Тунис – страна для веселых путешествий, или Как выйти замуж за троглодита

В Тунисе (это трудно не заметить) местные жители добрые и веселые. Говорят, люди, обладающие этими качествами, натерпелись в жизни слишком много, чтобы и дальше продолжать себя гнобить, жаловаться на судьбу и плакаться первому встречному в жилетку, сетуя на свою тяжелую долю.  

Статья по теме

Сергей Милюхин. «Вокруг света вместе с «АиФ»

С кем бы и где бы вы ни встретились в этой стране, все будут искренне улыбаться, расскажут пару свежих анекдотов, с удовольствием сфотографируются с вами, не потребовав за это денег. Дадите монетку – спасибо скажут, нет – так нет, но все равно поблагодарят.

И что приятно радует, особенно фотографирующих путешественников, тунисцы не прячутся от направленных на них фотокамер, не требуют удалить файл в том случае, если не получили плату за него, а, наоборот, стараются выглядеть на ваших фотоснимках красивыми и улыбающимися.

Эдемский сад

Недалеко от города Дуза в оазисе разбит небольшой, но очень интересный ботанический сад. Там, кроме привычных граната, инжира, лавра, финиковых пальм, кофейного дерева, растут библейские и реликтовые древесные великаны, в том числе и австралийские эвкалипты.

А короткая прогулка по саду в сопровождении прекрасного гида Алексея заставит вас еще раз улыбнуться:

– Перед вами дерево, которое на Ближнем Востоке называется африканской виагрой.

Группа слушателей притихла. Некоторые напряглись, хотя всем своим видом выражали равнодушие к происходящему. Гид продолжал:

– Это — цератония стручковая. Употреблять бобы этого дерева для достижения желаемого эффекта надо за 20 минут до… — тут он замолчал и невозмутимо пошел к другим растениям. В полной тишине кто-то тихо спросил:

– Извините, а за 20 минут до чего?

– Ах, да! – он смеялся. – Конечно же, до еды. Голодному-то никакая виагра не поможет.

Нам тоже стало весело. Мы пошли дальше, хоть некоторые ненадолго задержались, чтобы незаметно сорвать пару плодов. Якобы на память.

– А это дерево вы увидите на территории любого отеля, в котором остановитесь. Это – олеандр. Его белые и розовые цветы очень красивы и приятно пахнут. Но вы даже представить себе не можете, насколько они коварны. Если их особым образом высушить, растереть в порошок и, подмешав в специи, угостить кого-то, эта еда может стать последней в его жизни. Но в отелях Туниса очень хорошо кормят гостей, поэтому мы не боимся высаживать олеандры.

Тунис – страна для веселых приключений, или Как торговаться в медине Подробнее

Кто-то из нас спросил:

— А как правильно сушить цветы?

Алексей снова рассмеялся:

— Это смотря для кого. Для тещи – один рецепт, для зятя – другой. Но еще слова заговора надо знать, но они на древнеберберском языке. Вы не запомните.

– Сейчас вы стоите у фигового дерева. Ударение на «И», не перепутайте. Именно его листьями Адам и Ева прикрывали свою наготу в Эдемском саду. Просьба к мужчинам: не рвите их, остались только очень большие. Дерево интересно другим: оно тоже крайне небезопасно. Но не для человека – вы же любите инжир, которым оно плодоносит. Его опыляют осы. По негласному закону природы, насекомые должны откладывать яйца на цветах и листьях фиги, перед этим опылив ее. Но, случается, осы хитрят и делают кладку в самом инжире, не выполнив своих обязательств. Тогда дерево незамедлительно сбрасывает этот плод и все осиное потомство погибает. Ну, хватит вас пугать, пойдемте в мини-зоопарк, я познакомлю вас с человеком, у которого очень редкое тунисское имя. Его зовут Ой-Боже-Мой.

Ой-Боже-Мой – бербер. Молодой парень среднего роста с раскосыми глазами. Очень харизматичен и остроумен. Удивительно, зная на русском языке 30-40 слов, он умеет их так искусно переставлять местами, что в результате получается и смешно, и, более того, познавательно.

– Эй, Кэмел, выходи работать! Туристы пришли.

Ой-Боже-Мой идёт в направлении вольера с верблюдом, шлепая сланцами по земле и поднимая клубы пыли. Открывает ворота, и тут же в проеме возникает довольная морда дромадера. Он тычется сопливым носом в компанию моих попутчиков, пытаясь выпросить хоть какое-нибудь угощение. 

– А он не плюнет? – беспокойно интересуемся у сопровождающего.

– Дромадеры – одногорбые верблюды – не плюются. А у этого так вообще высшее образование. Он очень хорошо воспитан. Это двугорбые в Средней Азии чуть что не по ним – ведут себя безобразно. А наши хорошие.

