Из Парижа с... болью. История одной белорусской семьи

И в самом деле, наш еженедельник - газета вопросов-ответов - хотел направить данный вопрос в районные и областные ведомства. Но потом мы решили не ждать, а ехать. «АиФ» связался с автором письма - Галиной Панкиной, внучкой бабушки-героини. Выяснилось, что 97-летняя Софья Семёновна Краско живёт вместе со старшей дочерью Антониной Евстафьевной Харецкой в деревне Париж. Туда «АиФ» и направился.

Белорусский Париж

По пути в деревню на машине мы немного заплутали, посмотрели несколько деревень и лишь спустя час поисков добрались до заветного указателя «Париж». Проехали магазин «Парыж», местную Эйфелеву башню и остановились возле дома на улице Зелёной. Парижанки - героини материала - встретили нас радушно.

На вопрос «Почему деревню назвали Парижем?» ответила Антонина Евстафьевна:

- Есть легенда, что в 1812 году Наполеон проходил тут с армией и здешние окрестности напомнили ему Париж. В 1973 году деревню переименовали в Новодруцк. Лишь в 2006 году благодаря ксендзу Юозасу Бульке и местным жителям вернулось прежнее название.

Пока Антонина Евстафьевна рассказывала, мудрые глаза Софьи Семёновны изучали меня, юную корреспондентку. Софья Семёновна прислушивалась к разговору, и время от времени её мелодичный голос добавлял в повествование новые детали. После экскурса в историю деревни пора было переходить к истории семьи Краско.

Мирная жизнь и начало войны

Софья Семеновна родилась в 1921 году в посёлке Шарковщина. Окончила семь классов польской школы. До сих пор помнит много стихов на польском, русском и белорусском языках. После поступила учиться на платные двухгодичные курсы шитья, кроя и вышивания. В 17 лет вышла замуж за Евстафия Краско.

В 1941 году, 20 января, в семье появилась дочка Антонина. А в июне началась Великая Отечественная война. Немцы быстро заняли белорусскую территорию. Появились первые партизанские отряды. В лесах недалеко от деревни Пискуны находился отряд имени Щорса. Евстафий не успел уйти в армию и присоединился к партизанам. А так как он был портным, то обшивал весь отряд.

Помощь партизанам

Когда партизаны проходили через деревню, штаб устраивали в доме Софьи и Евстафия.

- У нас был полный дом партизан, - вспоминает Антонина Евстафьевна. - Столько незнакомых людей! Помню, как они разбирали автоматы, диски крутили.

Софья готовила еду. Продуктов у партизан было мало, население делилось своими запасами. Когда проводились собрания, Софья с детьми тихо сидели на печи, чтобы не мешать.

В доме Краско гостил Петр Машеров. По словам Софьи Семёновны, человек простой, не выделяющийся среди других. Также в партизанском отряде была женщина - зубной врач Полина Андреевна, которая потом стала женой Машерова. Софья Семёновна вспоминает её с теплотой:

- Полина Андреевна была худенькой, с обветренным лицом, всегда носила через плечо сумку с медикаментами. Лечила партизан в полевых условиях.

В сентябре 1943 года в семье Краско родилась вторая дочь Ирина. Семья увеличилась, а война продолжалась.

- Как-то на одну семью донесли, что они партизан укрывают, - говорит Антонина Евстафьевна. - Так немцы завели этих людей в сарай и постреляли в потолок, запугали. А ребёнок из этой семьи - Витенька - убежал и спрятался в горохе, там и заснул. Когда его нашли, поняли, что мальчик заболел. До больницы его не довезли, так Витенька и умер.

В деревне Пискуны немцы сожгли клуб и школу. В опасные минуты детей уводили к соседям или за речку.

- И как мы тогда выжили? - переглядываются женщины.

В Париж без визы. Что можно увидеть в белорусском «аналоге»? Подробнее

Конец войны

Весной 1944 года Евстафий и его брат Елисей вступили в ряды Красной Армии. Евстафий служил в разведке артиллерийских войск. Дошёл до Берлина.

