Вера писателя. Набоковы: в компании друг друга и книг

Новые возможности

Весна 1923 года застала Веру Слоним в Берлине. Отец, успешный лесопромышленник, не сразу уехал от революции - он увез жену и трех дочерей, только когда убедился, что семья не сможет выжить, оставшись в Петрограде. Их путь был типичным для всех, кто бежал за границу: Петроград - Крым - Константинополь - Берлин. Вера навсегда запомнила поезда, которые еле плелись: то останавливались, то снова трогались, солдат, соседство которых пришлось терпеть по пути в Одессу, тесноту парохода, навсегда увозившего их из страны. В Берлине семье Слоним удалось устроиться лучше, чем большинству эмигрантов: отец сумел продать недвижимость на родине, организовал свою фирму и даже издательство. Вера свободно говорила по немецки и по-французски, сносно - по-английски. Она помогала отцу в делах, пробовала себя в литературном переводе.

У Веры и Владимира была тысяча возможностей познакомиться еще на родине. Но они встретились только в Берлине в мае 1923-го, когда Вере исполнилось 21, а Владимиру Набокову - 24. Много лет спустя журналист спросил Веру, что было бы с ними, не случись революции. Не задумавшись ни на минуту, Набоков ответил за жену: «Мы бы познакомились в Петербурге и жили, как живем сейчас». Мысль о том, что они могли вообще не встретиться, даже не приходила ему в голову. Молодые люди поженились в 1925-м, вполне буднично, не позвав отметить это событие никого из друзей или родственников. Жизнь молодоженов не была гладкой. Вскоре после их свадьбы отец Веры Слоним обанкротился, в Германии галопировала инфляция. Владимир стал давать уроки тенниса и английского, Вера работала секретаршей и стенографисткой, подрабатывала репетитором, зачастую получая даже больше мужа, который все свободное время проводил за письменным столом.

Первое десятилетие их брака оказалось плодотворным в плане творчества: Набоков написал и опубликовал восемь романов, среди них «Защита Лужина» и «Дар». Критики провозгласили его «новым Тургеневым», однако он был практически лишен аудитории: тираж книг писателей-эмигрантов обычно не превышал 1500 копий. Вера была первой и самой придирчивой читательницей своего мужа.

Скитания

После прихода Гитлера к власти Набоковы поняли, что нужно искать новое пристанище, но постоянно откладывали переезд: сначала ждали наступления весны, потом - рождения сына Дмитрия (он появился на свет в 1934-м)… Наконец семья уехала во Францию. И там разыгралась драма: Вера узнала о романе мужа с другой женщиной и вынудила его во всем признаться. Набоков метался, отправлял любовнице письма, полные страсти и обещаний, но остался с Верой. За всю жизнь это был единственный случай, когда он всерьез думал о расставании с женой. По предложению Веры Владимир Набоков начал писать свой первый роман на английском - «Подлинная жизнь Себастьяна Найта». Семья ютилась в крохотной комнатке, и Владимиру приходилось работать, запершись в туалете. Война разгоралась по всей Европе, и Набоковы прилагали нечеловеческие усилия, чтобы добиться американской визы и найти деньги на билеты. В мае 1940 года они оставили Францию.

Жизнь началась с чистого листа: в США их никто не знал. Первая работа, которую предложили автору «Дара», - место упаковщика в книжном магазине. Однажды Вера повела сына к парикмахеру, мастер старался разговорить ребенка и спросил, где их дом. «У нас нет дома», - ответил маленький Дмитрий, семья которого за три года сменила более двадцати адресов. С помощью друзей Набокову удалось найти место преподавателя русской и мировой литературы. Вера сопровождала его практически на каждое занятие: подавала упавшие конспекты, подсказывала цитаты, усмиряла слишком шумных студентов, проверяла контрольные работы, принимала экзамены. На лекциях Набоков ругал английское издание «Евгения Онегина», и Вера предложила мужу самому взяться за перевод. Потом она очень об этом жалела. Рукопись заняла три большие коробки из-под обуви и целиком была перепечатана Верой, причем неоднократно. Набоковы постепенно адаптировались к новой жизни. Впрочем, госпожа Набокова неоднократно признавалась, что из нее никогда не получится идеальная домохозяйка: она не любила кухонных хлопот и старалась держаться от плиты так далеко, как это только было возможно. И еще ей совсем не нравилось, что их сын начинает отдавать предпочтение не Гоголю, а комиксам про Супермена. Муж был с нею согласен - супруги вообще редко расходились во мнениях. Известно, что, если Вера плохо отзывалась о книге, Владимир не считал нужным даже открывать ее. Набоковы были настолько довольны обществом друг друга, что за все годы совместной жизни не обзавелись близкими друзьями. Одна из приятельниц Веры говорила, что та была бы счастлива даже в пустыне, лишь бы с Владимиром. Как удачно подметил один из биографов, они были парой, которая могла отлично развлекаться в компании друг друга и пары словарей.

Держать удар

Набоков с трудом привыкал писать на английском. Он несколько лет работал над «Лолитой», порывался бросить книгу в огонь, но жена буквально выхватила рукопись из рук Владимира. Вера сама вела переговоры с издателями, сражалась за публикацию романа - скандальное произведение дважды запрещали во Франции. В Англии издатели с трепетом ждали реакции из парламента, не зная, то ли им придется отправиться в тюрьму, то ли можно будет начать рассылку напечатанного романа в книжные магазины. Успех «Лолиты» был ошеломительным - журналисты взяли в осаду дом Набоковых и отель, где они остановились. В Америке был продан почти миллион копий романа. «Все это должно было случиться тридцать лет назад», - с горечью заметил Набоков.

Вера занималась всем сразу: отвечала на телефонные звонки и письма, корректировала гранки, переводила. Однажды ей пришлось со словарем проверять шведское издание: там отсутствовали целые параграфы, некоторые высказывания были искажены. Вера вынудила типографию сжечь тираж. Она умела торговаться: заключая новый длительный контракт, вписала в него пункт, учитывающий инфляцию. Издатели посмеялись, но через несколько лет, когда инфляция в Америке стала реальностью, вспомнили Веру недобрым словом.

В конце 50-х Набоковы вернулись в Европу и поселились в отеле в швейцарском Монтрё, где Вера и провела последние 30 лет жизни. Их сын, предмет родительской гордости и тревог, успев побыть автогонщиком и  поработав переводчиком, всерьез занялся оперной карьерой и начал учиться в Милане.

В 60-е годы едва ли не каждый месяц выходило в свет новое издание Набокова. Один из друзей семьи в шутку советовал Вере устроить забастовку и организовать пикет под окнами отеля, чтобы выторговать у мужа лучшие условия труда и нормированный рабочий день. Набоковы стали главной достопримечательностью Монтрё. Их гостиницу постоянно осаждали журналисты, поклонники творчества писателя, туристы - иметь дело с бесконечным потоком людей приходилось Вере. Владимир Набоков умер в 1977-м. Вера старалась держать удар, но в порыве отчаяния бросила сыну: «Хорошо бы нанять самолет и выброситься из него». Через пять лет после смерти мужа она признавалась: «Мне кажется, будто прошло не пять, а пятьдесят лет». Вера скончалась в 1991 году. Она пережила мужа на четырнадцать лет, страдала от болезни Паркинсона, но неустанно заботилась о литературном наследии Набокова. Их сын Дмитрий так и не женился: слишком высока была планка семейной жизни, установленная его родителями.

Елена КОРОВУШКИНА