Красный Диор. Первому советскому модельеру Вячеславу Зайцеву - 85 лет!

Больше полувека он выпускал по две коллекции в год, по 90 позиций в каждой. Недавно, по словам сына дизайнера Егора, маэстро создал новые модели из твида как интерпретацию современного делового костюма. 

«Три дырки — два шва»

Первая коллекция выпускника московского текстильного института волею случая попала в «Пари матч» — под статью о 25-летнем советском дизайнере «Он диктует моду Москве» отдали шесть полос. Коллекция Зайцева была посвящена спецодежде для работниц области и села. Это были разноцветные стеганые телогрейки, юбки из павловопосадских платков, раскрашенные яркой гуашью валенки. То есть традиционная тема, разработанная по-новому. Тема, которую потом будут брать на вооружение многие кутюрье и дизайнеры прет-а-порте.

Так в 1963 году мир впервые услышал о советском дизайнере одежды. Спустя пару лет Пьер Карден и директор Dior Марк Боан приехали в Москву, чтобы познакомиться с молодым талантом. И очень скоро совместное фото Зайцева с мэтрами дополнило статью в американском журнале WWD. Его стали называть «Красным Диором». В 1974-м чехословацкий журнал «Кветы» включил Вячеслава в галерею портретов выдающихся художников мира. А в 1989-м на саммите «Пять лучших модельеров мира» в Токио он был признан одним из выдающихся мастеров мировой моды наряду с Клодом Монтаной, Ханае Мори и Донной Каран.

Но многого из этого могло бы не быть. В 1971-м карьера Зайцева чуть не закончилась. Вместе с жизнью. Он попал в серьезную автоаварию. Чтобы вытащить его из машины, понадобился автоген. Дальше — девять дней в реанимации, длительное лечение и... угроза ампутации ноги. Модельер даже смирился с этой мыслью. Хотя было ему всего 33 года. Вся жизнь впереди. И без ноги?! Тогда он придумал себе яркий образ: белая рубашка, трость, черные очки и шляпа. Но...

Обошлось без ампутации. Полгода Вячеслав передвигался на костылях. А потом вернулся в моду. Которую обожал. И без которой не мог жить. Одно беспокоило дизайнера — что его одежда демонстрируется только на подиуме. «За 16 лет работы в легкой промышленности я ни разу не видел, чтобы разработанные мною модели кто-то носил. Все они, поступив в производство, кастрировались под стандарт: «Три дырки — два шва», — негодовал Зайцев.

Вячеслав Зайцев: «Мода - для дураков, а для умных - стиль» Подробнее

Высшая марка

Впрочем, бомонд довольно скоро узнал и полюбил Славу. Многие артисты с придыханием рассказывали в интервью, какие наряды он для них сочинял. «Зайцев» — это была высшая марка, лучше, чем советский «Знак качества».

Струящиеся и летящие концертные туалеты с неизменной брошью-цветком для Эдиты Пьехи, алый балахон-размахайка для Аллы Пугачевой, роскошные театральные костюмы для Марины Нееловой, Веры Васильевой, Валентина Гафта...

Клиентами Зайцева были Мария Бабанова и Ангелина Степанова, Галина Уланова и Любовь Орлова, Валентина Толкунова и Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон и Людмила Зыкина, Полад Бюль-Бюль Оглы и Владимир Зельдин, Алиса Фрейндлих и Елена Образцова, Галина Вишневская и Тамара Гвердцители, Бари Алибасов и Людмила Касаткина, Людмила Максакова и Галина Волчек, Валентина Терешкова и Денис Мацуев...

Министру культуры Фурцевой модельер однажды сшил маленькое черное платье. Дмитрию Хворостовскому придумал сюртук, которым певец очень дорожил и страшно переживал, когда чемодан украли в парижском аэропорту. Именно в платьях Зайцева дефилирует, как по подиуму, в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» Наталья Селезнева. Созданные им комплекты носили члены олимпийской сборной и милиционеры... «Я счастливейший человек — мне довелось общаться с потрясающими людьми», — признавался художник.

Патриарх моды, прославленный кутюрье, человек-легенда, часть советской истории, «наше все» в моде... Без малого шесть десятков лет Вячеслав Михайлович посвятил красивой одежде. Но в последние годы о нем почти ничего не слышно. Мэтр пережил два инсульта, у него болезнь Паркинсона, нарушена речь, он не покидает трехэтажный особняк в Каблуково. В тишине и спокойствии маэстро доживает свой век. В своих работах Художник останется навсегда. Как когда-то написал он сам:

Еще один день на исходе.
Ночь тихо обволакивает душу.
Усталость вкрадчиво врачует тело,
Давая волю лишь покою.

Но не могу закончить будничною нотой,
Бессильно сну предаться,
Не исполнив
Долга,
Мне предначертанного свыше.

Перо касается бумаги.
Я продолжаю жить...