Дело о теракте в метро: прения сторон

Статья по теме

Коновалова и Ковалева приговорили к расстрелу

14 и 15 ноября в суде по делу о теракте в метро состоялись прения сторон, на которых выступили гособвинение, защита и потерпевшие.

Позиция обвинения

Гособвинение посчитало вину обвиняемых доказанной, как по ранним эпизодам, когда они были еще подростками, так и во взрывах в Минске на день Независимости и в метро. Прокурор Алексей Стук потребовал приговорить Коновалова и Ковалева к расстрелу. «Обвинение предлагает считать их исключительно опасными для общества и государства», — заявил прокурор.

По версии обвинения, Дмитрий Коновалов изначально хотел совершить теракт на майские праздники в 2011 году. Об этом обвиняемый заявил во время проведения комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Алексей Стук отметил, что Коновалов взял больничный с 5 апреля, чтобы собрать бомбу. Однако он поторопился совершить теракт после дактилоскопии 9 апреля. В тот же день он снял квартиру в Витебске, куда пришел с большой сумкой. После дактилоскопии Коновалов опасался, что его задержат. Поэтому, по мнению обвинения, отсутствуют и отпечатки пальцев на ряде предметов из подвала Коновалова, который обвинение назвало «химической лабораторией». Обвиняемый имел возможность убрать свои следы.

По данным экспертиз, 11 апреля бомба сработала от сигнала с радиопульта. После нажатия кнопки в бомбе сработала схема на основе дистанционно управляемого звонка, который и замкнул электроцепь детонатора. Такой же звонок с радиусом действия 150 м был обнаружен при обыске в квартире Коновалова. Также в подвале была изъята селитра, обнаружено некоторое количество алюминиевой пудры. Прокурор отметил, что пудра и селитра из подвала аналогичны пудре и селитре из бомбы, взорванной в метро.

Алексей Стук сослался и на ранее показанные в суде видеозаписи камер наблюдения в Витебске и Минске, на который прослеживается маршрут человека, похожего на Коновалова. Эксперты ФСБ установили, что на записях 10 апреля имеется портретное сходство с Коноваловым, а также с Ковалевым. Наличие межкадрового монтажа в одной из записей, приобщенных к делу, объясняется тем, что это лишь сборка из других файлов, сделанная для удобства просмотра. В исходниках признаков монтажа специалисты ФСБ не обнаружили.

Мнение потерпевших

На прениях выступили только двое  потерпевших. Оба высказали сомнение, что на скамье подсудимых находятся настоящие преступники.

Так, потерпевшая Людмила Жечко, обращаясь к Высокому суду, сказала: «Я родилась в этой стране, доверяю власти, никогда ни в чем не сомневалась, но данная конкретная ситуация у меня вызывает очень много вопросов. Первый. Почему в ходе экспертиз не обнаружено следов взрывчатых веществ ни на кожных покровах, ни на слизистой носа, ни на волосах, ни на одежде, если Коновалов стоял в нескольких метрах от взрыва?.. Почему не проводилось ни одного взрыва на полигоне? Я спросила у эксперта: а вы вообще пробовали воспроизвести то, что Коновалов нарисовал и соединил? Это могло взорваться и нанести именно такой ущерб? «Так задача не ставилась, я был приглашен чисто теоретически». Но ведь вопрос какой серьезный! Здесь не может быть «теоретически». На чем построено обвинение? Да, учительница Коновалова и Ковалева, свидетель, -  человек беспристрастный, она дает характеристику юноше (Ковалеву), в которой указывает: «Склонен ко лжи». А ведь весь обвинительный процесс строится на показаниях этого молодого человека. Если он склонен ко лжи, почему мы должны ему поверить? Я не верю! Может быть, был кто-то, и этот кто-то есть учитель, а эти (Коновалов и Ковалев) — подсобные рабочие, которые и сотой доли того вреда не нанесли, который нанес тот, кто выше и знатнее… Президент сказал: «Покажите людям этих уродов, покажите их лица обществу». Я вижу лица, но я не уверена, что это они виновны. Я не понимаю, кто и что за этим стоит. Не думаю, что здесь все так просто…»

Второй потерпевший А. Тышкевич, который, с его слов, находился напротив эпицентра взрыва и только тела погибших людей спасли его от смерти, также заявил, что у него нет стопроцентной уверенности в виновности Коновалова и Ковалева: «В заключении экспертов ФСБ говориться о такой силе взрыва,  при которой на открытой местности на расстоянии 35 м люди получают различные баротравмы, вплоть до летального исхода. В метро эти параметры усиливаются, так как это закрытое пространство. Но на обвиняемом человеке, по заключениям экспертиз, нет следов взрывчатых веществ, не говоря уже о баротравмах, хотя место его нахождения от взрыва было не так далеко». «Не понятно, каким образом была проведена и операция по задержанию Ковалева и Коновалова на квартире, - продолжил потерпевший. - Каким образом вообще произошел выход на эту квартиру, если свидетель обвинения Почицкая говорит, что 12 апреля квартиру никто не покидал, а в СМИ писали, что обвиняемых вычислили, когда Коновалов вышел в магазин? Изучая еще в больнице новости, я шел в суд в твердой уверенности, что это - те люди. Но, к сожалению, услышав все доказательства, у меня нет стопроцентной уверенности, что к смертной казни приговариваются истинные преступники».

