Фёдор Бондарчук: «У нас до сих пор рабское сознание»

Статья по теме

Ступени в будущее. Режиссёр Николай Досталь - об искушениях и стойкости

«Две страны»

- Фёдор, фильм «Сталинград», который вы сейчас снимаете, и десятки других картин и сериалов сегодня отсылают нас к советскому прошлому. Почему нет ярких фильмов про наше настоящее или недалёкое прошлое?

-  Потому что это огромная ответственность для кинематографистов. Снять качественный, объективный фильм-биографию о знаковой фигуре новейшей истории, не важно, жив этот человек или его уже нет, - задача колоссально сложная! Слишком всё рядом, многие слишком хорошо помнят, как всё это было на самом деле. А снимать-то действительно есть о чём! Меня, например, как режиссёра очень интересует история «семибанкирщины», история второго тура выборов Ельцина. Там ведь драматургия невероятного напряжения! А какие характеры, какой масштаб личностей, какие интриги и повороты в судьбах власть имущих!

- Допустим, кинематографистов понять можно. Но почему миллионы людей до сих пор испытывают ностальгию по советскому прошлому?

- А я сам время от времени испытываю эту ностальгию. Почему? Во-первых, потому что у советского человека были две важные вещи, две опоры, которые позволяли ему держать спину прямо. Прежде всего это гордость за страну, ощущение, что он живёт в державе №1. Да, пусть живём мы в дерьме, плохо одетые, пусть порой полуголодные, но зато и ракеты у нас «самые ракетные», и самолёты «самые самолётные», и балет самый-самый. А во-вторых, советского человека, несмотря ни на что, не оставляло чувство защищённости, уверенности в том, что государство не бросит его на произвол судьбы, решит, как ему жить и что делать завтра. И это притом, что половина страны сидела за решёткой! Я не знаю, голосовали ли за Зюганова те, кто сидел при советской власти. (Задумывается.) Наверное, голосовали… И всё равно это чувство защищённости оказывается порой дороже возможности обладать свободой. На съёмках «9 роты» я говорил своим актёрам: «Да, вам сейчас тяжело, у нас съёмки по 12-16 часов в сутки, вы падаете в обморок, сбиваете руки в кровь, ссоритесь. Но вы все защищены от внешнего мира администраторами, директорами, режиссёром, вы знаете, что всегда будете накормлены, вам есть где спать, и вам кажется, что это чувство товарищества, общая идея, любовь, вообще вот это состояние востребованности продлятся вечно. Но поверьте, когда съёмки закончатся, у вас возникнет тяжелейшее чувство похмелья. Вы останетесь один на один со своей свободой и с миром, где только вы будете нести за всё ответственность. А это пугает…» Но у нас до сих пор сохранилось рабское сознание, мы до сих пор не убили в себе рабов! Мы, боровшиеся за эту свободу и в августе 1991-го, и осенью 1993-го, так и не знаем, что нам делать с завоёванной свободой.

- Хорошо, свобода нас пугает. А ситуация, которая сложилась сегодня? Это желание увидеть врага в любом, кто думает не так, как ты?

- Любая цивилизация должна прийти к своему концу, и в результате возникнет нечто новое. Это неизбежно. Меня радует, что мы оказались в ситуации «пан или пропал». Третьего не дано. Главное, чтобы это понимала и чувствовала власть. Напряжение в воздухе колоссальное, и нужно быть крайне толстокожим, чтобы этого не почувствовать. Наша история вышла на новый виток, и обратного пути нет. Сегодня любой имеет доступ к самым разным мнениям, и это позволяет говорить о том, что мы живём в информационно свободной стране. Интернет, притом что в нём происходит однозначная деградация культурных ценностей, тем не менее - мощнейший массовый источник самой разной информации.

- Извините, но если речь идёт о старшем поколении, то оно этим самым источником не пользуется.

- Не согласен с вами! Это просто другая часть страны и другие люди. У них другое понимание жизни, другое отношение к политике и политикам. И будь они все активными пользователями Интернета, не думаю, что это сильно повлияло бы на их позицию. Мне кажется, наш человек исторически относится к ближнему, к соседу, к власти по принципу «нравится - не нравится». «Вот хороший он мужик, и всё тут!» «Так ведь пьёт же он по-чёрному, бьёт всех!» - говоришь ему. «Да плевать на это! Зато человек хороший». Вот в этих парадоксах, в подобных нюансах мы и живём. И страшно, когда одна часть общества называет другую «зажравшейся интеллигенцией», а та в ответ кричит им «безвольное быдло!». Надо понимать, что мы все разные, и учиться слышать, уважать друг друга. А вообще, у меня есть надежда, возможно, и утопическая, что может появиться крайне редко востребованный у нас «либеральный консерватор» или «консервативный либерал». Его мысли, с одной стороны, будут либеральны, то есть свободны, а с другой - чрезвычайно патриотичны.

Игра без правил

- Поскольку на экраны выходит фильм, где вы сыграли шпиона, хочу спросить: как вы относитесь к современным шпионским скандалам?

- С одной стороны, ничего, кроме омерзения, современные шпионские скандалы у меня не вызывают. Ореола защитника Отечества, героизма, романтики у этого вида деятельности сегодня я точно не вижу, хотя у шпионов, секретных агентов советского времени эта романтика была. С другой стороны, я понимаю, что шпионы существовали даже в каменном веке. Моральное это занятие или аморальное - однозначно ответить невозможно.

- Раз уж разговор зашел о шпионах, не могу не вспомнить скандальную историю с Анной Чапман. После того как девушку из США выслали в Россию, она вскоре стала звездой ТВ и глянцевых журналов. Как вам подобное развитие событий?

-  Ну, это время у нас такое… Кстати, девушка ещё не запела, с концертами не выступает?

- Пока вроде нет.

- Ну, думаю, скоро запоет. А если серьёзно, я не очень понимаю, что значит сегодня быть шпионом. В Интернете любой желающий может в режиме реального времени увидеть практически любую точку планеты. Многочисленные электронные устройства, пригодные для шпионажа, доступны любому подростку. Ну а продвинутые хакеры так и вовсе могут подобрать ключ к самой засекреченной информации, не выходя из дома. Так кто, за кем и, главное, зачем шпионит?..

Сергей ГРАЧЁВ