– И что, если его разозлить, тоже не плюнет? – настаивали мы на своем незнании.

– Верблюд не злится ни на кого. Ни при каких условиях. А если уже терпение лопнет, увезет обидчика далеко в пустыню, сбросит, а сам убежит. Потом только с помощью американских беспилотников можно будет найти бедолагу. Да и то не всегда.

Кэмел действительно вёл себя прилично, строил гримасы, тем самым веселя народ, и все порывался выйти из вольера. 

Тунис – страна для веселых путешествий, или Дети Лоуренса Аравийского Подробнее

Мы прошли мимо семейства кабанов, ничуть не отличающихся от тех, которых мы видим в нашей Беловежской пуще, затем мимо компании смешных пустынных лисиц с огромными ушами, Ой-Боже-Мой подогнал нам парочку страусов. Те, повинуясь незаметному хлысту в его руках, подбежали к нам и с интересом рассматривали своими глазами-телескопами. Потом он показал львицу. И называл ее почему-то мужским именем Симба, может быть, поэтому она даже ухом не повела, продолжая спать в тени высокого платана. Возле клеток с шимпанзе зоолог-экскурсовод попросил закурить, якобы собираясь показать, как обезьяна курит. Тут все возмутились, особенно заядлые курильщики, но Ой-Боже-Мой взял сигарету, прикурил и опять-таки весело и улыбкой сказал:

– Шимпанзе не курят, они умные. Только люди могут сознательно себя травить и думать, что они умнее обезьян.

Зоопарком то, что мы видели, назвать, конечно, трудно. Полтора десятка вольеров с разными животными, крохотный террариум, небольшой птичник – вот, собственно, и все. Но шоу, которое показывает гид у террариума, достойно особого внимания. Из пустой сигаретной пачки он вытряхивает на землю прозрачного скорпиона. Тот поднимает вверх хвост с грушевидным уплотнением, в котором находится жало, и начинает в бешенстве барражировать по песку, ища обидчика, чтобы его ужалить. Ой-Боже-Мой прутиком прижимает опасное оружие и, аккуратно перехватив пальцами ниже ядовитых желез, поднимает трепещущее тельце на всеобщее обозрение. Потом скорпион ползает по рукам моих отважных попутчиков и даже изображает фероньерку на голове самой смелой девушки.

– Паркинг! – командует «дрессировщик», и паукообразное существо послушно уползает обратно в пачку из-под сигарет. Дальше - очередь полутораметрового варана и рогатой гадюки, которых молодой естествоиспытатель вытаскивает из маленького домика. Змея, конечно же, пытается уползти из ранее начерченного круга на земле, к тому же на нее хищно смотрит варан, который не боится ее яда, благодаря встроенному в пасть антидоту.

– А кобра? Кобра-то будет? – спрашиваем мы, входя в азарт.

– Да, сейчас. Ахтунг, кобра! – почему-то переходя на немецкий, обещает Ой-Боже-Мой.

Он снова скрывается в домике, и через несколько секунд из окна на нас вылетает черная извивающаяся лента, падает на землю и оказывается… порванной велосипедной покрышкой. Все опять смеются и награждают молодого человека аплодисментами.

Свадьба у троглодитов

На территории современного Туниса до сих пор есть общины, которые живут в пещерах. Конечно же, пещерными жителями их назвать трудно, потому что для поддержания огня никаких костров они не жгут, шкуры убиенных животных как одежду не носят и каменными топорами не пользуются. Наоборот, за пещерами можно увидеть припаркованные приличные автомобили и спутниковые антенны. А обитают они здесь только лишь потому, что им так удобно. Возле города Матмата мы насчитали около 700 обитаемых пещер, в которых живут берберы-троглодиты. Строить жилища внутри гор, во-первых, традиционно правильно, во-вторых, экономически выгодно. Мягкая, но плотная порода позволяет очень быстро вырубить в подходящем месте «квартиру» любой планировки. Пористость природного материала не пропускает воду, зимой хранит тепло, а летом поддерживает прохладу не хуже любого кондиционера.

В одну из таких пещер нас пригласили в гости. Угощали финиками, жареным арахисом, самодельным пивом и вкусным чаем. Напоследок поинтересовались, не желает ли кто-нибудь из девушек нашей компании выйти замуж за троглодита: есть, мол, приличный мужчина. Как ни странно и, более того, неожиданно – такая нашлась. Позвонили жениху, он пообещал скоро приехать. Девушку увели в дальнюю комнату, и через минут 5-10 мы увидели новоиспеченную невесту. Хозяева нарядили ее в настоящий костюм берберки: полосатое платье в пастельных тонах, поверх него накинули бархатное бордовое покрывало, расшитое золотой тесьмой и серебряными нитками и украшенное зелеными кистями. Голову обрамлял венок из цветов, а лоб был перевязан красной лентой – символом невинности. Через несколько минут (словно за порогом стоял) появился и жених.  Красивый, усатый, замотанный в бирюзового цвета праздничный платок, увидев невесту, он ахнул и, не торгуясь, сразу предложил выкуп – 50 баранов и 10 верблюдов.

