Евгений Маргулис: В СССР были и прелести, и напряги. Но напряги забываются

«Машина времени», «Воскресенье», «Шанхай», «Аракс»… Бас-гитарист Евгений Маргулис играл в этих культовых группах. А с 2015 года он автор и ведущий «Квартирника у Маргулиса» на канале НТВ, который в октябре отметил 30-летие. Эту программу смотрят даже те, кто не застал эпоху «квартирников» — полуподпольных концертов полузапрещенных групп.

"АиФ" поговорил с Евгением о роли рока — и в музыке, и в жизни. И о том, как ему удалось заставить Михаила Жванецкого танцевать.

В поисках героев

Елена Садкова, "АиФ": — Евгений, в эпоху вездесущей попсы рок еще жив?

Евгений Маргулис: — Конечно, жив! Его хоронят, хоронят, а он, как птица Феникс, возрождается из пепла. Рок — это наше исконное, словесное. Есть хорошие песни, есть плохие — в этом отношении ничего не поменялось. И в этих песнях каждый выискивает для себя каких-то героев. Все зависит от того культурного слоя, в котором ты воспитывался. Если ты воспитывался на дворовой музыке, будешь всю жизнь слушать дворовую музыку. Если на рок-н-ролле, будешь слушать рок-н-ролл.

— Творческие люди, в том числе и рок-музыканты, живут в своем мире. Вам важны политические взгляды тех, кого приглашаете к себе на «Квартирник»?

— Нет. Меня больше интересует то, чем человек занимается, его творчество. А убеждения могут быть любые.

— Знаю, что вы не любите говорить на политические темы. А как относитесь к своим коллегам, которые сейчас часто и подробно обсуждают политические вопросы?

— Да, подробно, часто и… по глупости. От медийного человека ждут умной мысли, а это не всегда оправдано. Чтобы делать какие-то заявления, нужно разбираться в вопросе и понимать, что происходит. А так, чисто эмоционально рассуждать: мол, этот дурак, а этот нет — здесь не играет. Поэтому половина говорящих голов выглядят идиотами.

— А вы никогда не задумывались об отъезде? Ведь музыкант может творить везде.

— Это не всегда так. Чтобы творить там, нужно родиться там. Не знаю ни одного музыканта, уехавшего отсюда, который построил там такую же карьеру, какая у него была здесь. На моей памяти таких нет. Вообще ни одного.

Дождаться своего часа

— А к новым направлениям в музыке как относитесь? Так называемый кальянный рэп, например, принимаете? И может ли музыка быть пошлой?

— Естественно, может! Для меня музыка делится на две категории: плохая и хорошая. То, что я считаю хорошим, показываю в программе. То, что хорошим не считаю, не показываю. Но для такой современной, назовем ее так, интернет-музыки у нас есть отдушина — программа «Вписка», которую мы ведем с Сашкой ST. Он мне притаскивает разных интернетных героев с миллионными просмотрами, и я пытаюсь понять, хорошо это или плохо. Что-то нравится, что-то нет. Ну, на вкус и цвет товарищей нет. У каждого артиста есть свой зритель.

— Вы были участником великих групп, ваши песни и сейчас слушают. А молодежи они могут зайти?

— Да, судя по публике, которая приходит ко мне на концерт. Молодежи много — от подростков до 25–30-летних.

— Кто-то из музыкантов сказал, что сейчас очень нужны мелодия и слова, а этого не оказалось…

— Нет, это все есть. Просто надо искать, рыться, слушать. Посмотрите мою последнюю работу — я написал песню, к ней мы сделали клип, используя искусственный интеллект и нейросети. Получилось неплохо. Песня называется «Москва». Я ее выпустил ко Дню города, и за два-три дня ее посмотрело около 500 тысяч человек.

— Каким гостем «Квартирника» больше всего гордитесь?

— Михаил Жванецкий. Нам тогда удалось совместить несовместимое в смысле формата. Вообще, неформат мне очень нравится. Мы с Сережей Полуниным, звездой балета, сделали отличный «Квартирник»! Он возжелал танцевать под живую музыку команды, которую сам выбрал. Это же клево!

— А Жванецкий тоже что-то неожиданное возжелал?

— Мы же дружили семьями… Когда я пригласил его в передачу, он до конца не понимал формат, спрашивал: «Я буду читать, а ты играть… Как это совместить?» На что я ответил: «Давай попробуем». А в конце передачи он расслабился и принялся танцевать.

Со звездами — на расстоянии

— Вы — битломан со стажем. От их музыки миллионы по всему миру сходили с ума. Как думаете, великие группы, их песни могут изменить мир?

— Наверное… нет (задумывается). Музыка — это не строительство, не инновации, грубо говоря. Музыка — это всегда настроение. И настроение она может изменить. А поменять что-то в физическом плане, чтобы это можно было ощутить, потрогать — все же нет. Хотя музыкальная индустрия развивается... В общем, бог его знает, сложный это вопрос.

— Еще один знаменитый битломан — Михаил Боярский — рассказывал, что, когда к нам приезжал Пол Маккартни, он с ним встретился и… немного разочаровался.

— Потому что не надо сближаться со звездами. Вот есть у тебя кумир, ты его слушаешь, кайфуешь от того, что он делает, и не фиг с ним знакомиться. Хотя у меня таких разочарований не было. Мне достаточно знакомства на уровне рукопожатия. Я многих людей знаю, со многими выпивал… Но близкого общения, по душам — это нет.

— Вы занимались музыкой в советские времена, делая это, как нам рассказывают, при большом сопротивлении со стороны властей. Сейчас тот период многие вспоминают с ностальгией. А вы?

— К тем временам я отношусь спокойно, ностальгии никакой нет, но вспоминаю все с улыбкой. Были там и свои прелести, и напряги. Напряги-то всегда забываются, и в памяти остается только хорошее. Поэтому воспоминания светлые, но такие… поверхностные. А вот молодежь этого не поймет. Много лет назад Валера Тодоровский снимал фильм «Стиляги», и я был там музыкальным продюсером. Как объяснить молодежи, что за буги-вуги сажали в тюрьму? Никак. Если захотят что-то узнать, пускай больше читают и смотрят про то время.

Главное — не бронзоветь!

— Вы учились в медицинском институте, работали санитаром. Что вам дал этот опыт?

— Да ничего не дал. Может, кое-какие знания, которыми я иногда пользуюсь. И есть у меня «специально обученные» друзья, к которым могу обратиться. Они не стали музыкантами (смеется), зато из них получились отличные врачи. В моем же организме глубоко засела «музыкальная отрава».

— Родители ваши как отнеслись к тому, что получили не семейного врача, а музыканта?

— Когда меня стали показывать по телевизору, родители поняли, что я сделал правильный выбор.

— Вы коллекционируете лягушек. Почему такой выбор?

— Мне на тридцатилетие, не сговариваясь, Макар и Кутиков подарили по лягушке. Меня это прикололо, и я начал их собирать. Собирал лет двадцать, если не больше. Притаскивал из разных мест. Потом мне надоело, потому что слишком много повторов. А сейчас коллекционирую всевозможные этнические струнные инструменты.

— Вы как-то говорили, что всегда делали то, что хотели и что нравилось. А если не нравилось, то сваливали. Это, если честно, роскошь. Научите, как так жить?

— Не бронзоветь и иронично относиться к себе. Всё! Самоирония — это врожденное.