Защита Коновалова

Адвокат главного обвиняемого Коновалова Дмитрий Лепретор попросил оправдать своего подзащитного по ранним эпизодам в Витебске, а также по взрывам в Витебске в сентябре 2005 года. Объяснил он это тем, что в соответствии с УПК подлежат доказыванию наличие общественно опасного деяния, время, место, способ и другие обстоятельства преступления, характер и размер причиненного вреда. Этого в деле по ранним эпизодам нет. Например, Коновалову ставят в вину взрыв в многоквартирном доме по ул. Бядули в Витебске в 2000 году. В деле указано, что преступление было совершено в период с октября по декабрь. То есть время  как обстоятельство, подлежащее доказыванию, не конкретизировано. С местом тоже путаница. На предварительном следствии Ковалев показал, что взрывпакет они с Коноваловым  поместили в первом подъезде дома, а следствием установлено, что взрыв произошел во втором подъезде. Не проводилась и взрывотехническая экспертиза: было ли это самодельное взрывное устройство (СВУ) или иное устройство.  Документально не оформлены последствия взрыва и в деле нет никаких остатков того взрывного устройства. Эти обстоятельства позволяют говорить, что данный эпизод -  всего лишь версия обвинения. Примерно также обстоит дело с доказательствами и по другим ранним эпизодам, указал адвокат.

По факту взрывов в Минске на день Независимости и в метро адвокат не просил оправдательного приговора, ссылаясь на признательные показания самого Коновалова. Но он указал на ряд обстоятельств, которые суд должен учесть. Так, он сослался на экспертизу, в которой говорилось, что те два СВУ, одно из которых взорвалось в Минске 4 июля 2008 года, а второе было обнаружено чуть ранее и не взорвалось, наиболее вероятно, изготавливали разные люди. Сослался адвокат и на таинственный отпечаток №9 на невзорвавшемся СВУ, который до сих пор не идентифицирован.

А также указал на данные экспертизы, которая по пыльце растений установила, что Витебск не попал в тот регион, где могло быть изготовлено СВУ, найденное в Минске в 2008 году. Этот эксперт не был опрошен в суде, чтобы проверить корректность этой экспертизы.

Что касается взрыва в метро, адвокат Лепретор указал, что видеозапись из метрополитена  не может быть доказательством в данном судебном разбирательстве, потому что в протоколах выемок записей названий файлов и их размеров нет: «Теряется сама ценность этой выемки, потому что не видно, какие записи конкретно изымались». Также он выразил недоумение, почему видеофайлы изымались только с трех станций метро, как будто следствие заранее знало, с каких станций нужно изымать. «Данные с видеокамер были записаны на неперезаписываемый DVD-диск, упакованный в бумажный пакет. Об опечатывании данного пакета нет ни слова. Что же должно являться доказательством в суде – носители информации, которые изымались, или изготовленные копии из видеозаписей? На сегодня в судебном заседании просмотрена копия копии видеозаписи. Это не может быть вещественным доказательством», - считает Дмитрий Лепретор.

Поддержал адвокат и главный вопрос потерпевших: «Вызывает недоумение, как Коновалов, будучи в метро недалеко от взрыва, не принес следов взрывчатых веществ?

На это гособвинитель Алексей Стук ответил следующее: «Они (следы) действительно могли быть не обнаружены. У нас никто из лиц, находящихся в метро, не исследовался, чтобы определить наличие таких следов. Действительно,  следы взрывчатых веществ могут быть найдены, когда эти вещества распространяются в прямом направлении, они не могут проходить через лабиринты и тоннели. Коновалов находился за стеной…».

На что Дмитрий Лепретор возразил: «Судя по признательным показаниям Коновалова, он контактировал с СВУ не только в момент детонации, он его собирал, насыпал в бутыли по 6 литров. Как получилось, что на смывах со слизистой носа, волос, рук тоже нет следов взрывчатых веществ?»

Адвокат также обратил внимание  на то, что не установлен мотив теракта. «При проведении предварительного расследования Коновалов в большинстве случаев отвечал только фразами из уголовного законодательства: «дестабилизация обстановки», «устрашение населения». О противопоставлении обществу, ложной идее превосходства над другими – все это слова из постановления. Сам Коновалов не проронил об этом ни слова. О его мотивах на сегодняшний день ничего не известно. К сожалению, не исключен вариант, что ничего не станет известно никогда».

В конце речи адвокат призвал суд на примере этого резонансного процесса показать мировой общественности, что Беларусь не только декларирует временность смертной казни, но предпринимает конкретные шаги по ее отмене».

