Солдат спокойно не сидит. Ежедневно ветеран накручивает на тренажёре 5–7 км

Он живёт в Москве, себя называет «винтиком» войны. И говорит: «Как сказал Сталин, войну выиграли «винтики», солдатики, а не только генералы. Я тоже «винтик». Что тут героического?» Но для тех, кто пороху не нюхал, оказаться на фронте в 17 лет – уже без­условный героизм.

Накануне скорбной годовщины начала войны мы публикуем короткие, но поучительные истории из фронтовой и нынешней жизни ветерана.

Как готовились к войне?

– Угрозу войны с фашистской Германией в предвоенные годы чувствовали даже мы, школьники старших классов маленького приволжского города Мариинский Посад (в Чувашии). Большое внимание уделялось военной подготовке. Все спортивные мероприятия проводились с этим уклоном. Потому известие о начале войны не было неожиданностью. Хотя восприняли мы его с тревогой и надеждой, что Красная Армия даст быст­рый отпор фашистам. А с первыми трудностями войны мы, школьники, столкнулись, когда целый месяц на морозе вместо учёбы копали противотанковый ров. Разгром немцев под Москвой принёс радость. Но мы видели, как пароходы по Волге везли раненых бойцов. И понимали, что война коснётся и нас.  

Как уходили на фронт?

12 августа 1942 г. в армию был призван мой родной брат Виталий 1924 г. р. А 3 января 1943 г. в возрасте 17 лет призвали и меня в качест­ве командира расчёта станкового пулемёта «Максим». В течение полугода мы обучались в запасном полку в районе станции Суслонгер. 

По окончании учёбы нас построили в шеренгу и задали вопрос: «Кто готов и желает идти на фронт? Два шага вперёд!» 

Через несколько секунд обдумывания все шагнули вперёд, кроме тех, кто оставался инст­руктором-сержантом. Настроение было боевое: бить врага!

Статья по теме

Четырежды Ветеран. Герой семьи Лазаревич

Как ждали первый бой?

Поездом через Москву мы следовали на фронт. На станции Спас-Деменск (Калужская обл. – Ред.) проводилось формирование бое­вых подразделений 612-го стрелкового полка. Первым номером пулемётного расчёта был назначен я. Вторым – Морозов, который обучался вместе со мной. Третьим – опытный солдат, побывавший в боях, но с осколком в груди. А у нашего пулемёта только один станок, который положено носить третье­му номеру, весит более 32 кг. Третий жаловался на боль в груди, поэтому свой 60-килограммовый пулемёт таскали мы вдвоём с Морозовым. 

К рассвету заняли исходную позицию. Получили НЗ – по 2 сухаря и банке тушёнки. Смотрю, рядом ест командир взвода – лейтенант, а руки у него трясутся. То ли замёрз, то ли от страха перед боем, который был у него не первым. 

После короткой артподготовки слышим команду: «Вперёд!» Пошли на врага, которого ещё не видно. Но миномётный огонь противника уже косит наших бойцов.  

Как это было страшно?

Перемещаемся от воронки к воронке. Рядом идут пехотинцы. Поблизости залёг немолодой солдат. Взрыв мины. Гляжу из воронки, а этого пехотинца разорвало пополам. Ко мне прилетел его подсумок с двумя лимонками. Страшно стало. 

Как сражались пулемётчики?

Идём вперёд. Заняли одну немецкую траншею, укреплённую досками, где можно даже в полный рост встать. Слышу сзади приказ командира стрелковой роты: «Пулемётчики, отрезайте пехоту от танков!» 
Ведём огонь по вражеской пехоте – она наступает, прикрываясь танками. Лента кончилась, кричу: «Ленту!» Два узбека, которые должны были носить ленты, на мою команду не реагируют. Смотрю, один ранен, второй держит его, и оба что-то громко кричат на своём. Растерялись от страха. Бой идёт: взрывы, грохот, стрекот пулемётов. Рядом сарай горит – оттуда крики раненых. 

