Не потерять себя. Писательница Дина Рубина - о человеке и эмиграции

Специально для «АиФ в Белоруссии» знаменитая писательница рассказала о себе.

Не жалею ни о чем

- Дина Ильинична, значительные этапы вашей жизни проходили в разных городах и странах: сначала Ташкент, потом Москва, теперь Израиль. Вы сами менялись от перемены мест? Что осталось в памяти с советских времен?

- Ностальгия вообще не входит в палитру моих душевных переживаний. Я не сожалею ни о молодости, ни о месте проживаний - я, как улитка, таскаю на горбу всю свою жизнь и никогда не делила ее на «советский период» и какой-то другой. Она у меня целостна. Да и что такое «современники», что это за инопланетяне такие? Все это люди, которые жили тогда и живут сейчас. Или родились в семьях, которые происходят именно из советского прошлого. В основе своей человек не меняется.

Я понятия не имею, что такое «совок» и «совковая ментальность». За годы своей жизни в Ташкенте, а потом в Москве я встречалась, дружила, соседствовала, любила самых разных людей. У каждого из них были свои недостатки и свои достоинства, иногда удивительные, забавные, странные… И я готова вспоминать и рассказывать о каждом отдельно. Когда писатель перестает воспринимать человека как отдельную личность, как целый огромный мир и думает о нем некими клише (пусть даже и журналистскими, ведь они-то самые опасные и циничные), - то такому писателю очень скоро наступает конец.

Я - молодец!

- Если я о чем-то и жалею, то о том, что не знаю иностранных языков. Очень завидую людям, которые с детства учили языки и с легкостью овладевают новыми. Что касается того, чем горжусь, - это очень личное, знаете ли, семейное. Между нами говоря, считаю, что я молодец по многим параметрам. Например, уже в 52 года научилась водить машину и делаю это очень профессионально. Разве не молодец?

- Многие уверены, что в Израиль, где неспокойно и есть постоянная угроза войны, могут уезжать только сумасшедшие. При этом в одном из своих интервью вы сказали, что израильская жизнь подарила вам новое чувство свободы и мужества - брать на себя любой груз, любые трудности…

- «Неспокойный Израиль» - это клише не знакомых со страной СМИ. Подавляющая часть населения Израиля во всех социальных опросах выражает, как правило, чувство довольства жизнью, как это ни непривычно для многих звучит. Пройдитесь по улицам ночного Тель-Авива: заполненные до отказа кафе, ночные клубы, круглосуточно работающие галереи и книжные магазины… Вы знаете, что Тель-Авив входит в десятку лучших ночных городов мира?

После переезда мне не приходило в голову, что нужно «адаптироваться». Уж какая есть, такая я и была всегда, приспосабливаться никогда не умела, увы. А жизнь, рутина изо дня в день как раз и меняет всех нас постепенно и неуклонно. И незаметно. Все мои первые впечатления об Израиле описаны в книге «Под знаком карнавала» - это цепочка эссе, созданных по просьбе моих друзей из газеты «Иностранец». Я писала обо всем: об израильских детях, о транспорте, об армии… Там много таких коротеньких зарисовок-размышлений.

Талант не «скатится»

- Если бы вы не уехали в Израиль, а продолжили писать книги, живя в СССР, вам удалось бы добиться такого успеха?

- Мечта любого писателя-эмигранта: чтобы его книга вышла в издательстве родной страны, ибо автоматически это означает достойный тираж и, главное, широкое распространение, то есть возвращение к широкому кругу читателей. Способность автора «не потерять себя» зависит исключительно от силы его характера и величины таланта, ибо подлинный талант никогда не позволит «скатиться».

Наши писатели-эмигранты в Париже, в Берлине не были востребованы местными читателями и местным «истеблишментом». Однако ни Бунин, ни Берберова, ни Набоков никуда не «скатились». А вот советские писатели, бывало, и «скатывались», и покупались органами и партией.

В СНГ есть все, что нужно писателю, просто каждый сам выбирает себе пространство бытия. Я не знаю, что бы со мной случилось, если бы я не уехала. Что случилось, то и случилось. Не думаю, что я потерялась бы на поле словесности, если бы осталась там жить. С чего бы это? Спилась бы, что ли? Да и за что бы читателю любить меня больше этакой, чем иной? Читатель выбирает автора по звучащей в книгах интонации. Авторская интонация - вот залог успеха писателя. В Израиле огромное число книжных магазинов, где продаются все книги, выходящие в СНГ сегодня. И каждый читатель может выбирать между Сорокиным, Улицкой, Пелевиным… и кем угодно.

- Ваши книги много лет - лидеры продаж, но вы себя называли «офеней», которому чужда меркантильная составляющая успеха. Какое у вас отношение к деньгам?

- Не помню, чтобы где-то когда-то декларировала равнодушие к деньгам. Я - основа нескольких семей, очень помогаю детям, всегда помогала родителям, ну и благотворительность мне не чужда, так что деньги ценю и считаю их необходимым условием нормальной жизни. Не говоря уже о том, что многие годы настойчиво доказываю необходимость уважения к писательскому труду и непременной его оплаты.

Музыка и жизнь

- Вы - человек с высшим музыкальным образованием. Занятия музыкой давались так же легко, как строчки произведений?

- Я занималась музыкой и из-под палки, и сама, и с трудом, а потом и с волнением и удовольствием. Моя сестра - скрипачка, блистательный педагог и прекрасный исполнитель, все детство была маленьким рабом музыки. Время прошло, музыка въелась в плоть, душу, привычки и жизнь… и сама стала жизнью. Музыка присутствует в подавляющем количестве моих книг, не говоря уже о последнем романе-трилогии «Русская канарейка», где целая барочная оратория не- существовавшего композитора. Музыку трудно изъять из моей биографии, судьбы, души и творчества.

- Ваш муж - талантливый художник, творческая личность. Как распределяете семейные обязанности между собой?

- Да мы ничего не распределяем. Я даже не могу сказать, чтобы мы как-то договаривались о чем-то. Просто оба работаем дома и не очень замечаем каких-то тягот быта. Я стараюсь, чтобы моя работа не оказывала никакого влияния на жизнь семьи. Тем более сейчас, когда у меня уже двое внуков. При этом лучшая поддержка от семьи для меня - когда меня просто оставляют в покое.