Так и влип в историю. Константин Кудряшов - о том, как его заперли в Кремле

Продолжаем знакомить вас с журналистами, много лет работающими в «АиФ». Сегодня это специальный корреспондент Константин Кудряшов.

Что ищут в прошлых веках?

Юлия Шигарева: Константин, а у тебя самого есть объяснение, почему сегодня в обществе возник такой интерес к истории?

Константин Кудряшов: Времена сейчас непростые, а значит, необходим взгляд назад. Хотя бы для того, чтобы найти аналогии возникающим ситуациям и посмотреть: а как наши предки справлялись? Ведь справлялись как-то! И есть много примеров, когда это реально помогало. Скажем, в 1921 г., когда был голод, молодая советская власть стала искать пути решения проблемы. И выяснилось, что ещё в XVII в. русское правительство принимало в борьбе с голодом вполне разумные меры – часть из них Советы и применили.

А ещё многих заедают рутина, личное неблагополучие, текущие проблемы. И создаётся впечатление безнадёги. И тут на помощь снова приходит история. Жалуешься? А ты посмотри, каково приходилось твоим предкам! Они ведь рук не опустили – и выстояли. Кто силой и мужеством, кто умом и хитростью, а иной раз и обманом – тут все средства хороши. Это знание укрепляет. Возвышает. Ты уже не просто небо коптишь, а участвуешь в историческом процессе – за тобой сотни поколений, изволь соответствовать. А они тебе помогут. В общем, как у Высоцкого: «Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые». Моя же задача – показать, как именно «наши мёртвые» выкручивались из сложных ситуаций.

– Героями твоих очерков за эти годы стали тысячи исторических персон. А для тебя самого кто самый интересный? И какой период в истории нашей страны считаешь самым значимым?

– Для меня это XV в. – с того момента, как Иван III Великий начинает свою политическую деятельность. И часть XVII в., эпоху первых царей династии Романовых, Михаила Кроткого и Алексея Тишайшего.

Уважаемый Коллаж Дорофеев. Главный художник «АиФ» начинал с банки клея Подробнее

Принято восторгаться «феноменом Англии» – за краткий по историческим меркам срок небольшое островное государ­ство превратилось в империю, над которой не заходит солнце. А вот феномен превращения Московского княжества в Россию по какой-то загадочной причине предпочитают не замечать. Хотя в самом начале этого пути невеликое княжество даже не обладало политической независимостью. Результат – крупнейшее государство Европы, диктующее свою волю соседям. И всё это произошло при жизни Ивана III, не очень-то и длинной – он умер в 65 лет. Таких впечатляющих рывков в мировой истории больше не найти.

Ну а первым вообще Романовым удалось невероятное. Страну, которая была разграблена и опустошена, от которой отрезали огромные территории, которая, если уж честно, в ходе Смуты фактически перестала существовать, они смогли создать заново и поставить в один ряд с державами Европы. К сожалению, фигуры Ивана III и первых Романовых у нас не в чести – их заслоняют более яркие и раскрученные Иван Грозный и Пётр I. Но это можно поправить.

Зачем он роется в земле?

– А как тебя, бодрого молодого человека, к черепкам потянуло? И что за радость вообще часами рыться в земле?

– Потянуло скорее тихого «книжного» мальчика из подмосковного села Мещерское, которому лет в семь бабушка рассказала о раскопках лорда Карнарвона и «проклятии египетских гробниц». А потом упомянула, что и в окрестностях нашего села были когда-то курганы, которые в начале XX в. раскапывали. Меня это ошеломило – тайны веков, которые казались далёкими, почти сказочными, у тебя под боком!

Если бы я тогда посмотрел фильм о приключениях Индианы Джонса, крышу бы, наверное, совсем сорвало. А так в моём распоряжении были остатки библиотеки прадеда, историка, некогда директора Молодинской школы. А позже мама привезла из Москвы книгу «Прыжок в прошлое» чешских исследователей Ренаты Малиновой и Ярослава Малины. Там рассказывалось об экспериментальной археологии – это когда люди воспроизводят орудие и оружие древности и тестируют топоры-луки-стрелы в реальной жизни.

– Самые запомнившиеся из раскопок и самая крутая твоя находка?

