Сергей Соловьёв: все драмы базируются на нашей некомпетентности и глупости

Будущее туманно

- Сергей Александрович, всевозможные исследования говорят о том, что настроения в обществе меняются. А меняется качество самого общества? Стало ли оно более зрелым, ответственным?

- К сожалению, у меня полное ощущение, что никакого общества на сегодняшний день у нас нет. Есть Общественная палата, но не общество. А в советские годы оно было. Главные годы моей жизни прошли при коммунистах. Тогда мы знали, зачем собираемся на кухнях, что обсуждаем, понимали, о чём поёт Окуджава. Сегодня никто ничего не знает и не понимает. Нет внутренней идеологии, единства, которые и составляют фундамент любого общества.  

- Извините, а как же возросшие патриотические настроения?

- Я на такие темы вообще не говорю. Когда слышу слово «патриотизм», меня передёргивает. Каких только идиотов в своей жизни я не видел под патриотическими знамёнами и плакатами. Это тяжелобольные люди, нуждающиеся в срочной госпитализации и помощи психиатров. И ни к какому действительному патриотизму никакого отношения они со своими лозунгами, песнями и плясками не имеют.

А вообще я избегаю рассуждений на политические темы. Политика - это профессия, и заниматься ею должны профессионалы. Мне иногда по поводу фильма «Асса» с придыханием говорят: «Ах, как вы предугадали время!» Я на это честно отвечаю: «Я ничего не предугадывал, ничего не понимал в том, что происходит в стране». За часть того, что я с лёгкостью произносил тогда, сегодня я готов вырвать себе язык. Почему? Во-первых, от стыда. Нельзя позволять себе молоть языком всё, что в голову взбредёт. А во-вторых, я готов вырвать себе язык ещё и за то, что позволял себе иметь суждение по вопросам, которых не знал и не понимал глубоко. Все те драмы и трагедии, которые происходят с нами в результате «чудных романтических» процессов под крики «хотим перемен!», базируются на нашей некомпетентности и опять-таки глупости. И мы не хотим признавать это!

- Я не понял: за какие конкретно свои слова вам стыдно?

- Да за все! Вот говорят мне: «Как много вы вложили в дело перестройки!» А я готов со стыда сгореть за эти свои вложения и деяния! Я помню, когда снимали заключительную сцену «Ассы», у сцены стояла 12-тысячная толпа. Люди скандировали: «Пе-ре-мен!» Я могу дать голову на отсечение: ни один человек из этой огромной толпы не имел в виду те перемены, которые на самом деле с нами произошли.

- Вы не раз говорили, что все эти околополитические крики, споры - не более чем пена. Нужно, мол, просто дождаться, пока она осядет. Но сегодня этой пены стало столько, что, кажется, ещё немного - и мы все захлебнёмся…

- Захлебнуться можно, но только не в нашем случае. Ну как мы можем захлебнуться, когда у нас есть хотя бы Лев Толстой?!

- Какая связь?

- Прямая! Никакая пена не страшна, если есть опора, традиции, культура. Я, например, не учу иностранных языков. Почему? Иногда я слышу иностранцев, которые пытаются говорить по-русски: «Моя твоя понимать, но не осьень холосо». Я думаю: «Ну вот начну учить англий­ский, например, и буду ведь точно так же выглядеть в глазах тех, для кого англий­ский родной». И зачем всё это?! Я люблю русский язык. Язык, культура - это и есть основы… (задумывается) извините, того самого патриотизма, о котором мы тут скорбели.

Яйца в профиль

- То, что и в стране, и в мире происходят серьёзные перемены, уже всем очевидно. А насколько эти перемены важны и значимы с точки зрения истории?

- Я хоть и дожил до этих почтенных лет, чего, кстати, никак не ожидал, но мне сложно ответить и на этот вопрос. За всё то время, что я себя помню, не изменилось по большому счёту ни-че-го. Причудливо меняются формы. Но не суть. И в итоге мы каждый раз видим те же яйца, только в профиль. Я хорошо помню, как горько плакал отец в день смерти Сталина. Я тогда учился во втором классе. И помню, как через некоторое время после этого трагического события мой одноклассник двоечник Щукин позвал меня во двор помочиться, заявив в процессе самым неожиданным образом: «А ты знаешь, что Сталин - предатель?» Чистой воды комический акт «гражданского неповиновения». Позже я слышал: «Ну хоть сейчас-то ты понял, что Горбачёва нужно посадить?» Но потом не с переляку начинаются разговоры о том, что и Сталин, и Горбачёв были очень хорошими. Всё развивается по какому-то порочному, замкнутому кругу. Суть не меняется.

Задумайтесь, что осталось человеческой цивилизации от всех многострадальных усилий  русских людей в XX веке. Победа в Великой Отечественной и бессмертные культурные ценности. Больше ничего! Удивительно, но людям от нас, русских, остаются только свидетельства человеческих переживаний удивительной глубины и силы. И всё-таки к культуре мы продолжаем относиться по остаточному принципу! Видимо, мы и правда какая-то особая страна со своим путём развития.

- Вы сильно расстроитесь, если на вашем юбилейном столе не будет, например, норвежской сёмги и французских сыров?

- Я бы с удовольствием вообще не накрывал этот юбилейный стол - хоть с сырами, хоть без них. Близких, настоящих друзей у меня, как и у всякого, крайне мало - все они вот в этой маленькой кухне, где мы с вами беседуем, вполне поместятся. Мне вот тут подарили семилетний армянский коньяк. Армянские коньяки очень хорошие, и они вроде под санкции не попадают. Я вообще не вижу в юбилее повода для торжества. Знаю - нужно съездить в этот день на кладбище к маме. Если у кого и круглая дата, то это у неё - 70 лет назад, конечно, она помучилась. К тому же 1944 год. Война. Так что никаких широких празднеств не будет, и расстраиваться по поводу отсутствия норвежской сёмги - тоже дело пустое. Меня вполне устроит архангельская треска! Все мои родственники родом из Архангельска.

Сергей Грачёв