Вячеслав КОСТИКОВ: Мобилизационный ресурс празднословия в экс-СССР исчерпан

Статья по теме

Михаил Веллер: «В Европе сегодня идёт культурное и этническое замещение»

Размышления эти не новы. В истории стран, переживших тяжёлые катаклизмы, рано или поздно наступает период, когда после полосы усталости, безразличия, нравственной пустоты начинает пробуждаться общественное сознание. И тогда люди начинают заглядывать за пределы своего маленького мирка, в котором спасались от невзгод.

После окончания Великой Отечественной наше общество не знало большой войны. Но в 90-е гг. ХХ в. оно пережило такие потрясения, которые по своим последствиям для населения можно сравнить с настоящей войной. Потеряны огромные территории, сократилось население, пришла в упадок промышленность, на долгие годы воцарилась разруха. Неслучайно же распад СССР назвали «крупнейшей катастрофой ХХ века».

В какой-то мере наше общество сегодня переживает то, что Европа пережила после Первой мировой войны. Именно тогда на свет появилось понятие «потерянное поколение».

Неучтённые жертвы

О «потерянном поколении» советские люди узнали во времена хрущёвской оттепели, когда в СССР хлынул поток западной литературы. Особенно популярен был роман Э. М. Ремарка «Три товарища». В нём, собственно, и выведены ставшие классическими типы «потерянного поколения». Это были люди, познавшие ужасы Первой мировой войны, израненные, исковерканные кошмаром «окопной правды», люди, утратившие иллюзии и веру. Вернувшись домой, они столкнулись с разрухой, нищетой, падением нравов. Да, они выжили в войне. Но была утеряна воля к жизни. «Потерянное поколение» ушло в быт, личные отношения, чуралось политики… и проглядело, как в жизнь медленно вползал фашизм. Этих людей нередко называли «неучтёнными жертвами войны». А есть ли у нас «потерянное поколение», «неучтённые жертвы» геополитической катастрофы? Разумеется, есть. И их очень много. Миллионы людей в течение почти двух десятилетий были фактически выброшены на обочину жизни. Молодые выживали, старики доживали. Все мысли были о том, как прокормить семью, как одеть детей и снарядить их в школу, как удержать отчаявшихся мужчин от пьянства, а женщин - от «улицы». Для многих эти тревоги не изжиты и сегодня. Бедность остаётся тяжёлым крестом. И хотя доля населения с доходами ниже прожиточного минимума снизилась с 90-х гг. более чем в два раза, она всё ещё составляет более 10 %. Эксперты недавно написали доклад с оптимистическим названием «Прощай, нищета». Пожили бы эти эксперты на 2-3 доллара в день. В уютных кафе, куда они ходят поделиться друг с другом своими оптимистическими сведениями, на эти 2 доллара не съешь и простенького салата.

Пробуждение

И всё-таки худшие годы для большинства людей позади. Да, бедности ещё много. Но это уже не та бедность, которая убивала волю к жизни и культуре. Можно по-разному относиться к волне протестных митингов и шествий, которые прокатились по ряду городов, но нельзя не заметить характерной особенности: протестующие требовали не хлеба, а честных выборов, справедливости, уважения своих прав и свобод.

Это хорошие требования. Хорошие - поскольку свидетельствуют о том, что пробуждается национальный разум. Пока это только первые шаги в сторону коллективной ответственности. Социологические исследования показывают, что в головах и душах людей всё ещё царят разруха и смятение. Велика разобщённость, вызванная резким имущественным расслоением. Одни верят в демократию, права человека и тянутся к Европе. Другие продолжают молиться на портреты Ленина и Сталина и ждут железной руки и железного порядка. Третьи верят только в деньги и продолжают бессовестно и жадно воровать.

«Монолитного единства» народа, о котором так любила писать газета «Правда», нет и в помине. Есть многочисленные и глубокие трещины: имущественные, социальные, идеологические, образовательные, культурные. Власть пытается слепить расползающееся единство. Но пока у неё мало что получается.

Причина неудач в том, что власть и сама не знает, на каком фундаменте строить будущее. На демократии, на законе, на правах человека? Это тревожно: народ и в самом деле может поверить в закон и потребовать его соблюдения. С кого же брать пример? С Европы, с Византии, с Китая? Похоже, что власть склоняется к мнению, что «мы сами с усами». В поисках идей для строительства, например, России придумывают новые праздники, хватаются то за патриотизм, за «веру, царя и отечество», вспоминают о забытой при коммунистах «великой истории», то достают с полок стихи славянофилов («умом Россию не понять, аршином общим не измерить…»), снаряжают ряженых казаков, выводят на улицы хоругвеносцев, изобретают надувные храмы.

Результаты идеологического самогоноварения не впечатляют. Новые поколения плохо поддаются идеологическому воспитанию. Слишком много на идеологических фронтах было (и есть) вранья, ложных целей, фальшивых кумиров. Мобилизационный ресурс празднословия исчерпал себя. Люди ждут не слов, а дела. Способна ли власть предложить реальные дела? Или от бессилия снова займётся поисками врагов?