Любовь идёт на принцип. Мать семерых детей объявила бессрочную голодовку

Статья по теме

Дарья Буравчикова: Зачем ребенку детский сад и можно ли обойтись без него?

У бомжей Мерекиных дети не плачут - привыкли сидеть тихо, не высовываться: соседи вокруг. Плачет только мама Люба. Кружится голова, звенит в ушах - идёт девятый день голодовки… 

Кажется, из-за этого голодного звона она сама и не слышит, какие страшные вещи говорит: «Лучше я так умру, чем у меня отнимут детей!» Мама Мерекиных пошла на принцип. «Я сильная!» - говорит она и плачет: то ли от голодной слабости, то ли от страха, а может быть, от любви.

«Понарожала! Понаехала!»

Она наливает мне чай, и тот не лезет мне в горло: сама Люба только вчера начала пить - только воду. «Не может мать семерых голодать - если только она не сумасшедшая!» «Понарожала!», «Понаехала!» - я как будто слышу этот звон, который стоит вокруг неё. А она пешком пришла в Москву: сбежала от голода, когда в 1998-м в родной Ульяновской области перестали платить зар плату. Детей тогда у неё было четверо. И несколько поросят. Поросят зарезали, а потом полгода с детьми ели их комбикорм. Варила комбикормовую кашу, комбикормовые лепёшки пекла… В Москве прямым ходом отправилась на «Черкизон», днём торговала, ночевала в пассажирских вагонах на Киевском вокзале. Но не осталась на самом дне: стала сидеть с чужими детьми, выписала от бабушки своих, снимала квартиру, поступила даже учиться - на юридический, как будто знала, какие судебные баталии ей вскоре предстоят. Вышла замуж.

- Но папы, хотя я и родила от него троих детей, у нас толком никогда не было. Наша семейная лодка разбилась о квартирный вопрос: у него самого, безработного, инвалида по зрению, не было отдельного жилья, прописывать к себе он меня не захотел… Так и получилось, что папа у нас есть, только… даже не воскресный, а праздничный, новогодний.

В 2007 г. Мерекиным наконец повезло: добрые люди подарили Любе долю в московской квартире: она смогла прописаться, впервые за 10 лет начала получать детские пособия, устроилась на работу помощником адвоката. Уже собралась подавать документы, чтобы встать в очередь на жильё, - как совладелица подаренной квартиры через суд лишила Любу и её детей регистрации на этой площади. Любу уволили с работы. Она тогда уже ждала пятого…

- С тех пор мы бомжи. А это значит, что на работу меня не берут, кредит на квартиру не дают, на очередь на жильё не ставят, я уже молчу про землю, обещанную всем многодетным, про детские пособия, которые каждый раз приходится выбивать…

У бомжей Мерекиных пахнет чистыми пелёнками, тёплым молоком. Дети не плачут: младшие и старшие в одной тесной комнате, в которой днём не протиснуться, а на ночь совсем уж фантастическим образом ещё умудряются расставлять раскладушки. Люба спит в общем коридоре - задёрнув свой диванчик двумя занавесками. Она пытается придать голосу твёрдость: на кухню просочилась Валя, средняя из девочек. Она уже знает, что мама голодает, но ещё думает, что та просто «худеет». «Не подслушивай!» - Люба гонит дочь, как будто можно скрыть эти слёзы, эти тревожные разговоры по телефону, эту тётю из газеты…

«Я потеряла надежду!»

- Да, мы бомжи - но мы не сидим по подвалам! - Любовь Мерекина, мать семерых, без определённого места жительства, стала экспертом на общественных началах Общественной палаты и главой «Движения семей SOS»: объединила вокруг себя десятки семей с похожими историями, которые стали бороться за свои права. Кому-то смогли выцарапать у системы детские пособия, кому-то - инвалидность, многим - материнский капитал… Только свою семью Люба не смогла отвоевать: Мерекиных не ставят на очередь на жильё, несмотря на то что они уже более 10 лет живут в столице. Люба устраивала митинги. Писала президенту, Патриарху. 14 раз ходила в суд… Безрезультатно. Только - «Понарожала!», «Понаехала!» - как комариный зуд…

- У нас нет холодильника, стиральной машины - дают пользоваться соседи. Я подрабатываю, где только могу: создаю сайты, шью, разношу молоко с молочной кухни… Но этого едва хватает на оплату съёмной комнаты. А через 4 месяца мне перестанут выплачивать пособие по уходу за младшим, Славиком, и тогда я не смогу платить за эту комнату, а другую семье с 5 иждивенцами (старшие мои дочери живут отдельно) уже просто не сдадут! Я только что продала нашу старую стиральную машину - больше мне продать нечего, и завтрашний день - как над пропастью… Я уже потеряла надежду!

Люба Мерекина не просит ничего невозможного: поставьте её семью в очередь на квартиру - и как многодетные они сразу же попадут в программу предоставления временного жилья. Семья получила бы прописку. Мама смогла бы устроиться на работу. Начать есть.

- Да, про меня будут говорить: сумасшедшая! Но если сейчас я сдамся, то никто больше не примет мою беду всерьёз! Я сильная!

Слабая, голодная, многодетная. Я стою рядом и, кажется, тоже заглядываю в пропасть: как просто не принять всерьёз чужую беду… Нас ведь так много.

Полина ИВАНУШКИНА

P. S. На момент подписания номера не было ни одного чиновничьего отклика на голодовку матери семерых детей.