Ангелина Вовк: «Я никогда ни о чем не жалею!»

Хотелось в небо

Ульяна Владина, «АиФ. Здоровье»: Ангелина Михайловна, вы с детства мечтали стать телеведущей?

— В душе я видела себя стюардессой, специально изучала иностранный язык и даже сделала несколько пробных полетов, но мама была против. Говорила: «Папа разбился, вот я и за тебя боюсь!» В общем, не стала я ее травмировать и в стюардессы не пошла.

— То есть своего папу вы совсем не помните?

— Живым я папу не помню совсем, знаю его по фотографиям и воспоминаниям мамы и бабушки, которые не могли рассказывать о нем без слез. Мама долгое время верила, что отец выжил. Обломки его самолета так и не нашли, и папу объявили пропавшим без вести. Мы с мамой ездили встречать поезда, в которых возвращались с войны военнопленные. И потом очень ждали. Но так и не дождались... Но мне кажется, папа всегда рядом со мной.

— А как вы оказались в ГИТИСе?

— Это получилось совершенно случайно. Когда я поняла, что не стану стюардессой, у меня появилась новая мечта — быть актрисой. Но это была только мечта, поступать я собиралась в иняз. А потом мы с подругой как-то шли мимо ГИТИСа, увидели объявление о приеме, подруга сказала: «А почему бы тебе не попробовать сначала поступать сюда? Ведь экзамены-то в иняз позже!»

Действительно, а почему бы и нет? Попробовала — и поступила. Я хотела стать драматической актрисой. Но жизнь сложилась так, что сыграть драматическую роль довелось только единожды, в фильме «Прощай» Григория Поженяна.

— Но фильм получился неудачным?

— Да, к сожалению, это так. Моя мама, посмотрев картину, сказала: «Знаешь, доченька, я еле досидела до конца». (Улыбается.)

В театре ты погибнешь

— И после этого вы решили стать телеведущей?

— На телевидение я совершенно не стремилась. Я хотела работать в театре, быть актрисой. Но мой муж Гена Чертов все решил за меня. Мы с ним учились на одном курсе, когда закончили институт — поженились. Гену пригласили в Театр имени Гоголя, а меня — в Театр имени Маяковского. Но муж сказал: «Ты не сможешь работать в театре, тебя коллеги сожрут. Там нужно иметь зубы, когти и локти, чтобы удержаться на плаву, а у тебя этого нет. Ты там погибнешь». Я с ним согласилась. Но надо было где-то перебиться какое-то время. К счастью, осенью 1968 года открыли Институт телевидения при Гостелерадио. Дикторов тогда еще не набирали, зато набирали режиссеров. Как ни странно, меня туда приняли.

— Почему странно?

— Мне кажется, что у режиссера должен быть иной характер, чем у меня: я слишком мягкая для этой профессии. А когда объявили набор на курсы дикторов, решила попробовать свои силы. И удачно! Все складывалось великолепно, меня все сразу полюбили. Поначалу наш коллектив был одной семьей, поскольку мы общались в довольно замкнутом пространстве. Дикторов было мало, поэтому их знали все. У нас лежала папка с заявками, и каждая редакция приносила в эту папку заявку на диктора на передачу, и несколько раз выходило так, что в этой папке лежит двадцать заявок — и все на меня.

— Коллеги не ревновали?

— Ревновали — мягко сказано. Со мной началась борьба, против меня плели интриги. Но я никогда не устраивала разборок, выяснения отношений. Как говорил мой муж: «Не обращай внимания. Вот собаки лают, потом перестают. Вот они полают и перестанут». Конечно, переживала, но в ответ я не строила им козни, не желала им зла. Я брала то, что мне давала судьба. Быть диктором за кадром? Очень хорошо. Поработать на Дальнем Востоке? Тоже замечательно! Вела вечера классической музыки, концерты, всевозможные фестивали, музыкальные конкурсы. И постепенно доросла до «Кинопанорамы» и «Голубых огоньков». Для меня это была вершина!

Душа в душу

— Ангелина Михайловна, а муж вас поддерживал?

— С Геной мы шестнадцать лет жили душа в душу. Он был моим учителем в профессии. Он был очень строг, всегда делал мне замечания, он мне очень помог. Муж профессионально меня учил, что я делаю не так: как я не так смотрю, почему я не так улыбаюсь, почему я не ту интонацию взяла. Понимаете, он был настоящим педагогом и замечательным человеком.

— Может быть, вам с ним не стоило разводиться?

— Нет, я не жалею о том, что мы развелись. Я никогда ни о чем не жалею! У моего любимого современного поэта Андрея Дементьева есть такие замечательные стихи: «Никогда не жалейте о том, что случилось, если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, с этим прошлым порвите незримую нить...» Действительно, можно сказать: «Ой, зачем я развелась? Жила хорошо, такая квартира была! Все было замечательно: у него работа, у меня работа, все хорошо до старости». Но случилось то, что случилось. Я не жалею об этом, хотя он прекрасный человек. Я жалею только о том, что причинила ему боль. Он очень заботливый, благородный, умный. То же самое могу сказать и о высоких человеческих качествах своего второго мужа. Далеко не каждой женщине Бог дает таких мужчин! Я благодарна силам небесным за то, что они посылают мне все время такие роскошные подарки.

— Может быть, если бы были дети, все было бы иначе?

— Дело не в том, что я не хотела детей, просто у меня со здоровьем все сложилось неудачно. Я не буду вдаваться в подробности, они никому неинтересны. Для любой женщины отсутствие детей — это боль. А тогда же не было возможности найти суррогатную мать или сделать искусственное оплодотворение. Это, конечно, моя беда, хотя иногда я, глядя на современную жизнь и зная свой безумный характер, думаю, что хорошо, что Господь мне не дал детей. Я была бы сумасшедшей матерью, и это ни к чему хорошему не привело бы.

Ульяна Владина