Юмор высших сфер. Как шутили с подданными правители разных эпох

1 апреля 1575 г. он отрёкся от престола, а на своё место п­осадил крещёного татарского царевича Симеона Бекбулатовича, потомка Чингисхана. Маскарад продолжался почти год. Всё это время Грозный обращался к Симеону издевательски-уважительно: «Государю великому князю Семиону Бекбулатовичю всеа Русии Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом да с Ф­едорцом, челом бьют». Возможно, в XVI в. это казалось смешным...

«Упитых складывать бережно»

При других шутках Ивана Грозного у людей в жилах леденела кровь. Царь мог и убить человека с шуткой. Боярина Голохвастова, пытавшегося спрятаться от государева гнева в монастыре, он привязал к бочке с порохом и велел поджечь фитиль. Всем присутствующим при этом Грозный весело объяснил, что таким образом он помог боярину побыстрее подняться на небо. Потешался над боярами Иван Грозный часто, но не всегда столь кровожадно. Он очень любил жаловать приближённых царской чашей, от которой те, естественно, не могли отказаться. А наутро писцы давали несчастным почитать, какие срамные слова те, в хлам напившись по царёвой милости, говорили и какие непотребства творили.

При Петре I жизнь по западному образцу приживалась на Руси туго. Основы европейского бытия царь-реформатор вколачивал в подданных не только дубьём, но и шуткой. Вот некоторые из указов Петра: «По стенам покоев похабных надписей не делать и соблазнительных членов человеческого тела не рисовать».

«Упитых складывать бережно, дабы не повредить и не мешали бы танцам. Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберёшься».

Некоторые петровские указы не утратили своей актуальности и сегодня, например: «Господам сенаторам говорить токмо словами, а не по писаному, дабы дурь каждого всем была видна».

Большой любитель порядка и военных игр, император Павелкак-то задумал манёвры. Он с отрядом должен был атаковать крепость, а её защитникам велел продержаться до 12 часов. За полтора часа до назначенного срока император подошёл к крепости, но тут хлынул затяжной дождь. Павел приказал коменданту открыть ворота, но он и не подумал впускать его.

Ровно в 12 император оказался в крепости и с гневными упрёками обрушился на коменданта. Но тот показал Павлу его же собственный приказ, в соответствии с которым он и поступил. Императору ничего не оставалось, как поблагодарить стойкого полковника за точное исполнение приказа. Полковник тут же стал генерал-майором, но незамедлительно был выставлен под продолжающийся ливень.

Не прочь пошутить со своими подданными была и Екатерина II. Однажды к ней за пенсией пришёл престарелый генерал Фёдор Шестаков, ранее ей неизвестный. Она сказала Шестакову, что ни разу его не видела, а простодушный генерал ответил, что тоже видит её впервые. «Ну меня-то, бедную вдову, где же знать! А вы, Фёдор Михалыч, всё же генерал!» - смутила старичка императрица.

«Считать девицей»

Николай I за что-то невзлюбил композитора Глинку. Своим провинившимся офицерам император предоставлял выбор - гауптвахта или слушать его оперы. Весьма остроумно решал император и семейные проблемы подданных. Один офицер похитил молодую девушку и тайно обвенчался с ней против воли родителей. Дело дошло до Николая, и он издал указ: «Офицера разжаловать, брак аннулировать, дочь вернуть родителям и считать её девицей».

Большим чувством юмора обладал и император Александр III. Он весьма остроумно отреагировал на конфуз, случившийся с престарелым командующим Киевским в­оенным округом Драгомировым, запамятовавшим день именин царствующего император­а. Когда забывчивый Драгомиров спохватился и сочинил телеграмму, в которой говорилось, что он третий день пьёт за здоровье Александра III, тот коротко ответил: «Пора и кончить».

Однажды какой-то отставной солдат, напившись в кабаке до умопомрачения, перед портретом Александра III заявил: «А плевал я на государя императора!» Этот идиотский случай грозил перерасти в дело об оскорблении царствующей особы. Александр остановил ретивых чиновников, повелев передать пьяному дураку, что царь сам на него плевал, а своих портретов наказал в кабаках впредь не вешать.

«Разве вас не расстреляли?»

В быту Ленин шутил мало. В молодые годы он без конца развлекал мать Крупской старым анекдотом о двоежёнце, для которого самое большое наказание - две тёщи. Хорошо знавший Ильича Горький писал: Ленин признавался ему, что не обладает чувством юмора. Однако ленинская «политическая проститутка» до сих пор успешно прогуливается по политическим полям страны. А его определение интеллигенции как продукта жизнедеятельности человеческого организма и поныне греет сердца некоторых политиков.

Сталин мог круто пошутить с партийным функционером, неожиданно задав ему вопрос: «Разве вас ещё не расстреляли?» А тот потом дрожал, не зная, смеяться ли ему или прощаться с близкими.

Известная актриса Любовь Орлова, жена режиссёра Григория Александрова, была на приёме у Сталина. Вождь спросил, не обижает ли её муж, и добавил, что если будет обижать, то его повесят. «За что?» - испуганно спросила Орлова. «За шею», - серьёзно ответил Сталин.

Сталин мог быть снисходительным и с юмором относиться к человеческим слабостям. Писатель Фадеев, часто выпадавший из жизни страны на длительный период по причине запоев, получил от Сталина не жёсткое наказание, а партийное увещевание: «Не можете ли вы как коммунист проводить это мероприятие дня в три-четыре?» В карман за словом Сталин не лез. Один иностранный корреспондент задал вождю вопрос, почему на гербе Армении - гора Арарат, которая находится в Турции. И тут же получил ответ: на гербе Турции полумесяц, а он тоже на турецкой территории не находится.

Хрущёв часто публично нёс всё, что ему приходило в голову. Однажды под горячую руку ему попался канцлер Германии. «Вот посмотрите на Аденауэра, - кричал Никита Сергеевич. - Если с него штаны снять, то сзади видно, что Германия на две части разделена, а если спереди смотреть, то понятно, что Западная Германия никогда не поднимется».

На жизнь Хрущёв смотрел философски, но достаточно рационально: «Что такое лучшая жизнь, в чём она выражается? Это чтобы человек покушал, чтобы у него были выявлены культурные потребности». А однажды, рассуждая о радужных перспективах химизации народного хозяйства, ляпнул: «Теперь уже химия делает такие вещи, которые блестят, как золото, а сделаны, если так говорить, из дерьма».

Брежнев тоже мог припечатать противника меткой фразой, не утруждая себя дипломатическими тонкостями: «Маргарет Тэтчер, - как-то сказал Леонид Ильич, - пытается носить брюки Уинстона Черчилля». В то же время генсек даже не подозревал, что советский народ рассказывает о нём, «дорогом Леониде Ильиче», политические анекдоты. По воспоминаниям секретаря ЦК Александра Яковлева, свита щадила генсека и ничего крамольного ему и (да и друг другу!) не рассказывала.

Михаил Горбачёв, правда, рассказывал анекдоты про себя, но уже после отставки. Самый любимый - про мужика в безнадёжной очереди за колбасой. Тот отчаялся достоять и сказал, что пойдёт убивать Горбачёва. Вскоре вернулся ни с чем: «Там очередь ещё длиннее».

Автор: Олег Герчиков