Бесланский роман. Страшная трагедия помогла людям найти друг друга

Эта история - о Ней и о Нём. О тех, кто не встретился бы, если бы не было теракта. Одним своим существованием напоминающих о трагедии города, одной своей любовью - о горе, одним своим светом - о начале и о конце.

…Она всегда делала солнечные кадры. Лица, портреты - не могла снимать людей в печали, везде искала радость. Фатима Аликова, фотокорреспондент бесланской газеты «Жизнь Правобережья», 27 лет. Потом эти фотографии, её архив, со­бранный до сентября 2004 г. в родном городе: дети, подсолнухи, школьные фартуки, танцоры в национальных костюмах, праздничная шеренга, идущая по спортзалу школы номер 1… - вся эта мирная жизнь станет частью её персональной выставки «Беслан: до и после». Той её частью, которая "до".

В тот день, первый, который "после", она не сделала ни одного снимка.

Японскую «Яшику», предмет её гордости, пришлось бросить вместе с сумочкой, телефоном и всеми документами в каморке школы, куда занесла её толпа бегущих людей и откуда выходила уже под дулами автоматов…

Ни одного снимка… В те три дня она не знала, что выживет. И скоро сама войдёт в кадр. Станет главной героиней фильма о Беслане московского режиссёра Вадима Цаликова.

А потом просто главной - в жизни Вадима.

«Я никого не спасла»

«Я вам не подхожу, - первое, что сказала ему. - Я ведь никого не спасла».

Вокруг неё все три дня были люди, которые спасали. 52 минуты документалки - их не хватит на всех.

Вот сёстры Каллаговы, Оля и Вика. Старшая сумела убежать из школы, но вернулась за младшей. Журнал «Тайм» назвал их Героями года. Вот Вика Гусейнова - во время штурма спасла незнакомого мальчика. Да они все там герои… Выжившие в жажде («Будет ли моя душа так хотеть пить и на том свете?»), смотревшие прямо в глаза террористам («Я боялась даже поднять на них взгляд»), забывавшие про своих детей ради чужих («Я никого не спасла, но я ещё могу подарить жизнь…»). Её зелёные глаза на синхронах гипнотизировали, он проматывал плёнку снова и снова и снова возвращался в тот день, вместе с ней…

«Я понимала, что этого человека мне послал Бог. И не знала, что делать». Фото из семейного архива

И в какой-то момент Фатя и правда пожалела, что под рукой не оказалось фотоаппарата. Как будто кадры отщёлкивались в её голове: вот женщина протягивает маленькую бутылочку, и террорист приносит в ней воду для её ребёнка - в первый день они ещё были милостивы. Или вот в рамочке: измученные люди, развешанные бомбы - и букеты задыхающихся цветов, плавящиеся коробки с конфетами, блестящие обёртки шампанского… Вспышка: ветеран, прошедший Сталинград, в пиджаке, увешанном медалями - и вывернутом наизнанку, чтобы не раздражать террористов, Заурбек Харитонович, 84 лет…

Из книги Э. Баскаевой: «В окна спортзала, выходившие на юг, солнце светило с утра и до вечера. Она лежала, то по­гружаясь в сон, то выныривая из него. Во сне к ней приходила покойная бабушка и подарила букет цветов... Фатима стояла, и под ногами у неё образовывалась лужа чёрной крови. Смерти она уже не боялась. Она боялась боли… «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешную» - это была единст­венная молитва, которую она знала и постоянно повторяла».

Её он помиловал.

- После взрыва я выпала из окна, спряталась между гаражами и оказалась на линии огня: наши стреляли по школе, террористы - из школы. Не знаю, сколько это продолжалось, тогда невозможно было определить ход времени, я лежала и не знала, попадёт следующая пуля в меня или нет. Молилась и думала, что умру, стоит только моей молитве прерваться…

Фатиму спасли. И, когда напилась воды, увидела маму и смогла прислушаться к себе, она поняла: «Мне 8 лет, 10 от силы… Я сейчас такая, какой была в дет­стве, чистая… Даже ненависти у меня нет. Ни к кому».