– При мне в Гнёздове, что под Смоленском, на раскопках селища нашли молоточек Тора. Это амулет, который носили древние норманны. Тут же всплыла профессиональная примета: мол, когда его находят, всегда погода портится – так бог грома Тор выражает своё недовольство… И точно – четверти часа не прошло, как зарядил дождь. Всё бы хорошо, но в тот же день в полевой лаборатории выяснилось, что никакой это не амулет, а банальная лодейная заклёпка – просто деформированная…

Но самый весёлый случай произошёл в Ростове Великом. Заканчивали большой раскоп у церкви Григория Богослова в Митрополичьем саду Ростовского кремля. По всем требованиям раскоп полагается засыпать. Но сперва откачать собравшуюся там воду. Я как раз дежурил на насосах и уже собирался их отключить, как вдруг заметил – на дне что-то блестит. Ну и прыгнул посмотреть. А это бусина. Многогранная, сердоликовая! Восточный импорт! Кашмир, Хорасан! Вот только трапы из раскопа убрали ещё вчера. Глубина – метра 3. Выбирался я оттуда часа полтора.

Выбрался. Но кремль уже закрыли и поставили на сигнализацию. Я сначала орал, а толку-то – все по домам разошлись. Решил штурмовать стену – она, кстати, всем знакома. Именно с неё в кино «Иван Васильевич меняет профессию» прикидывали спрыгнуть Бунша и Жорж Милославский. Вот тут-то сигнализация и сработала, примчался милицейский «газик». В общем, куда там Индиане Джонсу!

Может ли рок-музыкант не пить?

– Ты не только журналист, но и музыкант. Группа твоя как появилась? Поёте о чём?

– Первый состав «Наркомата» сложился, когда мне было 16 лет. Причина появления такая же, как у большинства, – чтобы девочкам нравиться. Во что-то более-менее осмысленное это перешло спустя лет пять. Выс­тупления, фестивали, записи, поездки по разным городам – такой типичный андеграунд.

А потом случилось выпадение из обоймы. Я остался один, выс­тупал два-три раза в году и думал закрыть проект. Но 4 года назад мне позвонил нынешний барабанщик и предложил попробовать восстановить «Наркомат» с новым составом. И мы взяли невероятно хороший старт – как говорится, старый конь борозды не испортит. Состав и впрямь не то чтобы молодой – все мы взрослые мужики, барабанщик и басист работают в профильном НИИ системы РЖД, перкуссионист заведует логистикой в крупном обувном концерне. Вот барышни – на клавишах и бэк-вокале – те молодые. Но тоже серьёзные. Одна заканчивает РУДН, специальность – журналистика. Другая – актриса.

О чём поём? Мы пересмешники. Издеваемся над действительностью. Выворачиваем всё наизнанку и веселим народ. Как оно и должно быть. Рок-музыкант, примеряющий на себя тогу мыслителя в раздумьях «что же будет с Родиной и с нами?» – это несуразица, болезненный вывих.

А у нас диета из мяса
    священных коров,
И на ваше мнение клали
    большой и здоровый.
Мы чемпионы в метании
            бисера,
Рыцари Ордена Божьей Росы,
Простые и резкие, прямо как            
рвотный позыв…

– Где рок, там и «стимулятор творчества» – спиртное. С ним как отношения складываются?

– Честно скажу, одной из причин моего выпадения из обоймы было как раз это. И поделом – мало кому захочется связываться с музыкантом, который на сцене лыка не вяжет. Но потом всё наладилось. Тут ещё очень сильно помогла жена Ира – без неё бы я не справился, это точно. Кстати, мы вместе учились на ист­факе, она работает в Государственном Историческом музее, совсем недавно мы отметили 22-ю годовщину свадьбы. Ну а потом родился сын, Егор. И с тех пор я вообще не употребляю спиртное. Да и нынешний состав группы – ребята непьющие. Поначалу в клубах на нас смотрели как на диковинку – «Наркомат» мог выдуть в баре весь запас молока. Сейчас, после всех художеств прошлого, понимаешь справедливость поморской мудрости XVIII столетия: «Пьянство у доброго мастера хитрость отымает, красоту ума закоптит. А скажешь: пьянство ум веселит, – да ведь так и кнут веселит худую кобылу».