«Нас дразнили Маугли». 20 лет назад отшельники Антипины вышли из тайги

Маленькая таёжная деревушка Сереброво в сибирской глуши на реке Бирюса. Дома стоят у самой тайги. От райцентра, станции Тайшет – около 80 километров. Вроде немного, но рейсовый ПАЗик, трясясь по ухабам, пять раз в неделю преодолевает это расстояние за два часа. Глухомань. Неисчислимое множество комаров буквально сбивают с ног, но, несмотря на это, ощущается кристально чистый воздух и аромат хвойного леса. Двадцать лет назад, в 2002 году, когда здесь поселилось семейство вышедших из леса отшельников Антипиных – мать, Анна, и четверо её детей - Алёна, Виктор, Михаил и Алеся, посёлок стал знаменит. АиФ-Иркутск рассказывает, как сейчас живёт семья, через что им пришлось пройти, возвращаясь в цивилизацию.

«Мы вышли из тайги»

В начале двухтысячных годов история отшельников Антипиных гремела на всю страну. О них писали в газетах, показывали по телевизору. Шутка ли – 20 лет Анна и Виктор провели в тайге и тундре. Как ушла 16-летняя влюбленная девчонка из северного посёлка в Иркутской области с 33-летним геологом, увлечённым идеей жизни в полном единении с природой, «в отрыв», так и всё.

Сначала жили в эвенкийской тайге – в Амурской области и Красноярском крае, Великом Устюге. Потом, схоронив первенца, много скитались в поисках лучшего места.  Последние 13 лет семейство, в котором один за другим появлялись дети, жило в избушке в 15 километрах от деревни Сереброво. И вдруг, осенью 2002 года — сенсация. Анна с четырьмя детьми выходит к людям.

«Я помню наше трудное, но счастливое, свободное детство и эту осень 2002 года, – рассказывает корреспонденту АиФ-Иркутск 29-летний Михаил, тот самый, из «отшельников». Спустя 20 лет, он, вполне состоявшийся в жизни человек, военный, рассказывает о пережитом спокойно и даже с гордостью. – Тогда мне шёл девятый год. Помню, привёз нас в Сереброво сельский глава Василий Александрович Обухов. Мама, когда решила, что не может больше в тайге с детьми жить, тайком ото всех нас пробралась в деревню и сговорилась с ним об этом. Но отцу потом, конечно, сказала. Они долго спорили. Батя стоял на своём и жить в обществе отказался категорически. Наоборот, предлагал уйти дальше в тайгу. Предупреждал о том, что выжить будет сложно, что люди злые, никто им просто так ничего не даст.   Говорил, что появится у нас новый отец, возможно будет обижать. Мать не соглашалась – мол, справимся, хозяйство заведём, я сама из деревни, всё будет хорошо».

Добрые люди нашлись, помогли. Антипины до сих пор благодарны всем – односельчанам и деревенскому главе, тот пошёл навстречу. Выделил пустовавший домик, закинул на своём «УАЗике» картошки, ещё каких-то продуктов. Помог с оформлением документов. 

Так Анна Третьякова (документы себе и детям она выправила на свою фамилию) с четырьмя детьми начала новую жизнь — в цивилизации. Для неё самой она была привычна. А вот ребятам, которые родились и выросли в тайге, все было в диковинку.

«Мы ведь до этого никогда не видели никого, кроме своей семьи, – вспоминает Михаил. – Когда жили в лесной избушке, прятались. Слышали человека за несколько километров – исчезали в чаще. Подходы к своему дому путали. Отец объяснял — люди разные бывают, среди них много недоброжелательных и злых, их надо опасаться».

«Нас называли «лесные бродяги»

Из «примет цивилизации» живущие отшельниками дети знали только газеты и книги. Виктор Антипин приносил их с собой, возвращаясь из похода в деревни, куда отправлялся обменивать лекарственные травы, пушнину и орехи на продукты и самые необходимые вещи. Больше никому, выходя к людям, он не доверял. А на все уговоры деревенских вернуться в мир отвечал категорическое – «Никогда».

«У отца был принцип — ничего лишнего, смысл жизни в её простоте, – вспоминает Михаил. – Минимум одежды, только самое необходимое. Минимум продуктов — то, что можно было обменять – крупы, масло, макароны, соль, сахар. На большую семью много всего надо. В деревне он до отказа загружал огромный станковый рюкзак. И через несколько дней возвращался к семье в тайгу одному ему известными тропами.  В деревне у него были «свои люди».   