Защита Ковалева

Адвокат Ковалева Станислав Абразей сходу заявил, что за решеткой – невиновные люди: «Трагедия в минском метро сплотила белорусов в едином порыве: знать правду. Все мы хотим знать истину, которая должна базироваться исключительно на стопроцентных доказательствах, а не на домыслах стороны гособвинения. Правда заключается в том, что лица, которые находятся сегодня в клетке на судебном заседании, невиновны в инкриминируемых им деяниях». Далее адвокат обратился к анализу одного из основных доказательств дела – видеозаписи с камер метро, которую ему не дали прокомментировать в суде ранее. Покадрово просмотрев видеозапись теракта, адвокат сделал вывод, что она содержит внутрикадровый монтаж. Более того, адвокату Абразею удалось увидеть там интересные вещи. «Я усмотрел несколько лиц, которые, возможно, помогали передвигаться лицу с сумкой в метро. На одной из записей я рассмотрел, как человек с сумкой стоит в переходе со станции Купаловской на станцию Октябрьская. В это время мы видим, как мимо человека с сумкой проходит парень. Человек с сумкой следует за ним. Этот парень оборачивает голову и делает несколько шагов, как бы убеждаясь, что человек с сумкой следует за ним...

Далее: на встречу человеку с сумкой идет парень в белой майке. На ней – черная эмблема. За этим парнем идет человек с длинными волосами, а за ним идет человек, у которого на видео сильно затушевано лицо. И когда он видит человека с сумкой, он разворачивается, меняет свое направление движения на 180 градусов и начинает движение перед человеком с сумкой…  На некоторых кадрах есть человек, изображение которого просто грубо затерто». Обнаружил адвокат и монтажное пятно, которое будет заметно до момента взрыва, когда подозреваемый входит в переход со станции Октябрьской на станцию Купаловскую. Станистав Абразей попросил суд признать недействительной видеозапись, которая была изъята из минского метрополитена 12 и 19 апреля.

Далее адвокат напомнил, что портретного сходства человека с сумкой на видеозаписях 11 апреля с Коноваловым эксперты ФСБ не установили.

Указал он и на то, что на видеозаписи видно, что переход со станции Купаловской на Октябрьскую, где остановился перед взрывом предполагаемый преступник, окутан пылью, копотью, между тем черная одежда Коновалова, досмотренная в судебном заседании, была без видимых следов загрязнения. Следовательно, Коновалова не было в переходе со станций в момент взрыва, - делает вывод адвокат.

Единственная улика – это отпечатки пальцев Коновалова, которые нашли на невзорвавшемся СВУ в Минске на день Независимости в 2008 году, признал адвокат, но при этом как они туда попали, ответ не получен.

В конец речи Станислав Абразей попросил оправдать своего подзащитного Ковалева.

Прощение Ковалева

Владислав Ковалев признал, что, будучи подростком, играл в петарды, которые не могли принести вреда окружающим, так как делали только шумовой эффект, о чем он и рассказал следствию. Однако, делая это, он «никогда не демонстрировал пренебрежение к общественным нормам, вседозволенность и агрессию», как говорит обвинение. «Я  участвовал в этом исключительно из любопытства и шалости», сказал Владислав и предположил, что эти действия можно рассматривать как административное правонарушение, но никак не уголовное.

Свои показания, на которых основывалось следствие, сказал Ковалев,  он  дал под давлением, которое оказывало на него следствие, говоря, что если он не даст нужных показаний, его обвинят в соучастии во взрывах и приговорят к пожизненному заключению или смертной казни.

«Сторона гособвинения говорит, что я был допрошен раньше Коновалова. Но это не так. Меня и Коновалова допрашивали одновременно. Оперативники, проводившие дознание, сообщили мне, что он взял вину на себя по взрывам  в Минске на день Независимости и в метро. Находясь на втором этаже, я слышал крики Коновалова. И думал, что скоро примутся и за меня. Мне показывали зарисовки и рассказывали обстоятельства, которые я слышал впервые. В показаниях, данных мною, было много противоречий, потому что я говорил со слов оперативников и следователей.

Следователь как-то пришел ко мне и сказал, что если я буду менять свои показания в суде, то он поговорит с прокурором. Я опасался давления со стороны следствия и людей из следственного, а может, и не следственного комитета (я не знаю). Допросы без протокола были часто… Мне говорили, что чем больше я оговорю Коновалова, тем лучше будет в суде. Мне преподносилось все под видом помощи…

Мне очень стыдно перед собой и Димой, что я проявил слабохарактерность и поддался влиянию следствия. Однако я отказался в суде от этих показаний и надеюсь, что тем самым искупил свою вину перед Димой и самим собой.

Обвинение строится на моих показаниях, данных на предварительном следствии. Однако эти показания даны мной под психологическим давлением и получены с нарушением УПК, поэтому доказательством быть не могут».

Закончил Владислав тем, что повернулся к залу и сказал: «Я бы хотел также обратиться к потерпевшим и обществу: если я нахожусь в этой клетке, это еще не значит, что я совершал преступление».

Дмитрий Коновалов, с самого начала судебного процесса отказавшийся давать показания в суде, предсказуемо отказался и от  последнего слова. «Не надо», - сказал он судье.

Приговор будет объявлен 30 ноября.