Слова «допинг» не знали. Александр Медведь - о жизни и спорте

В интервью - о сердце в рубцах, предложении на 3 миллиона долларов и советском «допинге».

- Я перенёс операцию на сердце, которая длилась 7,5 часа. Хирург сначала не хотел браться за неё, но выбора не было: я уже начал задыхаться. Мне «отключили» сердце, взяли участок вены с ноги длиной 50 сантиметров, пришили. Доктор потом сказал, что впервые видел такое сердце: всё в рубцах. Сейчас здоровье более-менее нормальное, хотя на лекарства в месяц до 300 рублей уходит. Играю в бильярд, хожу в бассейн, вожу машину.

- Интересно, на чём сейчас ездите?

- У меня джип «Фольксваген». Предпочитаю большие машины. В маленьких, когда едешь, ощущение, будто одним местом по асфальту…

- А сердце вы спортом «посадили»?

- Да. Иногда думаю: может, не нужно было столько сил ему отдавать? Какая разница, одна олимпийская медаль или три? Почёт-то один. И ведь не раз после завоёванных медалей мне предлагали завязать со спортом. В 1968 году, после того как я взял второе «золото» Олимпийских игр, глава Международной федерации борьбы сказал мне: «Саша, ну хорошо, ты молодец, но надо уходить. Когда олимпийский чемпион проигрывает, это неправильно, а если ты, двукратный чемпион, вдруг на каких-нибудь соревнованиях оступишься - будет совсем нехорошо».

Статья по теме

Наши и Медведь. Из чего сделаны люди, которых не сломать?

- Не смог уйти. Сразу после Олимпиады к нам в Стайки, где проходили сборы, приехал Пётр Миронович Машеров, первый секретарь ЦК компартии Белорусской ССР. Он всегда по-отечески относился ко мне, знал все мои достижения, был в курсе моих проблем со здоровьем. Машеров сказал: «Ты и так много сделал, может, больше не поедешь на Олимпиаду?» Я ответил, что пока не знаю, буду тренироваться, а потом доложу. Когда он приехал во второй раз, я был готов. Он мне тогда сказал: «Я в тебя верю!»

- А что жена говорила? У вас ведь незадолго до этого второй ребёнок родился.

- Сыну как раз исполнился год. Мы с женой Татьяной Степановной сели за стол и всё как следует обсудили, взвесили. Она меня поддержала.

Надо сказать, многие спортсмены в СССР заканчивали карьеру из-за того, что им жёны ставили ультиматум: мол, хватит, поездил, мир посмотрел - пора и о семье подумать, зарабатывать. Больших денег спортсмены ведь не имели.

- У меня, как у члена сборной Советского Союза, была стипендия 220 рублей. Это, конечно, выше, чем средняя зарплата по стране (120-130 рублей), но деньги всё равно небольшие. Когда получал стипендию, делил её на две части: большую часть оставлял семье, меньшую - забирал с собой (не оставаться же совсем без средств). Мы ведь за свои деньги покупали себе даже спортивную форму, к которой потом пришивали буквы названия страны (первую форму «Adidas» мне выдали только в 1972 году). И 11 из 12 месяцев в году я был на сборах, так что семье помочь не мог.

Помню, когда я стал двукратным олимпийским чемпионом, мне в Минске выделили квартиру. Но стоило уехать на Чемпионат мира, как жильё… забрали и отдали футболистам. Я тогда обратился к Машерову. Он сказал: «Выбирай, где тебе нравится». И он волевым решением выделил мне квартиру в Броневом переулке.

Ведь как получается? Спортсмены ездят на соревнования, выигрывают медали, а потом карьера заканчивается, и встаёт вопрос: на что жить дальше? В советское время я не мог уйти, например, в бои без правил или заняться бизнесом, как это делают некоторые современные борцы.

- Но вас пытались искусить суммой в $3 млн - такое предложение поступило из США после того, как вы взяли третье «золото» Олимпиады.

- В 1972 году мне действительно предложили улететь в Америку, звали выступать в кетче (вид профессиональной борьбы, возникшей в XX в. в США. - Прим.) Но я отказался. А когда вернулся в Минск, мне предложили должность главного тренера нашей сборной.

- Не жалеете, что не уехали в 72-м году?

- Сейчас трудно ответить на этот вопрос. Может, и надо было уезжать.

- У вас, как у советского человека, было понимание, что такое сумма в $3 млн?

- Едва ли. Нам, как и артистам, выезжающим за границу, давали суточные $3-5. Часто этих денег не хватало даже на то, чтобы купить семье и друзьям подарки. Многие спортсмены занимались небольшим вынужденным бизнесом: возили с собой матрёшки, которые в США продавали в качестве сувениров. Так и выкручивались.

Мёд и орехи

- Александр Васильевич, вас заслуженно называют живой легендой белорусского спорта. На его алтарь вы положили своё здоровье. Вам сейчас не обидно смотреть на то, во что превращается современный профессиональный спорт? Спортсмены завоёвывают медали, а потом из-за допинга их теряют. От участия в Олимпийских играх бездоказательно отстраняют целые сборные.

- Это большая политика. Всё делается против стран бывшего Советского Союза. Почему американцев не ловят на допинге так, как ловят белорусов или россиян? Почему на допинге не попадаются немцы или англичане?

Я даже слова такого, «допинг», не слышал. На соревнования с собой брал орехи, мёд и цветочную пыльцу. Ещё команде закупали чёрный шоколад с витамином Е. Такой давали спортсменам и космонавтам. Однажды во время Чемпионата мира, у меня горло заболело. Так я 2-3 ложки мёда съел, и меня бросило в пот. Я испугался, доктора вызвал, а тот осмотрел меня, рассмеялся и говорит: «Это нормальная реакция организма на мёд».

Результата можно добиться только постоянным изнуряющим трудом. Я всегда придерживался принципа: делу, которым занимаешься, нужно отдаваться целиком. Когда по полной программе выкладываешься на тренировках, потом никакого допинга не нужно.