«Сейчас из таежных отшельников одна Анна живёт в деревне, – говорит серебровский пенсионер Станислав Харченко, именно к нему в 90-х захаживал сибирский отшельник, когда приносил пушнину в деревню. –  Дети- то по городам разъехались, живут своими семьями. А вот сам Виктор Антипин был мне как брат и меня братом называл. Помогали мы друг другу. Мудрый человек был». 

В большом рюкзаке находилось место и конфетам, и газетам. Отец брал местную районку, «Комсомолку», «Аргументы и факты». И книги. Это тоже было для него в перечне самого необходимого. Так что мы были в курсе всех новостей — знали, что развалился Советский Союз, что живём в России, что у нас есть президент. И вообще — что происходит в мире».

Но всё-таки...

«Деревенские дети над нами подшучивали, бывало, что и зло. Дразнили, указывая на то, что мы не такие, как все. Обманывали за милую душу, – вспоминает Михаил. – Мы ведь тогда впервые увидели велосипед, мотоцикл, машину. Впервые открыли двери магазина, школы. Когда получали документы в Тайшете, а это уже небольшой город, узнали, как выглядят многоэтажки, что такое поезд. А для детей это огромный стресс. Но самым большим открытием стал, конечно, телевизор. В первый же день мы смотрели его несколько часов подряд. Всё — и рекламу, и передачи, и фильмы».

Своего «окна в мир» у Антипиных не было. В небольшом домике с голубыми ставнями, который Анна со старшей дочерью в четыре руки отмыли и оттёрли в первый же день, жили небогато. Анне полагались пособия на детей, это помогало. Позже ей удалось устроиться в школу техничкой. Но уже через месяц после выхода из тайги все дети были определены в школу, в разные классы – по возрасту.

«Сейчас вспомнишь – да, вот это был вызов, – говорят Антипины. - Младшей Алесе проще, ей было на тот момент 3 года. 8 лет Мише, его отправили сразу во второй класс, 12-летнего Виктора – в четвертый. Сложнее всех пришлось Оленье, ведь ей было уже 16. Но таёжная закалка и привычка довольствоваться малым помогла и тут. Оленья (на семейном совете было решено поменять ей в документах имя на более привычное — Алёна) за три года экстерном закончила школу. Младшие братья учились просто очень хорошо — помогали и способности, и память, и внимание к мелочам».

Они умеют ценить помощь, выросшие в суровых условиях дети. И благодарны сельским учителям — это они, деревенские педагоги, профессионалы внушали им: выучитесь, вырастите, получите образование, и всё в вашей жизни будет хорошо. Вы не хуже других, вы лучше! 

«Спасибо надо сказать и нашему отчиму, Александру, – твердят в один голос Михаил и Виктор. – Если мама учила бытовым мелочам, то он взял на себя всё остальное. А мы схватывали быстро, и вскоре уже умели и бытовыми приборами пользоваться, и на велосипеде гонять, и на мотоцикле. И косы в руки взяли, и по хозяйству научились управляться, и плотничать, если надо. Очень с ним сдружились».

Отец, оставшийся в лесной избушке, регулярно их навещал. Приносил в деревню что-то на обмен, брал продукты. Но жизнь брала своё.

Телевизор и деньги в подарок

Буквально через несколько месяцев после выхода из тайги лесные отшельники впервые увидели Москву.

«Нас пригласили на передачу на Первом канале, – рассказывают irk.aif.ru повзрослевшие «лесные бродяги». – Мы честно отвечали на вопросы, признались, что приходилось и голодать в тайге, и с одеждой были проблемы. Пожаловались, что отец учил ставить силки на зверя, ловить рыбу, собирать травы – в общем, выживать. Что телевизора у нас не было. Конечно, это всё было правдой. Но сейчас можно сказать, что мы выставили себя несчастными, такими «Робинзонами», на всю страну. Хотя на самом деле, как показала жизнь, умение довольствоваться малым, цепкая память и внимание к мелочам, навыки в ориентировании на местности, умение разбираться в свойствах растений и самому добывать себе пищу всем пригодились в современном мире. Но тогда мы этого ещё не понимали».