Она нашла где-то обычную «мыльницу» и стала снова снимать. Ту часть её будущей выставки, которая «после». Там почти нет лиц: она так и не научилась снимать людей в горе. Общие планы. Просто закройте глаза и вспомните, что осталось от школы №1. От города. И от людей. Она шла и снимала.

«Посвящаю тебе»

Такой, очищенной, прошедшей через горнило (и ещё не спящей по ночам, всё время слышащей детские голоса, такой нескончаемый интершум горя), она была и спустя время, зимой 2004-2005 гг., когда в город Беслан приехал московский документалист Вадим Цаликов, земляк…

- Я, как человек и осетин, не мог пройти мимо этой трагедии. И из всех героев, которых ото­брал для съёмок, меня зацепил сильный характер Фати. В ней чувствовался стержень: она прошла по фильму как связующая нить между всеми историями…Съёмки шли очень тяжело. Помню, в первый день, когда мы снимали на кладбище, там стоял такой плач, что оператор Альберт Бзаров попросил остановить съёмку…

- В те дни журналисты приходили ко мне каждый день. Поэтому я совершенно не запомнила Вадима и, когда на следующий день он позвонил и попросил доснять ещё несколько кадров, даже не могла понять, кто со мной говорит…

А его уже зацепило. И потом, в Москве, когда он отсматривал материал, кто знает, почему сделал её главной героиней, - потому что хорошо говорила или потому что хотелось на неё дольше смотреть… Зелёные глаза, осанка, «я никого не спасла, но…» «Я вдруг понял: это тот человек, которого я искал».

В их третью встречу - в Москве, она приехала к знакомому психологу на консультацию - он сделал предложение. «Вы же меня совсем не знаете!» - «Знаю. Знаю и люблю». Он и правда разглядел в ней всё: и 8-летнюю девочку, и 27-летнюю женщину, и заложницу, и спасённую, и даже услышал ту молитву… Дал месяц на размышление.

- Я металась. Понимала - откуда?! - что этого человека мне послал Бог. И не знала, что делать.

Всё это время он монтировал фильм. Назвал его «Граждане Беслана». Посвятил Фате. На премьере во Владикавказе она познакомила его с мамой.

- А потом прошёл отпущенный месяц, и я просто не вышла в понедельник на работу. Со­брала чемодан - Вадик за мной приехал. Что это было? Я не знаю. Вадик, подойди, может, ты лучше расскажешь…

Царицынские пруды. Её любимое место в Москве. Они приезжают сюда гулять из своего Новогиреева. Я держу диктофон включённым, пока Вадим то присаживается на скамейку, чтобы вставить свою часть истории, то уходит, повинуясь молчаливому взгляду жены, - «ей неловко». Он оградил её от всего: новостей, фильмов со стрелялками, разве что не смог спасти от петард, разрывающихся в парке неподалёку от дома. Что петарды - выстрелившая пробка от бутылки шампанского сразу заставляла вспомнить всё… Да она и не забывала. В плотной толпе начинались сердечные приступы, сколько было бессонных ночей, сколько «скорых»…

Вадим Цаликов снял ещё два фильма бесланской трилогии. «После каждого казалось: всё, больше не смогу прикасаться к этой теме, нет сил, а потом понимал, что не могу не снимать…» Фатима Аликова в них, как и во всех последующих фильмах документалиста Цаликова, значится в титрах: ассистент режиссёра. «Я хочу, чтобы Фатя и все заложники как можно скорее забыли об этом. И чтобы мы помнили - вечно».

Если есть на земле город, где время лечит, пусть это будет Беслан.

1 сентября - 8-я годовщина трагедии в Беслане.
Светлая память всем погибшим. И взрослым, и детям...