Вечный город Иерусалим. По следам паломников

Путь в Иорданию лежал через Израиль, и, конечно, я не мог не побывать в Иерусалиме. Ведь любой путь, проложенный по израильской земле, приведет к этому вечному городу, потому что дороги в Израиле прокладывали не по замыслам инженеров и строителей, а по следам паломников. Тысячелетиями стремились они сюда, в город братской любви и, к сожалению, город ненависти, в город мира и непрекращающейся войны, в колыбель трех религий, в город вечного прощения.

Золотые ворота

Некогда Иисус Христос вошел в Иерусалим через Золотые ворота, имеющие две арки: арку Покаяния и арку Милосердия. Турки в свое время наглухо замуровали ворота, опасаясь второго пришествия Мессии, - и они остаются закрытыми до сих пор.

Я предполагал: будет утро, солнечные лучи озарят склоны Масличной горы, засверкают золотые купола церкви Марии Магдалины и мечети Куббат Аль-Сахра, и войду я в Иерусалим, не торопясь, прищурив глаза от неземного света, льющегося с небес, и почувствую благодать Божью… Но, когда я добрался до города, уже вечерело; в небесах сомкнулись дождевые тучи, солнце исчезло, казалось, навсегда, и дождь надолго затянул свою надоедливую песню.

Путь к храму

Объехав несколько раз вокруг стен древнего Иерусалима в поисках свободного места для парковки, я наконец остановил машину между двумя экскурсионными автобусами. Облегченно вздохнул, переобулся в непромокаемые кроссовки, взял предусмотрительно захваченный с собой дождевик и, обернув объектив фотокамеры полиэтиленовой пленкой, пошел в казавшийся опустевшим город. Узкие мокрые улицы действительно были пустыннее, чем обычно. Это не было связано с непогодой - просто я впервые шел к храму Гроба Господня своим путем, без провожатых. Я выбирал менее оживленные переулки, чтобы ощутить единение с энергией этого города.

Я не спрашивал у прохожих путь к храму - просто шел в глубь старого города, не сомневаясь в том, что иду в верном направлении. Иногда из подворотен, словно вырастая из-под земли, появлялись мальчишки-арабы и предлагали недорого, долларов эдак за пять, проводить меня туда, куда я пожелаю. Пожалуй, если бы я захотел найти в Иерусалиме, например, Эйфелеву башню или Тадж-Махал, за плату они не отказались бы поискать даже их. Но я вежливо благодарил разочарованных мальчишек и продолжал свой путь.

Я давно понял разницу между одиночеством и уединением и какую-то часть одного из этих состояний  всегда могу отыскать в другом. Именно благодаря равновесию этих составляющих у каждого человека в жизни свой путь, и, сколько бы он ни пытался направиться по другой дороге, рано или поздно возвращается на свою. У каждого человека - свои одежды, и, как бы часто он ни примерял другие, с чужого плеча, пред Судом Божьим он предстанет в собственных. И у каждого человека - своя судьба, которая ведет его путями праведными и грешными к познанию истины и осмыслению веры. И пусть порой символы этой веры кто-то превращает в бизнес - это его грех, но, к счастью, это всего лишь символы. Истинная вера недосягаема для чужих, и, обращаясь к ней, человек обращается прежде всего к себе.

С такими философскими мыслями, сворачивая с одной кривой улочки на другую, я дошел до храма Гроба Господня и, волнуясь, словно впервые, переступил его порог. В храме было сумрачно и немноголюдно.

Не без лукавого…

Я поднялся на Голгофу, дотронулся рукой до знака на скале, бросил в специальное отверстие несколько шекелей, взял две свечи из ящика, зажег их и поставил возле иконостаса. Постоял несколько секунд и, начав спускаться, обернулся: воровато оглядываясь, смотритель храма уже поспешно гасил мои свечи, не дав им догореть, - торопился продать их еще раз. Что-то неправильно в этом мире, подумал я, если даже в этом месте перепродают символы веры. А может быть, чем проще храм, тем ближе он к Богу? Не оттого ли так спокойно и умиротворенно чувствуешь себя в маленьких деревенских церквушках?

Я спустился к тому месту, куда путь так или иначе приводит и набожных людей, и закоренелых атеистов: к кувуклии - часовне над гробом Господним. В храме было немного людей, несколько десятков человек спокойно и терпеливо ждали своей очереди, чтобы попасть внутрь часовни и прикоснуться к святыне. Однако здесь, возле самой часовни, видимо, не без участия лукавого, появился новый персонаж: существо, предлагавшее провести в часовню без очереди всего-то за 10 долларов. Подойдя ко мне, существо заговорщицки заговорило на ломаном английском, предлагая услугу проводника к Богу, - оно приняло меня за американца, вероятно, потому что на моей шее висела очень дорогая фотокамера с не менее дорогим объективом.

- American? - спросило существо и принялось объяснять, что стоять в очереди придется очень долго, а всего лишь за «десяточку» можно осчастливить себя уже через несколько минут. Я терпеливо выслушал «лукавого» и коротко сказал:

- Пошел вон!

- Русский? - ничуть не смутилось существо и повторило то же самое на понятном русском языке, добавив, что через пять минут часовня закроется на час, и я, как дурак, буду вынужден ждать ее открытия.

Изгнание бесов

За мной в очередь к часовне встали несколько человек, говоривших по-русски. Я невольно прислушался: нигде так не приятна родная речь, как на чужбине. Русскоязычный экскурсовод с крохотными сальными глазками (такими, что впору на них яичницу жарить) рассказывал о храме туристам: по виду, отцу и его взрослому сыну. Сладко накладывая слово на слово из вечной истории, словно намазывая яблочное повидло на сдобную булочку, гид подошел к главной теме своего рассказа:

-…Сейчас тут много людей, стоять придется минут сорок, но, если вы хотите, я мог бы договориться со служащими и провести вас без очереди.

Я уже видел, как забегали его глаза, и в каждом из них отразился американский «червонец». Но, к моему удовлетворению, старший из двоих туристов, которого я принял за отца, посмотрел на часы и с металлом в голосе ответил экскурсоводу:

- Ничего, мы постоим.

Он вопросительно посмотрел на сына, получил его молчаливое одобрение, а потом, обращаясь к экскурсоводу, добавил:

- А вы подождите нас во дворе храма. Мы там с вами рассчитаемся. Скорее всего, ваши услуги нам больше не понадобятся.

Он еще раз посмотрел на часы. Я боковым зрением увидел, что это «Patek Philippe» - часы, которые сами выбирают себе хозяев. Изгнанный гид, виновато моргая испуганными глазками, пятился к выходу; из-за колонны на него с сожалением смотрел лукавый, тоже, видимо, переживая несостоявшуюся продажу очереди.

Что-то все же  случилось с этим миром,  если  в нем торгуют даже очередью к гробу Господню. Хотя чему удивляться? Если есть люди, которые что-то продают, то скорее всего найдутся люди, которые это покупают. Если одни совершают подвиг, то другие, безусловно, способны на предательство. С чего демоны начинают соблазнять? С лживых обещаний сладкой жизни? С предложения обмануть ближнего и за 10 долларов оставить его за своей спиной? Как же все-таки вечна история о 30 сребрениках!

Я вышел из храма. Кстати, очередь в часовню прошла не более чем за 15 минут…