«Алтайский маугли» и геолог-отшельник. Куда и как бегут от цивилизации Подробнее

Прямо в эфире им подарили цветной телевизор. Тогда никто из сельских пацанов не выезжал дальше Иркутска или соседнего Красноярска, а Антипины скатались бесплатно в Москву, их показали по всем экранам. Да ещё и дали в придачу 20 тысяч российских рублей — в то время это солидные деньги для деревни. Кое-кто даже позавидовал такой славе.

В марте 2004 года на свет появилась Снежана. И примерно в это же время в таёжной избушке умер 54-летний Виктор Гранитович Антипин (Марцинкевич). Фамилию Антипин взял незадолго до того, как уйти «в отрыв». Родился он в 1950-м году в Смоленске, в семье чиновника облисполкома и научного работника. И по советским меркам, и сейчас можно сказать — все дороги открыты. Парень окончил горьковский университет, где изучал физику. Потом — срочная служба на флоте, которая, видимо, изменила его взгляды. Демобилизовавшись, Виктор становится геологом и загорается идеей прожить жизнь в лесу, в простоте, среди зверей, поставить собственный эксперимент по возврату человека в дикую природу в соответствии с законами природы.

«Не нам теперь его судить, – говорит таежный отшельник- Михаил, с удовольствием воспринимая, что его так называют до сих пор. – Отец дал нам много хорошего. И прежде всего научил никогда не сдаваться. Научил премудростям жизни в тайге, выносливости, неутомимости. Для меня, военного, марш-бросок с полной выкладкой до сих пор не в тягость. Не на такие расстояния ходили! А умение бесшумно передвигаться по лесу, читать следы и не оставлять своих, по поведению зверей и птиц понимать, нет ли рядом опасности? Это спасает жизни!»

Двадцать лет спустя

Мы застали Анну с младшими дочерьми – Снежаной и Светланой, появившимися на свет уже в Сереброво, и  мужем Александром на покосе.

«Хороший погожий день в такую пору дорогого стоит, – объяснила irk.aif.ru Анна Третьякова,  больше известная как отшельница Антипина. – Надо успеть   сено в копны сложить, стог сметать. Хозяйство требует уход— две коровы дойных, тёлочка, бык-подросток, ещё и маленький бычок бегает. Ну и, понятное дело, куры-гуси, собаки, кошки. Вот все вместе и работаем.  Снежана приехала, она студентка, учится в Ангарске на кондитера. Ну и, конечно, Света с нами, она школу заканчивает в следующем году».

Анне Артемьевне в этом году 57, но она по-прежнему бойкая, жизнерадостная, всё в руках горит. Двадцать проведенных в таёжной глуши лет словно и не сказались.

«Сейчас я соцработник, у меня подопечные в двух деревнях, – говорит она. – Так одной бабуле 100 лет. А столько оптимизма и силы характера! Поэтому я свои годы и не считаю! 
У нас свой охотничий участок в тайге, – гордится Анна. – Я получила лицензию на гладкоствольное ружьё и вместе с мужем хожу на охоту. Это моя страсть! Виктор – первый супруг, приучил. И белку добываю, и соболя, и более крупного зверя. И на рыбалку ездим. Лес – это сила! И старшие приезжают сюда. Здесь рядом, в тайге, их родина.  

Как это ни покажется кому-то удивительным, а у всех детей отшельников Антипиных жизнь сложилась.

Старшая, Оленья (уже давно Алена) живёт в Тайшете, ей 37. Дочь Алены, Татьяна — настоящая красавица, школьница. Виктору 33 года, он тоже живёт в Тайшете, купил себе КАМАЗ и работает. У него семья и дети. Два года назад сыграл свадьбу 29-летний Михаил, профессиональный военный. А год назад — и самая младшая из «отшельников», 24-летняя Алеся, вышла замуж. Они с мужем ждут пополнения в семействе. Младшие Антипины (будем называть их той фамилией, которой привык называть себя их отец. — Ред.) живут в Ангарске.

Но хотя бы пару раз в год все они вырываются в родные места. Идут в тайгу, где появились на свет. Отцовскую избушку бережно восстановили — в этом участвовали все мужчины семьи, теперь это их заимка. Сама Анна Артемьевна – теперь Третьякова – подала в соцзащиту документы на присвоение почётного знака «Материнская слава». Шестерых детей вырастила. И каких!