- Он прислал мне открытку оттуда со словами: «Для маленькой доченьки». И красивую куклу привёз, - улыбается Антонина Евстафьевна. Евстафий был награждён медалью за то, что с его помощью удалось окружить и взять немцев в плен. В 1945-м радиоприёмники разнесли весть о победе по его деревне. Осенью 1946 года Евстафий вернулся домой.

Когда фашисты отступали, несколько отставших от своего отряда немцев переночевали в доме Краско.

- Жалко их было, потрёпанных. Не каждый немец  был зверем. Нам они фотографии своих детей показывали, - рассказывает Антонина Евстафьевна.

А когда ехал последний карательный отряд, вся деревня приготовилась к тому, что сейчас будут жечь дома. Софья вынесла из дома подушки, посадила на них детей. Один из немцев прокричал, что больше ничего палить не станут. Местные жители не поверили и ещё некоторое время прятались. Но тот немец не соврал: участь сожженных деревень миновала Пискуны. Это было чудо.

Репрессия

В 1947 году семья Краско построила дом. Евстафий стал депутатом в деревне. В 1949 году родился сын Дмитрий. Вскоре начали появляться колхозы. Евстафий переживал за семью и не хотел первым вступать в колхоз, так как слышал: одному человеку за это сожгли дом. Однако вступить в колхоз всё же пришлось.

А 2 мая к полю, где сажали колхозную картошку, подъехала чёрная машина. В доме произвели обыск. Евстафия забрали. Семья несколько дней не знала, где он находится. Это страшно.

Как потом выяснилось, его судили в Полоцке на закрытом процессе. Пытали: помещали в одиночную камеру, где было воды по горло, и могли продержать там весь день. Назвали врагом народа и дали 10 лет исправительных работ. Евстафия отправили сначала на Урал, а потом в Сибирь.

- Время было такое, - вздыхает Антонина Евстафьевна. - Людей забирали как рабочую силу, отправляли строить заводы...

Вместе с другими осуждёнными Евстафий мастерил шалаши и бараки в тайге. Потом работал по специальности - портным.

В марте 1953 года умер Сталин, и осенью 1954 года Евстафий вернулся домой.

- Я тогда в седьмой класс ходила. Столько радости было! Будто мир перевернулся, - говорит Антонина Евстафьевна. - Помню, прибегаю из школы домой, а отца не узнать. Ему 44 года, а он уже лысый. Когда уходил от нас, был кудрявый. Приехал больной: у него диагностировали рак желудка. В ноябре его увезли в больницу, откуда он уже не вернулся.

Евстафий умер 13 февраля 1955 года. Его реабилитировали посмертно. Медали, изъятые во время обыска, так и не вернули.

- Мне до сих пор больно за отца, - вздыхает Антонина Евстафьевна. - А ещё в детстве меня девчонки дразнили: «Когда твоего отца не станет, ты сиротой будешь». Меня даже в партию не приняли из-за отцовской судимости. Но обвинили его несправедливо: якобы папа был против советской власти. Какой из него враг народа? Я уже потом прочитала, что были специальные приказы по каждому району: сколько человек и на сколько лет отправить в ссылку...

- Дедушка любил семью, деревню и Беларусь, шил всё: от нижнего белья до полушубков, - добавляет Галина. - Дошёл до Берлина, а его даже не включили в «Книгу памяти». Интересно, почему? Ведь его же реабилитировали. И за бабушку обидно: хоть бы ей кто открытку прислал к 9 Мая! Ведь это и ее Великая победа.

Послесловие

Ради истории семьи Краско стоило проехать более 200 километров. Надеемся, благодаря «АиФ» ею проникнутся многие наши читатели. С парижанками мы расстались как добрые знакомые.

На обратном пути я пересказывала коллеге, с которым мы отмотали лишние 40 километров в поиске Парижа, легенду про Наполеона. И предложила свою версию: Наполеон здесь плутал, в точности, как и мы, и в один момент просто отчаялся и сказал: «Ай, останемся здесь. Теперь это Париж!»