Мы прикинули: это неплохой бакшиш! Но в жизни нашей подруги бараны уже встречались, да и с верблюдами как-то не ладилось. И к тому же мы решили, что такая невеста нам и самим нужна – и отложили свадьбу. Конечно же, никто не расценивал это действо как что-то серьезное. Мы опять рассмеялись, поблагодарили хозяев и поехали дальше.

Фатима из медины

Как-то однажды в медине Хаммамета мне надоело бесцельно гулять по торговым рядам, бессмысленно торговаться с продавцами и в сотый раз объяснять им, что я знаю, как выглядят изделия из верблюжьей кожи, каким должен быть настоящий шафран и что золото не чернеет. К тому же солнце клонилось к закату, и мне хотелось погулять по набережной, которая находилась сразу за крепостной стеной. Я решил не возвращаться обратно к входным воротам, до которых надо было долго идти, а поискать более короткий путь к морю. Улицы медины, надо сказать, до такой степени кривые, что через 5 минут блужданий среди высоких стен и бесконечного количества дверей и закрытых ставней я уже не знал, куда попал. Спросить дорогу было не у кого.

Отчаявшись найти выход, я уже решил звать на помощь, но тут одна дверь приоткрылась, и из нее высунулась голова бабушки. Опираясь на трость, старушка вышла из дома. Ее лукавые глаза, покрасневшие, видимо, от недавно закапанного лекарства, беспрерывно смотрели на меня, словно дырявя насквозь. Она указала на меня пальцем, скрюченным ревматоидным артритом, и сказала:

– Долго тебя ждали, милок, проходи. Время – деньги.

Пока я соображал, какой может быть бизнес у меня и странной бабушки, из приоткрывшегося окна на мгновение показалась женская ножка в ажурных чулках, с алой подвязкой.

– Проходи, проходи, не бойся. У тебя еще сорок минут осталось. Фатима уже заждалась.

Бабушек я никогда не боялся, но тут до меня дошло, куда завели кривые улочки медины и почему время – деньги. От неожиданности я рассмеялся и попятился назад. Вслед, отталкиваясь от туфовых стен, за мной эхом летели непонятные слова, смысл которых был ясен без перевода.

На удивление, мне удалось быстро выйти из крепости, и я тут же встретил своих друзей. Они, услышав историю о моем забавном приключении, долго смеялись и посоветовали, как мужчине порядочному, вернуться к несчастной Фатиме.

– Ну уж нет! – отказался я и пригласил их на соколиную охоту.

Дорзе – племя ткачей. «Вокруг света вместе с «АиФ» Подробнее

Соколиная охота

Очень давно, в те времена, когда в тунисских степях обитало много зверья, кочевые племена практиковали соколиную охоту. Они приручали хищных пернатых, и те добывали ленивым берберам перепелок, гусей, а иногда даже зайцев и мелких лис. Сейчас соколиная охота приняла несколько иной облик. Соколы охотятся на людей. Нет, конечно же, не для того, чтобы схватить жертву и принести ее хозяину, а только лишь с целью выманить из кошелька путешественника несколько динаров.

С моим товарищем Женей мы шли по набережной и разглядывали пиратские корабли, стоящие на пирсе. Возле одного из них, точной копии флагманского фрегата «Месть королевы Анны» легендарного капитана Эдварда Тича, известного больше как Черная Борода, перед нами, словно из-под земли, возник мужчина с соколом на плече. Не говоря ни слова, он посадил птицу мне на локоть. Хищник сидел спокойно, только иногда заглядывал мне в лицо, наполовину закрытое очками, видимо, определяя, где глаз. Потом перелетел на другую сторону, посидел немного и перебазировался на голову.

Его хозяин смеялся:

– Друг, не бойся, сними очки. Эта птица еще ни одного глаза никому не выклевала.

С этими словами он пересадил сокола на плечо моего товарища. Но дело в том, что тот был без очков. Тут-то и началась та самая охота: когда пернатый сидел на левом плече друга, тот закрывал левый глаз, когда на правом – правый. А после того, как взгромоздился ему на голову, Женьке пришлось закрыть оба глаза. Сокол, словно играя, перелетал с места на место, а друг все время моргал, как желтый сигнал светофора.

Мы смеялись от души и, конечно, отблагодарили птицу несколькими динарами.

А сами же отправились навстречу новым приключениям с компанией ИНТЕРСИТИ – легкость путешествий.