Атеист, турецкоподданный, еврей. Илья Ильф и сам был «великим комбинатором»

15 октября 1897 г., в Одессе произошло событие, которое... Впрочем, пусть об этом выскажется сам виновник торжества - всё равно лучше, чем у него, не выйдет. Итак: «Автор «Двенадцати стульев» родился дважды - в 1897 г. и в 1903 г. В первый раз - под видом Ильи Ильфа...»

Хотя, если быть совсем чест­ным, родился тогда не Илья Ильф, а Иехиел-Лейб Файнзильберг. Псевдоним Ильф получился из механического совмещения начальных букв имени и фамилии, и своего происхождения Илья Арнольдович никогда не скрывал: «Всё равно про меня напишут, что родился в бедной еврейской семье».

Духовность и нищета

Ну, положим, не в такой уж и бедной - отец, Арье Беньяминович, был служащим Одесского отделения Сибирского банка и сумел дать своим сыновьям очень даже приличное образование. Правда, в этой еврейской семье всё получилось почти как в русской сказке. С небольшими поправками. Обычно бывает как? Было у отца три сына: двое умных, а младший - дурак. В нашем случае сыновей четверо, и как раз таки с младшим всё в порядке - он не брал себе псевдонимов и вполне оправдал ожидания отца. Получил серьёзную профессию, был инженером-топографом и работал в лёгкой промышленности. А вот трое старших, по одесским буржуазным понятиям, вполне попадали в категорию дураков или шлемазлов, что примерно переводится как «бестолковщина невезучая». Двое учились коммерции и стали кем? Художниками! Азохенвей, какой позор! Третий, то есть Илья, окончил техническую школу, но всё равно подался на вольные литературные хлеба. И к тому же бредил морскими сражениями и подвигами. Не исключено, что в семье велись примерно такие разговоры: «Какие ещё подвиги-шмодвиги? Ты хочешь вирасти бандит? Как всё равно тот Додик, шейгец с Молдаванки?»

Самое забавное, что эти горестные предсказания недалеки от истины. Нет, никаким бандитом Илья, разумеется, не стал. Не было замечено в бандитизме и главное его литературное детище, Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей. Но вот пройдохой сын турецкоподданного был всё-таки порядочным, хотя и чтил, как мы помним, Уголовный кодекс. Равно как и папаша Остапа, который надул вообще всех подряд, включая царя-батюшку. Будучи евреем, просто купил липовое гражданство у турка за мзду малую. И на него, равно как и на его детей, перестали действовать жёсткие ограничения, которыми в царской России были связаны евреи.

Ещё более забавно то, что благодаря похождениям этого литературного героя, то есть в конечном счёте Илье Ильфу, русских на Западе, во всяком случае во Франции, считают чрезвычайно набожными людьми. Конечно, в интеллектуальных кругах русских привыкли оценивать по Толстому или Достоевскому - этакие нер­вные философы с загадочной славянской душой, отягощённые либо богоискательством, либо богоборчеством. А для простых людей, для официантов, например, гораздо важнее то, что они слышат от русских туристов. А слышат они, как правило, ту единственную фразу, которую твёрдо знает каждый русский, даже не учивший французский язык. Которая выскакивает непроизвольно, стоит хоть кому-нибудь рядом заговорить по-французски. Да-да, это как раз то самое бессмертное заклинание от нищенст­вующего Кисы Воробьянинова: «Месье, же не манж па сис жур!»

Реакция официантов достойна бурного восхищения давно уже покойного Ильфа: «Вы знаете, месье, все ваши соотечественники очень религиозные люди и, судя по всему, строго соблюдают свои православные посты. Каждый, начиная общение со мной, говорит, что не ел уже шесть дней. Теперь я верю, что Россия - страна очень высокой духовности!»

Победа жулика

И это чистая правда, или, как говаривал сам Великий комбинатор, «медицинский факт». Парадоксальным, каким-то мистическим образом атеист Ильф поспособствовал тому, что нас считают богобоязненным народом.

Статья по теме

Писатель Анатолий Салуцкий: «Наша эпоха — это «время свадебных катафалков»

А ведь он был именно что атеистом. Более того, если не воинствующим безбожником, то озорным насмешником уж точно. Только что упомянутый «медицинский факт» - всего лишь окончание фразы, которая начиналась словами: «Бога нет». Тут можно вспомнить и его же шикарное: «Вы не в церкви, вас не обманут!» Да и вообще все сцены, связанные с отцом Фёдором и ксендзами, которые «охмуряют Козлевича».

Обычно всё это списывают на соцзаказ. Дескать, безбожной советской власти было необходимо высмеять и унизить Церковь. А Ильф с Петровым радостно взялись всё это исполнить. Кто-то зло говорит, что они польстились на тридцать сребреников, кто-то оправдывает - дескать, испугались.

Последнее - полная чушь. Илья Ильф точно не боялся ничего. В годы Гражданской войны, например, он, уже тогда слабый и болезненный, сражался в красных партизанских частях. А в последующие годы, когда многое зависело от анкетной графы «Есть ли родственники за границей», Илья, попав в Америку, совершенно открыто едет навестить неких Файнсильверов. Именно так адаптировал свою фамилию родной дядя Ильфа, Уильям Файнзильберг. И гостит у них в Коннектикуте, и открыто пишет письма в Москву, и заслуженно гордится тем, что ещё один его дядя, престарелый Натан, был лично знаком с Марком Твеном. К слову, там же Ильф впечатляется несколькими идеями, которые потом лягут в основу его сценария для советского блокбастера - фильма «Цирк».

С «тридцатью сребрениками» тоже не всё гладко. Нет, польстившись на деньги, можно, конечно, написать хоть два романа, хоть двадцать два. Но выйдет халтура. А здесь - талантливые, лёгкие, изящные книги. Можно даже сказать, уникальные. На все времена.

Ильфу удалось то, что не удавалось пока никому. Он осмелился сделать главным героем симпатичного пройдоху и жулика. Люди, которые уверены, что литература должна только учить и возвышать, конечно, заходятся в «благородной» истерике. И совершенно напрасно. Потому что Ильф бросил вызов всей «возвышенно-духовной» традиции русской литературы. И выиграл. И русская литература, как ни странно, тоже. У нас наконец-то появился свой Ходжа Насреддин и свой Тиль Уленшпигель. Да, сын турецкоподданного высмеивает попов. Но ведь так и положено! Те, другие, забугорные герои никогда не отказывали себе в удовольствии надуть муллу или аббата к вящей радости читателя.

А главная его заслуга и победа в том, что мы, сами того не замечая, практически постоянно говорим языком симпатичного жулика и пройдохи Остапа Бендера. И этого уже и впрямь не вырубишь топором. Зашёл разговор о барышнях - сразу вспоминается мадам Грицацуева, знойная женщина и мечта поэта. А весь контрафакт делают в Одессе на Малой Арнаутской. Политика и власть? Ну, ясно, тут же возникает гигант мысли и отец русской демократии.