Юрий Стоянов: «История с Дзюбой абсолютно скотская»

Актёр Юрий Стоянов в интервью «АиФ» рассказал, в чем отличие юмора Петросяна и «Камеди клаб», можно ли смеяться над Дзюбой, Ефремовым, шаржами «Шарли Эбдо», в чем величие Михаила Жва-нецкого, а также о большом количестве работы, свалившейся на него в пандемию.

Владимир Полупанов, «АиФ»: Юрий Николаевич, многие отмечают, что у Михаила Жванецкого, недавно ушедшего от нас, весь юмор с грустинкой. «Всё идет хорошо, только мимо», «Оптимист верит, что мы живём в лучшем из миров, пессимист боится, что так оно и есть», «Хочется всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно» и т. д. В умной остроте, на ваш взгляд, всегда зарыта грустинка?

Юрий Стоянов: Так и есть. Умный юмор — это всегда «я сейчас вам расскажу про то, как жить плохо». Эта традиция идёт от скоморошества. А гениальность Жванецкого состояла в том, что он переводил «с собачьего» на человеческий, озвучивал в образной форме то, что чувствовали целые поколения людей, но не могли выразить словами. Слыша или читая его высказывания, каждый думает: «Ну, я же так хотел сказать».

Статья по теме

Жванецкий… Он завещал нам чаще думать

Помимо смеха, Жванецкий всегда вызывал ещё одно важное чувство — удивление. Ты бесконечно удивлялся непредсказуемости и парадоксальности его суждений. Когда ему вручали орден в Кремле, помню, он сказал: «Спасибо большое. У меня просьба к правительству — не мешайте мне и не оставляйте меня одного». Ну, гениально же! Уход Жванецкого — свежая потеря. Но у меня не получается сделать скорбное лицо при мысли о нём. Плакать не получается, потому что мы, как правило, вспоминаем что-то смешное, связанное с ним. Как у Пушкина: «Мне грустно и легко, печаль моя светла».

У Жванецкого есть рассказ про тёщу в Израиле, где главный герой говорит: «Софья Генриховна, если вы сию секунду не найдёте свободной минутки, не достанете швейную машинку и не подошьёте мне брюки, вы будете жить настолько отдельно, что вы не найдёте вокруг живой души, не то что мужчину». Я умирал от смеха. Вот так талантливо и парадоксально можно написать про тёщу. Я всегда говорил, что есть писатели, есть сатирики, есть писатели тире сатирики, а есть просто тире. Жванецкий, конечно, ПИСАТЕЛЬ.

Много лет назад к Михаилу Михайловичу приклеился ярлык и так прижился, но мало кто знает, откуда он взялся. «Лирический сатирик». Это его так назвал Георгий Александрович Товстоногов (театральный режиссер, 33 года возглавлял БДТ — Ред.), который обожал Жванецкого.

Что такое мой скромный опыт применительно к разговору о Жванецком? Тем не менее «Городок» сформировался как программа только тогда, когда в ее финале появилась грустная песня Анжелики Варум. Парадокс в том, что именно эта песня сделала «Городок» передачей, которая осталась в  памяти людей. В нем обязательно должно быть что-то грустное, отсылающее тебя к детству, к тому, что уже никогда не повторится. «Городок» был и смешным и грустным, какой и является наша жизнь.

Рассказывать историю моего ухода из театра (БДТ — Ред.) тоже можно по-разному. Можно долго и скучно: «Я мучился, мучился, никому был не нужен». А можно и так: «В сумасшедшие, странные, страшные и счастливые 90-е годы я вышёл из питерского метро, и нищий попросил у меня денег, которых у меня не было. „Тогда дай закурить“, — попросил он. И я, артист лучшего, может быть, даже во всей Европе театра, идущий на читку пьесы, достал пачку „Примы“ и протянул ему. Бродяга закурил, и, когда я стал от него удаться, он начал кашлять и крикнул мне вслед: „Старик, как ты можешь ЭТО курить?“ Когда мне это сказал нищий, я понял, что надо что-то менять в жизни». Это история и смешная, и вместе с тем грустная.

— Приведу образец другого юмора: «Все мы пережили часть этого коронавирусокосного года, который рассказал нам сказку про удалёнушку и братца диванушку… Это время, когда запах спирта от собеседника стал вызывать доверие и уважение… Сколько людей спилось, а сколько забеременело…»

— Я бы не приписал это Жванецкому. Это каламбур, а каламбуров (переиначенных слов) вы у Жванецкого не найдёте. Это всё равно что рифмовать "брат и старший брат". Неплохое умозаключение, небездарное, но несмешное.