Как из винтовки стреляли по танкам?

Видим, один танк неприятеля идёт в нашем направлении – обнаружил нас. А у нас даже противотанковых гранат нет. Первой очередью своего пулемёта танк пробил кожух тела нашего пулёмета, из него потекла вода. А на меня полетели масло и щёлочь из рукояток. Третий номер расчёта кричит: «Ложись! Танк идёт на нас!» Слышу рядом грохот его гусениц. Немецкая машина прошла через траншею, вдавила наш пулемёт в землю и остановилась на бугре. Танкист открыл люк, стал оглядываться вокруг. Бой на короткий период затих. Я взял винтовку и выстрелил в танкиста, который быстро скрылся внутри танка. Попал ли в него, не знаю. Не до того было. 

Тут наши танки подошли. Завязался бой без пехоты. Нем­цы отступили, потеряв несколько боевых машин. В траншее только мы с Морозовым вдвоём. Обстановку не знаем, командиров нет. Решили ночь провести в окопе, который спас нас от немецкого танка. Спали по очереди. Я накрылся шинелью, уснул, вдруг Морозов кричит: «Вставай, наши бегут!» Спросонья и мы побежали. А немцы ведут огонь трассирующими пулями, создавая видимость нового контрнаступления. 

Вскоре нас остановил какой-то командир, и мы вновь заняли свои позиции до рассвета. Осмотрелись. Вокруг убитые, валяется оружие, раненым оказывают помощь, работает похоронная команда. Мы тоже помогли сделать перевязки раненым и пошли в штаб полка, где шёл разбор полётов. Пулемётные расчёты нашего взвода в этом бою свою задачу выполнили – отрезали немецкую пехоту от танков. 
«Почему вернулись с винтовками и без своего пулёмета?» – спросили нас. «Немецкий танк раздавил», – отвечаю. Не верят. Тут батальонный писарь говорит: «Товарищ старший лейтенант, я, когда проверял окопы, видел, что их пулемёт вдавлен танком в землю». На этом наш доп­рос закончился.

Как возвращались в строй?

В следующем оборонительном бою я был ранен в руку и три недели провёл в госпитале. Как только рука зажила, так меня сразу снова на фронт.

До сих пор во мне 4 осколка сидят. Почесать себе спину не могу, только палкой. Ничего. Живу. Привык уже. 

Как в 94 года делать зарядку?

После войны отслужил 32 года в Вооружённых силах, проработал 23 года старшим преподавателем в Университете управления.  

Как бы плохо себя ни чувст­вовал, ежедневно делаю часовую зарядку: наклоны, 150 вращений головой, 20 приседаний за 1 минуту и 5–7 км накручиваю на велотренажёре. Он у меня как лекарь. Если чувствую себя неважно – прокручу 2–3 км и испытываю облегчение. 

Статья по теме

Смысл жизни - быть полезным. 97-летний хирург о боевом прошлом и долголетии

Как следить за здоровьем? 

Чтобы быть активным, надо быть более-менее здоровым. А здоровье на улице не валяется. До 92 лет ходил на лыжах, катался на велосипеде. Не курю и не пью. У меня и сыновья (их двое), и внуки (пятеро) не курят и не пьют. 

Есть несколько тетрадей с конспектами по тем болезням, которые меня касаются. Мы с внуком, врачом, иногда спорим.  

Как сохранить активность?

Я по характеру такой: не могу спокойно дома сидеть, мне нужно что-то делать.

Участ­вую в лекторской группе Совета ветеранов своего района. Заранее готовлюсь, подбираю факты, чтобы у людей в этом разговоре был интерес. И сам смотрю на лица, а не на графин с водой. Конечно, стараюсь быть в курсе ­текущих событий, читаю художественную и военно-историческую литературу. Жена на 12 лет меня моложе и часто забывает то, что я ещё помню. В общем, пока живу. И знаю, что к защите Родины надо быть готовым всегда.