Пресс-сериал «АиФ»: Едоки мяса

Статья по теме

Чем пивной напиток отличается от пива?

По прихоти авторов справочника «Весь Минск» два смежных абзаца содержали следующие статистические данные:

«А) о народонаселении г. Минска

К 1-му января 1910 г. числилось народонаселения, не считая войск (2-х пехотных полков и 1 артиллерийской бригады), всего 99.726 чел.

Б) о количестве убитого на городской бойне крупного и мелкого скота

За 1910 год убито крупного рогатого скота 22.098 штук.

• телят - 14.691
• овец и коз - 1.872
• свиней - 22.949

А всего 61.611 штук, что средним числом составляет в день 168 штук».

Очевидно, в публикуемых данных не были показаны отдельной строкой мясные татарские лошади, с учетом которых и получилось «всего 61.611 штук». Но даже без конины налицо весьма высокие показатели централизованных заготовок мяса.

Эта статистика не учитывала привозную убоину (вроде традиционных зимних обозов с морожеными гусями). Не брался в точный расчет и многочисленный «обывательский скот», которому посвящались шедевральные строки думского постановления:

«Воспрещается, чтобы по улицам г. Минска бродили свиньи, коровы, лошади и козы. Всякий бродячий по улицам скот забирается на двор городской пожарной команды для сбережения до явки хозяина такового. Примечание. Скот, выгоняемый на пастбище и возвращающийся с него, не признается бродячим. Хозяин, явившийся за получением загнанной на пожарный двор бродячей скотины, обязан уплатить брандмейстеру под особую расписку по числу дней за содержание таковой и за прокорм особую плату…»

В Минске были две фигуры, перед которыми преклонялись мясопромышленники и торговцы: полицейский надзиратель при городской скотобойне Иван Чехович и ветеринарный врач Каликст Рутковский. Новая бойня помещалась на Игуменском тракте близ железной дороги. Об этом предприятии с гордостью писалось в отчете управы:

«Город Минск до 1890 г. не получал никакого дохода от скотобоен, а убой скота производился в частной скотобойне, принадлежавшей Еврейскому обществу. К числу самых больших построек, возведенных на средства города, и самых выгодных в смысле извлечения дохода и улучшения санитарных условий, несомненно следует отнести городские бойни. Новые городские скотобойни, постройка которых обошлась городу до 85.000 рублей, состоят из главной бойни, свинобойни, утилизационного и альбуминного заводов, микроскопической станции, навеса для скота, сарая для 50 свиней, харчевни, конюшни на 12 лошадей, сарая для обоза и инвентаря, помещений для городского ветеринара, конторы служащих, арендатора, приказчика, 15 рабочих, помещения для арендатора заводов и рабочих, сарая для хранения кож и навеса для опаливания свиней. Скотобойня находится в аренде у Минского общества сельского хозяйства, принося городу в год дохода 25.000 рублей…»

Пересуды в управе, на страницах газет и просто на улицах шли не по поводу наличия мяса как такового, а из-за условий его продажи. Впрочем, условия были разные. Скажем, магазин Брауэра в центре Минска или «Варшавско-литовская колбасная» Янчевского, которую с великой помпой откроют 26 января 1912 г. возле гостиницы «Париж» на Захарьевской, - это были заведения одного порядка, а мясная лавка где-нибудь на Ляховке - совсем другого. Побывавшие в Париже гурманы заказывали у Брауэра особые наборы для супа из бычьих хвостов. Менее требовательные обыватели ели в жару холодную телятину с хреном.