— Это из монолога Евгения Вагановича в свежем выпуске «Петросян-шоу». Когда я случайно попадаю на программы с его участием и вижу весь этот «аншлаговский» юмор, над которым зрители в зале заходятся в истерическом смехе, я думаю, что меня дурят. Потому что это совсем не смешно и не остроумно.

— Юра Гальцев рассказал мне, как снимают и монтируют подобные юмористические программы. Снимают гогочущий зал, артистов-участников, которые за кулисами смеются над шутками своих коллег. И Гальцева смонтировали однажды так, что он выступает на сцене, и он же за кулисами, слушая себя, смеётся. Монтаж, доведённый до абсурда. Вы правы, когда чувствуете, что вас дурят. Вас дурят не артисты, а монтажёры, подкладывающие смех под несмешные шутки артистов. И цена смеха нивелируется. Поэтому в «Городке» мы никогда не подкладывали смех.

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Россия 1 (@tvrussia)

— Но подложный смех есть в вашем новом шоу «100янов». Без него шутка не работает?

— Раньше говорили: «Какая страна, такое и телевидение». Мы давно уже пришли к формуле: какое телевидение, такая и страна. Мы приучили зрителя к этому подложному смеху и теперь не можем от него отказаться. Это телевизионный тренд. Если хотите, практически закон. Мне это категорически не нравится. Как раньше снимали ситкомы на Западе? Во время съёмок в павильоне обязательно сидели зрители (как бы фокус-группа). И если зрители не смеялись, съёмку останавливали и авторы на ходу переписывали сценарий. До тех пор, пока зритель реально не засмеётся.

— Шуток на тему изоляции и коронавируса в начале пандемии было много. И вы в Инстаграме запустили цикл коротких скетчей «Стоянов на изоляции». Но перестали это делать. Почему?

— Когда мы были в жёсткой изоляции во время первой волны, мне было так интересно, был такой кураж — я снял 70 сюжетов. Я жил на даче и, снимая эти сюжеты, говорил на том языке, на котором говорят мои соседи за забором. Москва была абсолютно пустой, ничего не работало. Я в перчатках, почти в костюме химзащиты, чуть ли не в сварочной маске драил спиртом каждый кусок хлеба или огурец, принесённый из магазина. Было грустно, страшно и смешно.

Меня часто спрашивают: где новые порции сюжетов? Сейчас, когда болеет в два раз больше людей, чем в пик первой волны, я не могу шутить на эту тему. Не снимается в такой атмосфере.

На пятый день карантина я начал писать пьесу про пандемию и двух друзей. Написал две трети. Сейчас мне её не хочется даже перечитывать. Мне казалось, она получается добрая и смешная, а на самом деле она грустная. Я не хочу переживать это второй раз. А если этого не хочу я, не захочет переживать ещё раз и зритель.

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от ЮРИЙ СТОЯ-НОВ (@stoyanovshow)

— Юрий Лоза в интервью мне посетовал на то, что «мы живём в стране победившего КВН». Он видит в тотальном хохоте негатив. А вы?

— А в тотальном трауре, фобиях, тревоге, скорби нет негатива? Во-первых, это естественная защитная реакция — смеяться, когда на душе тошно. Что лучше — смеяться или плакать? Мне кажется, смеяться полезнее. Это уже следующий вопрос: над чем? Во-вторых, так случилось, что КВН стал основным поставщиком авторов. Сегодня все лучшие сериалы сделаны автор­скими группами, которые выросли из КВН, тот же «Домашний арест», например, снятый по сценарию Семёна Слепакова. И это не всегда юмористические сериалы.

Что касается актёров родом из КВН, то здесь я бы с Юрой, может быть, и согласился. В массе своей они не универсальны. Они сильны как артисты внутри своего жанра, и как только они уходят со своей площадки в другую секцию, у них начинаются проблемы. Не хватает опыта, навыков, образования. Ну и, в-третьих, у каждого телевизора есть пульт. Я включаю свой любимый скромный канал «Бобёр» (ре-монт, хобби — Ред.), большинство программ которого снято на фоне продырявленной стенки, где висят две дрели и четыре стамески, и с нас­лаждением могу смотреть, как из поломанной рамки, разбитого цветочного горшка и куска полусгоревшей ткани можно своими руками сделать какую-то красивую байду. Смотри «Бобёр», если не нравится КВН.

— Есть мнение, что лучшее юмористическое шоу на нашем ТВ — это «Вечерний Ургант». Согласны?

