Михаил ЖВАНЕЦКИЙ: Когда пропадает еда, у нас всегда появляется балет

Надо успеть утомиться от еды

- Михаил Михайлович, на одной из прошлых передач вы подошли к краю сцены и интимно так сказали: «Пацаны, исчезнут лекарства». Прошло совсем немного времени, и выяснилось: иностранным производителям невозможно зарегистрировать новые препараты. Что вы испытываете, когда сбываются ваши прогнозы?

- Это не прогнозы, а воспоминания, которые очень легко назвать пророчествами.

Таких пророков, как я, битком в этой стране. Каждый что-то помнит. Самое главное, ребята, когда пропадает еда, у нас всегда появляется балет. Я был свидетелем уже много раз. Если, блин, идёт балет «Жизель» по всем каналам, это значит, что гречка исчезнет. Помню, в прошлый  кризис при зачаточном   капитализме дамы на норковые шубы надевали сверху рюкзаки и отправлялись хватать крупу. Так что... Не дай бог появится «Жизель». Кто первый увидит, прошу дать знать всем остальным. Ну а если появится «Жизель» по всем каналам, надо снимать зеркала с машин, дворники, иначе за вас это всё снимут. Потом надо забивать с лета морозилку - всем, что нужно для встречи нового года. У иностранцев вызывает удивление наше пышное новогоднее пиршество. Никто не знает, что на это уходит полгода, что всё это лежало каменное в морозилке и теперь это трудно как разморозить, так и разжевать.

А по поводу лекарств... Я думаю, это баловство со сроком годности медикаментов надо прекратить. Недавно слышал по радио историю: «Нас пригласили на ужин и угостили такой вкусной едой. Оказывается, всё было сделано из просроченных продуктов». Видите, и все довольны, очень вкусно оказалось! То же самое будет с лекарствами - надо тщательно зачёркивать, вымарывать сроки годности и продолжать пользоваться. Потом найдутся люди, которым эти медикаменты помогли. А пока я желаю, чтобы мы быстрее целовались, обнимались, ходили друг к другу в гости, вкусно кушали. Чтобы успеть утомиться от этого.

Видел клюкву с самолёта

- Михаил Михайлович, сколько языков вы знаете?

-  Я знаю один язык умного мужчины.

* * *

А девицы всё   время совещаются.

Сложнейшие проблемы: как дать и взять, как взять и не дать. Но никогда не обсуждают, как дать, но не взять.

* * *

Я думаю, девушка, воспитание, образование - всё это искусственное и поверхностное. В принципе, ты глуповата, так что сердцевина у тебя здоровая. Парочка моих уроков - и ты оживёшь.

* * *

Кто-то мне говорил: «Михалыч, у меня было такое зрение - я клюкву с самолёта видел».

* * *

Девочка ест мороженое: ложечку себе, ложечку рыжей мохнатой собачке. Кем ты будешь, девочка? Отвечу - человеком. Твой очарованный прохожий.

* * *

Коньяк я не вижу, я его слышу. Я слышу свои слова после него. Наш - тяжелит, слегка печалит, тянет на сторону, подсказывает телефон. Их французский - развязывает, освобождает, идёт острота за остротой, вступает жест и текст, подходит вдруг цитата. Откуда? Не читал. Читал когда-то, всё освободилось и подплыло ко рту, 5 звёздочек, «Курвуазье», он мною говорит.

* * *

Она любила официанта, она его обнимала, целовала, а он всё время смахивал одной щёткой и с неё, и со стола, даже когда она его поворачивала лицом к себе.

* * *

Это, видимо, свойство моего характера - выбирать из двух вариантов худший. Даже если успел передумать и поменял, всё равно выбрал худший. Раздумывать прекратил, решает организм - или усталость, или опасность, или совесть. Когда совсем нет времени, решение приходит само, его и   обсуждать   нечего. Когда проблема упирает в совесть, решение приходит само. Когда надвигается опасность, надо находиться среди людей. Это мы ещё с Андреем Максимовым говорили: когда надвигается опасность, надо находиться среди людей. И самый смешной выбор, когда ты описываешь свои сомнения на бумаге. Ты либо находишь решение, либо хорошо описываешь свои сомнения.

* * *

Сижу в очереди к отоларингологу. Давно в очереди не сидел. И то ведь стоял всегда, сегодня сижу. Многие меня подозревали: оторвался от жизни. Вот - снова участвую. Какой такой опыт приобрёл - не пойму. Наоборот, сидя в очереди, именно тогда в жизни не участвуешь. Две трети жизни этим занимался и снова скажу.

Результат всегда жалкий - кусок мяса, бутылка молока, рецепт. Очередь не участвует в жизни, она за жизнью стоит в очереди.

* * *

Я как-то голодал на каком-то курорте. Кто-то меня туда пригласил, в общем. В общем, голодаем. 1) Собираем крошки у рта и на скатерти. 2) Подсчитываем калории. 3) Подсчитываем килограммы. Женщины и зубочистки - в стороне. Знакомый трахальщик через 5 секунд переходил от евреек на еврейскую кухню. Разговор о китаянках начинал с китайской кухни. О наших женщинах, оставшихся в России, не говорим - что ели в их постели, обсуждаем. Даже разговор о сумасшедшем успехе на сцене не упоминаем. Главное - как долго не могли разжевать неудачный шашлык в гостях. Потому что шашлык должны делать мужчины, говорят. Нарезаешь мясо, маринуешь его в вине, чуть-чуть уксуса... Куски мяса лучше чуть-чуть отбить. Отбивные - на шампуре. Только не снимай с шампура!.. Этот разговор - от обморока до потери сознания. Самое страшное, что произошло со мной, - когда я ночью от голода съел все свои лекарства. Затем всеобщее отупение, взаимная вражда, ссора и, наконец, взвешивание: минус 8 килограммов. На тебя надевают восьмикилограммовые латы - вот с такой тяжестью вы ходили. «Да, - сказал я. - Но я не перессорился со всеми». Вышел, перестал голодать, снова набрал, опять мечтаю похудеть.

* * *

От отца деньги, от детей радость, от женщин дети, от отца деньги. От детей радость, от женщин дети, от отца деньги. От детей дети, от отца деньги. От детей внуки, от отца деньги. От женщин слёзы, от отца деньги. От внуков радость, от отца деньги. От внуков дети, от отца деньги. От женщин крики, от отца деньги. От внуков тосты, от отца слёзы и мокрые деньги.