Павел Харланчук: «Театр люблю больше»

Но еще очень хочется, чтобы у Харланчука появилась возможность что-то поставить на театральной сцене…

Вообще, Павел сразу расставил все точки над «i» в профессиональных приоритетах. Самое главное для него - театр: актера Харланчука можно увидеть в постановках театра имени Янки Купалы. В режиссуре - пока период размышлений. А кино - здорово, что есть возможность работать и обеспечивать большую семью, где подрастает четверо очаровательных детишек: дочери Аделя, Ивонна, Оливия и сын Филипп.

- Павел, мне вспомнилось интервью российского актера Алексея Серебрякова - он тоже, как и вы, многодетный отец. Серебряков очень много снимается, но при этом, по его же признанию, ему везет с ролями. Если бы ему что-то не понравилось, он бы отказался, несмотря на искушение заработать. А вы разборчивы?

- Конечно, все зависит от сценария. Иногда, когда я прошу почитать сценарий, удивляются: «Зачем? Разве ты можешь отказаться?» А у меня был и неприятный киноопыт в нескольких фильмах: не сложилось с режиссерами. Поэтому не хочется соглашаться на все, что предложат. Например, если бы история, развернувшаяся в фильме «Иллюзия охоты», где я сыграл лейтенанта милиции Качуру, не была похожа на правду, вряд ли бы я стал сниматься.

- Кто-то сказал, что правду снимать неинтересно. С другой стороны, в современных сериалах много надуманного.

- На правду похоже то, что Качура - не супермен и не супергерой. Он - обыкновенный человек, у которого масса проблем, неустроенный быт, конфликт с родителями невесты, а тут еще на голову какие-то приключения... Его поначалу это даже раздражает, но, как человек ответственный и справедливый, он берется за дело. Летом снимали продолжение приключений Качуры: фильм называется «Сетевая угроза». В этих сериях больше экшна.

Я шучу, что у меня было лето в погонах: «Сетевая угроза» - лейтенант Качура, в картине «Слепое счастье» я сыграл сотрудника МЧС, который потерял зрение, спасая ребенка, в фильме «Лучший друг семьи» - снова милиционера. Правда, в сериале «Однолюбы» играл достаточно неприятного юриста.

Театр

- Искренне рада, что сейчас у вас много работы. Помнится, вы переживали тяжелые времена: увольнение из театра, с кино тоже было глухо… Как вы справились с предательством коллег, которые в одночасье от вас открестились?

- Предательство – слишком громко. Я бы сказал: трусость. Да, период был неприятный: для меня было открытием, как люди могут лавировать между правдой и угождением, в лицо говорить одно, а за спиной - другое. Но были и те, кто меня открыто поддерживал: хочу поблагодарить их за это.

… Какое-то время я сидел без работы, потом Андрей Гребенкин предложил поработать вторым режиссером в Москве на съемках сериала. Я поразился, какой это конвейер, как из актеров пытаются за один съемочный день выжать все по максимуму… Иногда доходило до безумия, людей было просто жалко.

- Видимо, материально это обоснованно.

- Может быть, к сожалению для меня, но лично я театр люблю больше, чем кино. Несправедливо, что работа в кино оплачивается гораздо выше, хотя в театре она требует вдвое больше сил и времени. К сожалению, для части актеров это просто место нахождения трудовой книжки. Но другого отношения, получая нашу зарплату, сложно ожидать.

- Когда вы вернетесь к театральной режиссуре?

- Художественный руководитель театра Имени Янки Купалы Николай Пинигин сказал поискать пьесу для постановки. А в Театре белорусской драматургии есть планы поставить пьесу Николая Рудковского «Дожить до премьеры».

Но сейчас у меня сложные отношения с режиссурой, и пока нет ответа на вопрос, что происходит. Наверное, надо менять что-то в себе самом. Мне кажется, когда я был студентом, все получалось задорнее и интереснее. В хорошем смысле слова была режиссерская безалаберность.

Большая семья

- Павел, в вашей семье четверо детей - двое из них приемные…

- … Когда мы с моей женой Аней только познавали друг друга, делились взглядами на жизнь, совпали в том, что в семье могут быть приемные дети. Когда нашей дочке Адельке исполнился год, мы решили усыновить ребенка. Мы не думали ни о каких критериях, условие было одно: погодок нашего малыша. Так появилась девочка, а потом выяснилось, что у нее есть старший брат. Мы задумались, но в итоге решили: значит так надо!

Вот этот период, когда появились Ивонка и Филипп, наверное, был самым сложным. Посещало и неверие в себя: сможем ли? Были внешние атаки: «Зря вы это сделали, жизнь себе погубили! Такие молодые, могли бы еще жить для себя!»

Было нелегко находить взаимопонимание с сыном и дочкой, притираться друг к другу. Иногда даже казалось, что мы не сможем их полюбить, но мы просили Бога послать любовь и найти сил не смалодушничать. Сегодня мы - семья.

- Как вы думаете: любовь может быть одна на всю жизнь?

- Настоящая любовь не проходит. Знаю, что женщины болезненно относятся к переменам в отношении мужчин к себе. Но любовь развивается этапами: сначала мужчина бегает за любимой, а она будто держит его на расстоянии, потом наоборот.

Любовь взрослеет: она может постареть, поспать немного, потом резко проснуться, но все время скакать как дурная на белом коне - это немыслимо.

Я, например, не уверен, что готов пережить то состояние, когда у нас был период романтических ухаживаний: как сердце выскакивало из груди, как в голову кровь ударяла. Мне нравится мое нынешнее состояние любви…