— Согласен. Я 4 раза был у Вани в гостях. Конечно, там есть заготовки. Но я был свидетелем парадоксального спонтанного юмора. Не могу забыть шутку Вани, когда он пригласил в гости своего отца. «А сейчас, Ваня, — сказал Андрей Ургант, — я хочу показать тебе одну коробочку, и ты ни за что не догадаешься, что в ней». «Неужели это прах бабушки?» — спросил Ваня. Я думал, что умру от смеха. Кроме того, Ваня буквально на моих глазах начал учиться играть на гитаре и сегодня играет потрясающе! Он умница, грандиозная фигура! Всё смотрит, всё читает, всё знает. Он не мой сын, но я им очень горжусь.

Статья по теме

Иван Ургант: «Может, я живу на розовом облаке?»

— Юмор Урганта и того же «Комеди клаба» сильно отличается от того, что делает Петросян. Как вам кажется, аудитория «Камеди клаба» и Петросяна пересекаются?

— Не пересекаются. Не уверен, что аудитория «Камеди клаба» будет смеяться над шутками Петросяна, но это и не значит, что аудитория Петросяна не будет смеяться над шутками резидентов «Камеди клаба» и Урганта. Не могу сказать, что между ними пропасть.

Здесь вопрос скорее возрастного ценза. Сейчас телевидение жестко отформатировано. За что борется  ТВ, помимо общей доли (количества телезрителей просмотревших конкретную программу)? За аудиторию 18+, которая тотально ушла в интернет и не смотрит эфирное телевидение. Между прочим, в самых первых выпусках шоу «100ЯНОВ» я был лидером среди аудитории 18+, но, правда, на канале «Россия 1», на который редко заходит молодежь. То есть это совсем не наши зрители.

За эту аудиторию сейчас идёт война. И каждый процентик возвращения этих людей в число смотрящих телевизор — это большая победа. Часто слышу разговоры о похоронах эфирного телевидения. То, что телевидение невероятно скомпроментировано, — это факт. Но я не считаю, что его можно хоронить. Телевидение уходит в интернет. Но по сути это всё равно телевидение.

А если говорить об участниках «Камеди клаба», то давайте посмотрим, к какой аудитории они всегда обращались? К людям, которые для меня символизируют тяжелое, подчас безуспешное мучительное зарождение среднего класса в России. Это люди, которые хотят что-то делать сами. Мы другие — написано на знамени этого движения. В том числе мы еще иначе шутим и выбираем другой юмор. Это не обязательно юмор Садового кольца. В основе своей «Камеди клаб» в прекрасном смысле слова очень провинциален. Все люди, которые работают там, — это выходцы из провинциальных команд КВН. Часто обсуждают, выше пояса или ниже их юмор. Но это просто другой способ шутить. В том числе и про другое, и другим языком, не разделяя на то, о чем говорят на кухне или на молодежной тусовке. И юмор там не пошлый. Я считаю, что пошло — это когда скучно и бездарно. Вот это в сто раз пошлее, чем то, что принято у нас ассоциировать с пошлостью.

Масяня и другие хиты. Популярные российские телешоу нулевых годов Подробнее

— Обратил внимание, что Павел Воля и Максим Галкин всё чаще и чаще стали обращаться к социальному юмору, иногда даже острополитическому. Какой резонанс вызвал прошлогодний концерт Максима в Новосибирске, где он довольно остро шутил про Путина в том числе. Юмориста такой юмор приподнимает над комиками, которые шутят про тещу, сантехника, геев и участкового?

— В «Камеди клабе» социального юмора всегда было довольно много с самого начала, они всегда были очень острые. Если они перестанут шутить на темы, на которые не очень принято шутить на федеральных каналах, они не будут так популярны. Они же не только на запрещенной лексике выскочили. Нет конечно. А разве у Максима этого не было? У него всегда были пародии на первых лиц — Черномырдина, Горбачева, Ельцина, Путина. Может быть, просто так изменилось время, что мы теперь любое высказывание на эту тему иначе воспринимаем? И это получает большой резонанс. Что там такого особенного сказал Максим про Путина? Ничего. Это абсолютно в его манере шутить.

Кстати, на государственном канале «Россия 1» мои минутные ролики про изоляцию, которые я снимал на смартфон, предложили вставить в шоу «100ЯНОВ». Я там говорю на языке интернет-аудитории, иногда с матерком. И мне сказали, что никто ничего убирать не будет. На ОТК (отдел технического контроля) схватились за голову. Но куда деваться — внутри богатого телевизионного шоу со звездами появлялось по 3-4 сюжета, снятых на телефон.

— А какова судьба «100ЯНОВ» шоу?

