываю её, как пленку, обожженные места начинают кровоточить. Оглянулся в последний раз и увидел ещё одного живого пассажира. Схватил его и вместе с ним выпал из переломанного самолёта. Отбежали от горящего лайнера метров на 20. Оглядываюсь и вижу: начинают взрываться кислородные баллоны, и фейерверки из фиолетовых искр улетают в небо. Вдруг заметил, что-то вывалилось из самолёта и лежит на снегу. Похоже, человек. Я побежал туда. Жена кричит: «Валера, не беги, сгоришь!». Не слышу её. Снег глубокий, бежать трудно, устал смертельно, руки болят. Добрался до самолёта: женщина лежит на земле, стонет. А искусственная шуба на ней горит, и огонь вот-вот подберется к лицу. Ногами сбил пламя, схватил за воротник и волоком потащил подальше от огня. А секунд через 15-20 раздался взрыв, и самолёт окутало пламенем.

Огляделись. Весь лес за упавшим самолётом порублен и залит керосином, вытекшим из оторванных крыльев. Вокруг валяются чемоданы, самолетные кресла, части обшивки лайнера. Оставшиеся в живых собрались в группы и смотрели на догорающую машину. Я вижу, мою жену трясёт. Понимаю, замёрзла: ни обуви, ни пальто. Снял куртку, отдал ей, потом свитером замотал ноги. Нарубили хвойных веток, сделали настилы, чтобы раненые не лежали на снегу.Собрали сухие дрова, разожгли костры. Благо, мороза не было, не замерзли, да и надеялись, что нас скоро найдут. Но спасателей ждали очень долго. Как потом объяснили, самолёт искали по маршруту полёта, а он, пытаясь вернуться на аэродром, ушёл влево. Нашли командира воздушного судна Владимира Дмитриевича Беляева. Его выкинуло во время удара через лобовое стекло.  Он был весь переломан. Мы сделали ему бандаж из прямых веток, связали ремнями и уложили на подушку из еловых лап. Второй пилот Михаил Хаустов тоже остался в живых. И стюардесса Наталья Бондаренко выжила, правда, сильно обгорела: 45% тела. А бортинженер, штурман и второй стюард погибли. Я видел их всех.

Прерванный полет. Белорусы, погибшие в крупных авиакатастрофах… Подробнее

АиФ: – Валерий, мы слушаем тебя, а перед глазами мелькают кадры культового триллера «Пункт назначения» и боевика «Крепкий орешек» с Брюсом Уилиссом. Но герой «Орешка» был подготовленным бойцом, а как тебе удалось спасти столько людей? Ты же, прости, был мальчишка ещё, только после армии. 

В.Я. – Я был в некотором роде тоже подготовленным. Ещё до службы стал кандидатом в мастера спорта по боксу, а к февралю 1985 года около 80 раз прыгал с парашютом. Да и со смертью знаком не понаслышке. Многих товарищей потерял: армия у меня была непростая, но не хотелось бы об этом.

– Ну а потом? Лечение, выяснение обстоятельств катастрофы, почёт, уважение, награды?

– Вы знаете, за все эти годы никто толком и не интересовался, что там произошло. О подробностях знает очень узкий круг моих самых близких друзей. Когда наконец-то нас нашли и отвезли в 3-ю клиническую больницу, мне самому не верилось, что это случилось со мной. А потом, через несколько дней, пришли какие-то официальные люди и раздали нам в конвертах по 300 рублей. И все.

– А не обидно было? Ты же, как ни крути, людей спас, рискуя своей жизнью, руки чуть не сгорели.

– Поверьте, не за награды и не за ответную благодарность мы старались помочь пострадавшим. Просто разве можно иначе? А ожоги через какое-то время зажили, только, видите, следы от них остались. 

–  И все же? Мужское самолюбие не требовало какого-нибудь ордена? Или медаль «За отвагу на пожаре», например?

– Да есть у меня медаль. Только «За спасение утопающих». Это случилось тоже в феврале, но пятью годами позже, в 1990-м. Гулял вдоль Чижовского водохранилища, а там пацаны на строительных понтонах по незамерзшему водоему барражируют. Вижу, сносит их к плотине, а там водосброс открыт: не остановишь – верная смерть. Прыгнул в воду, вытащил сорванцов. Вот за это медалью и наградили.

– Ну, знаешь, герой! В голове не укладывается! Ты, что, притягиваешь к себе эти фатальные ситуации? А дальше-то как жизнь сложилась? 

– Да, все хорошо. Правда, после авиакатастрофы меня из пожарной части уволили. Психологи сказали, нельзя мне больше с огнём – страх к нему потерян. Работал водителем долгое время, а потом уехал сюда, в Копыль. Дом построил, живём здесь с женой. Небольшое хозяйство, две собаки, пять котов: все найденыши или с передержки. Им же тоже дом нужен. А мне здесь комфортно. Скоро весна, рыбалка начнётся, огород посадим. Будет веселее. Места у нас тут замечательные. Раньше на охоту ходил, а сейчас словно переклинило: не могу стрелять в живое существо. Дети приезжают: их у меня трое. И четверо внуков. Богатый я, как видишь. Это и есть мои главные награды.

– Можно спросить, что бы ты хотел сейчас ещё, герой?

– Мне бы с Иркой Королевой поговорить. С той девчонкой, прятавшейся под переломанным креслом самолёта. Они же как-то к нам в гости в Чижовку всей семьёй приезжали. Помню, её отец обнял меня, благодарил. И коляску подарили, как раз тогда старшая дочка Алена родилась.

Мы посмотрели на часы: в Калифорнии было 9 часов утра. Набрали номер телефона героини нашей прошлой публикации. Ирина сняла трубку, мы передали телефон Валерию. Тот вышел в другую комнату. Через несколько минут вернулся, его глаза блестели:

– Она сказала, наш Пункт назначения – Жизнь.

Февраль 2019 г.