Принцип Суцковера: «Быть собой, не пытаясь понравиться»

Про актерскую профессию много чего говорят. Пожалуй, самое распространенное утверждение ­- эта профессия зависимая, и актер не имеет права голоса.

Действительно, так называемых строптивых актеров не любят: режиссерам комфортнее работать с «пластичным и податливым материалом». Но насколько сложно бывает думающему человеку закрыть рот на замок? Нужна ли в театре конструктивная критика? Об этом мы поговорили с заслуженным артистом Республики Беларусь, актером Национального академического драматического театра им. Горького Александром СУЦКОВЕРОМ.

­- Александр Семенович, что из осуществленного вами в жизни вызывает чувство удовлетворения, а может быть, и гордости?

­- Гордость -­ это высокое понятие. А удовлетворение, например, я испытываю, когда что-­то предвижу, ­ а потом так и случается. Или когда подсказал что­-то коллеге или режиссеру, искренне помог, а они этим воспользовались ­- и сработало! Безусловно, удовлетворение испытываешь тогда, когда тебя замечают, отмечают. Раз выбрал эту профессию, было бы странно, если бы не нравилось, например, когда присуждают профессиональные премии и награды. Мне было очень приятно получить на международном кинофоруме «Вместе» в Ялте, где в конкурсе были представлены 42 работы из 26 стран, Гран­-при в номинации «Лучший ведущий» за работу в проекте «Обратный отсчет».

Неудовлетворение испытываю тогда, когда что­-то говорю от чистого сердца, а в ответ: «Посидите! Вот когда будете сами ставить, тогда и…» После таких слов я сразу затухаю, становится неинтересно. Поймите, мне не нужны ничьи лавры, я никому не завидую и не преследую шкурных интересов. Если будет нужно для дела, я сделаю все, что потребуется…

­- Действительно, людей, имеющих свою позицию, докапывающихся до истины, не очень-­то жалуют…

­- У меня такой характер: я не умею что-­то делать походя. Например, как ведущий телепроекта «Обратный отсчет», я, бывает, влезаю в сценарии и поправляю, чтобы было разговорно, просто, по-­человечески. О том, что я поступаю правильно, свидетельствуют отзывы о программе: достойно, профессионально, убедительно, глаз не пустой!

Даже когда снимаюсь в сериале, где у меня небольшой эпизод… Ну не умею я что-­то делать формально!

­- Может быть, вы созрели для того, чтобы самому что-­то поставить?

­- Что вы! Думаю, что за Можай всех загоню со своей дотошностью. Это нужно было делать, когда преподавал, со студентами, которые еще не перегорели, которых еще не растаскали по съемкам. Так создавались «Табакерка», Современник, Таганка.

«Делать свое дело»

­- А почему в театральной среде так болезненно воспринимают критику?

­- Я совершенно не понимаю, почему критик, который не хвалит театр, ­ плохой, почему в него начинают плеваться.

…Уже восемь лет я не член худсовета театра и не высказываюсь ни по какому поводу. Это раньше, будучи в худсовете, считал необходимым говорить обо всем, что меня беспокоит. Я был уверен: если выскажусь ­- буду понят и меня во многом поддержат. Но, оказывается, люди мыслят по-­иному. Я ведь только недавно понял: нельзя зацикливаться и пытаться взвалить на себя все и тащить. Теперь я стараюсь только делать свое дело ­ честно, с максимальной отдачей.

­- К слову, время проходит, а в театрах до сих пор ставят Шекспира…

­- Не могу сказать, что люблю Шекспира: у него, по мне, очень много слов и объяснений. Но в его пьесах бурлят страсти, а это то, что привлекает зрителя. В премьерном спектакле «Двенадцатая ночь» я хотел сыграть Мальволио: когда художественный руководитель театра, режиссер Сергей Ковальчик это узнал, то опешил, потому что видел его комическим персонажем и в исполнении другого артиста. Но я ухватился за эту роль.

Пьеса «Двенадцатая ночь» ­- о том, что люди рядятся в разные одежды, играют разные роли, чтобы спрятать свои комплексы. Я уверен, что комплексы мешают нам жить. Когда театр попадает в цель и зритель это понимает и «уносит» домой ­- это и есть чудо. Значит, не зря актеры выходят на сцену.

­- Есть точка зрения: театр должен учить, образовывать. В связи с этим вопрос: не многого ли мы хотим от театра?

­- Театр должен зацепить человека, чтобы он заволновался, и отпустить: пусть делает выводы или не делает ­- это его личное дело.

­- Репертуар тому способствует?

­- Безусловно, чтобы зритель ходил в театр, нужно выбирать, что ставить. Другое дело: нельзя опускаться до уровня, когда будет неловко. Вроде зритель приходит, но спрашивать: «Как спектакль?» не хочется, потому что ответят: «Сам не понимаешь?»

В действительности в театр ходят не так много людей, и если мы потеряем их доверие, то мы потеряем зрителя. Не того человека, который раз в год спонтанно купил билет, потому что теща приехала в гости и ее нужно куда­-то сводить, а верного зрителя, который ходит в театр 4­-5 раз в год. Которому театр необходим так же, как чтение книг.

Например, моя дочка -­ она «айтишница» ­- не ходит в театр: ей неинтересно. Только время от времени ­- на папу посмотреть. Может быть, в этом моя вина: не привил ей любви к театру, потому что рано ушел из семьи…

«Надо победить!»

­- У вас была возможность перейти в театры на Таганке или Моссовета на выбор. Почему не воспользовались?

­- Когда я работал в ТЮЗе, режиссер Валентин Рыжий поставил спектакль «Как закалялась сталь», в котором я играл Павку Корчагина. На фестивале в Тбилиси, где спектакль отметили, мне и поступило такое предложение. Но я не мог бросить режиссера: он только пришел в театр и поставил первый спектакль. Валентин был «апантаны» человек, революционер, у него было выражение: «Надо победить!» И он побеждал. Многих нервировал, но побеждал.

­- То, что вы не бросили режиссера, характеризует вас как порядочного человека. И я еще знаю, что, когда вы работали профоргом, немало делали для актеров, например, добились отмены спектакля, когда температура на сцене была +14 градусов.

­- Следующий вопрос.

­- Хорошо: если не хотите говорить о положительных качествах, сможете честно признаться в своих недостатках?

­- Ленив. Но, когда пришло время, понял: ради хорошего самочувствия нужно что­-то менять, и сейчас на стадионе рядом с домом занимаюсь скандинавской ходьбой. Зарядку делаю, растяжку и получаю от этого удовольствие. С возрастом приходит умение распределять энергию. Когда молод, жизнь брызжет через край, ты не думаешь, что все имеет свойство заканчиваться.

…Недавно я прочитал о том, что мозг все воспринимает буквально: даже если мы вспоминаем о чем-­то плохом, он посылает сигнал, что нам плохо сейчас. Поэтому не надо думать о плохом, расстраиваться, вспоминать плохое. Надо идти дальше, не пережевывать и не копаться в себе, как я раньше поступал. Думал, что я мальчик благополучный, сытый, успокоенный, и в институте себя все время наказывал, чтобы быть неуспокоенным, ранимым, чутким к жизни. Это была большая ошибка. Хотя кто знает…