— Судьба такая, какая и может быть у дорогого шоу. Там деньги видны в кадре. Один знаменитый одесский администратор в советское время говорил: «Тырить надо не с убытков, а с прибылей». Канал позиционировал это шоу как праздничное спецсобытие. Но в результате мы пришли к тому, что эта программа выходила каждое воскресенье в прошлом телевизионном сезоне. Их много снять очень тяжело. Пока напишут сценарий, пока найдут деньги. Поэтому снимаем периодами, пакетами. Вроде бы весной опять начнем снимать новый сезон. С деньгами стало очень плохо на телевидении.

— Не только на ТВ. Везде стало плохо с деньгами.

— Увы, рекламы мало.

— Видели ли вы такие интернет-шоу, как «Прожарка», «Что было дальше?», где молодые комики упражняются в том, как бы побольнее задеть и унизить гостя?

— Один раз что-то такое начал смотреть и не смог. Я не говорю, что это не имеет права на существование. Запретить, сжечь, распять — это вообще не ко мне. Искусство и юмор — это как море. Они огромны. Даже если это море постоянно загаживать, оно самоочищается. И в нем опять можно купаться. Поэтому я не лезу это море чистить. Это опасно. Но вообще, унизить, поиздеваться, опустить — это не ко мне. Я такую природу юмора не исповедую, но и не запрещаю другим. Тем более всегда есть простой выход — ты просто это не смотришь. И это проходит мимо тебя.

— Сегодня в TikTok самый популярный челлендж — «Облизни стульчак унитаза», а также новый тренд — «Описайся в штаны». Люди снимают ролики, как они облизывают унитаз и писают в штаны, и выкладывают, чтобы поржать. Как вам такой юмор?

— TikTok я иногда просматриваю. Там иногда попадаются очень талантливые и занятные короткие видеосюжеты. Но вообще, интернет — это как лопата. Ей можно вскопать огород, а можно проломить череп. Смотря кто этот инструмент использует. То, о чем вы говорите, — это апелляция к животному, физиологическому началу. Мы в школе все друг другу что-то такое рассказывали. Но давайте не будем называть это юмором.

Юрий Стоянов: «Будет совсем плохо — приму удар на себя!» Подробнее

— Французы очень гордятся свободой и тем, что у них нет запретных тем для шуток. Что вы думаете о провокативной сатире французского издания «Шарли Эбдо»? Они позволяют себе шаржи на пророка Мухаммеда. Это приемлемо?

— Этот юмор провокативный, слишком декларативный, но неталантливый и несмешной. Жёсткие высказывания с целью спровоцировать. Это просто плохо. Я не считаю, что в этом есть проявление свободы. Терпимость — это тоже проявление свободы. Тем более люди знают, что за этим последует. Я не разделяю такие высказывания, как и предельно осуждаю то, как это карается. Если цена рисунка — это жизнь, это ужасно. Если французы считают, что это часть свободы, значит, я до такого понимания свободы не дорос.   

— В вашем шоу «100ЯНОВ» принимал участие и Михаил Ефремов. То, что с ним произошло, — это трагедия. Но над этим очень активно шутили. История породила массу мемов: «Надо еще доказать, что Ефремов — это Ефремов», «Я не был пьяным, я просто в роль вживался», «Судья: „Адвокат Пашаев, у вас есть что сказать по существу?“ Пашаев: „Ваша честь, существо ничего не помнит и плохо себя чувствует“». Или вот еще: «Избавлю от алкогольной зависимости. Гарантия 8 лет. Дорого. Эльман Пашаев, адвокат Ефремова». Я получал все эти шутки на WhatsApp и не мог не улыбнуться, хотя и жертву, и самого Ефремова мне очень жаль. На ваш взгляд, вышучивать такие трагедии — это тоже за гранью?

— Я считаю себя другом Миши. Для меня это абсолютно непозволительно. У меня мысли такой нет. Как можно на эту тему шутить? Сердце любого товарища расколото надвое. С одной стороны, безумное сочувствие и скорбь по погибшему замечательному простому парню Захарову, который вез кому-то продукты в пандемию и который погиб бессмысленно, глупо и жестоко. С другой стороны, сочувствие к Мише. Были те, кто на всю страну орал: «Алкоголик и подонок!» Но много и тех, кто знает Ефремова как добрейшего, очень совестливого, славного, не сказавшего ни одного плохого слова ни про кого человека. Он действительно грандиозный актер и человек удивительный. Поэтому шутили над этим люди, у которых разжижение мозга.

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Россия 1 (@tvrussia)

— У людей, которые похитили интимное видео Артема Дзюбы и слили в интернет, тоже разжижение мозга?

— История с Дзюбой для меня абсолютно возмутительная и скотская! Какое отношение футбол имеет к тому, что произошло в частной жизни этого человека? Почему его отстранили от игр сборной? Я считаю, что тренер должен перед ним извиниться. А если в следующий раз в унитаз Черчесова вставят видеокамеру или в люстру ее вмонтирут и потом выложат запись в Сеть? Его тоже надо будет снимать с должности? Это что, повод? Я не просто выражаю сочувствие и солидарность Дзюбе (хотя слово «солидарность» здесь звучит двусмысленно), но если кто-то решит поддержать Дзюбу флешмобом, я этих людей не буду осуждать. Артем — умный парень. Знаю, как ему сейчас тяжело. А когда он на чемпионате мира после забитых голов отдавал честь, все его на руках носили. Что же это за страна у нас? Моментально закидать говном и забыть всё хорошее, всю свою любовь к человеку растоптать в одну секунду. Это потому, что у людей своей жизни толковой нет, поэтому все время проживают чужую.  

— Вы недавно перепели песню на стихи Евгения Евтушенко «Американцы, где ваш президент?». Смеяться над другим народом всегда легче, чем над своим?

— Разницы никакой. Я услышал эту песню с очень хорошими словами Евтушенко в интернете, и она меня потрясла. Как человек, у которого советское образование, я понял сразу, что если песня написана в 1964 году, то она явно посвящена ноябрьским событиям 1963 года. И имелся в виду Кеннеди. Но когда я услышал, как ее поет Марк Бернес, я подумал: «Вот если бы вся пропагандистская машина работала так, как эта песня». Она талантливая!

И еще поразительный факт. Я снимаюсь в сериале, действие которого происходит в начале 80-х. Играю деда, который по ходу сюжета читает советскую газету. Мне подкладывают издание того времени. У меня такое хорошее настроение было, я так смеялся. Там всё благостно, как говорил Жванецкий, палец большой болит показывать, как хорошо. И в Польше какие-то тревожные события освещены, и на наших сельхозполях не всё гладко. Но общее ощущение — дружбы народов, покоя и уверенности в завтрашнем дне. На меня так повеяло всем этим с этого уже почти выветрившегося свинца на желтой бумаге, что пришлось себя возвращать к реальности: «Юра, окстись, отложи ее в сторону. Ты всего лишь играешь 82-й год».

Нет, я не хочу туда! Это всё к разговору о песне. В ней спародирована сама подача материала, очень советская, чуть-чуть приподнято-бравурная. Эта песня и сейчас звучит актуально. Интересно, как на новом витке спирали срабатывает время. В 2002 года мы с Ильей (Олейниковым — Ред.) сняли выпуск «Городка» про эпидемию гриппа. Всю передачу мы с ним шили медицинские маски, потому что масок в стране не было. Мы шили их, чтобы заработать. Там нет слова «ковид», а все остальное дословно повторяет события сегодняшних дней, 34 минуты правды про сегодня. Спустя 18 лет эту передачу повторно показали по ТВ. И все ее смотрели с удивлением: «Не может быть. Какое предсказание!»

— Над чем вы работаете сейчас?

— Удивительное дело, Володя, я так много не работал никогда. Когда слышу о проблемах моих коллег, я им сочувствую. Прихожу домой так поздно, чтобы только переспать. На СТС ещё идёт сериал «Гости из прошлого», у которого будет второй сезон. На НТВ лежат два сериала, которые мы недавно закончили. Один четырехсерийный мини-сериал, другой «Марлен», в котором я сыграл самую большую роль в своей жизни на телевидении. Я его люблю заранее. Расшифровывается название как Маркс, Ленин. Я играю там следователя старой закалки, который занимается только делами, связанными с селебрити и медийными людьми. Он обладает одной странной физиологической особенностью (не буду раскры-вать какой), которая играет решающую роль в этих расследованиях. Он разрывается между любительским театром и работой, чем напоминает персонажа из фильма «Берегись автомобиля». Как человек советской формации он обладает порядочностью, дисциплинированностью, пунктуальностью и т. д. Думаю, зимой мы его увидим на экране.

Снялся также в полном метре, который называется Love. И весной вхожу ещё в два сериала. Так что у меня очень много работы. Видно, я нахожусь в том самом возрасте, когда уже не такая высокая конкуренция внутри этого сегмента. Есть 10 актеров, и мы на этой поляне и веселимся.

— Вы просто поздно начали.

— Поздно. Надеюсь, что по отношению ко мне сработает фраза: кто поздно начал, тот поздно кончит. В отличие от Дзюбы, которого я очень люблю.