Лекарство от рака. Каковы перспективы принципиальной победы над онкологией?

Онкологические заболевания остаются одной из основных причин смертности в мире. Беларусь – не исключение: рак у нас занимает второе место среди причин преждевременной убыли населения. Поэтому все чаще в обществе звучит вопрос: почему при таком развитии науки, успехах в полной расшифровке генома, огромном количестве научных институтов и фондов по борьбе с раком до сих пор не изобретено эффективное, безвредное для здоровых клеток лекарство? Действительно ли это объективно сложная научная задача или существует внешнее противостояние прогрессивным научным разработкам?

«АиФ» обратился за комментарием к главному научному сотруднику инновационной биофармацевтической компании Cleveland BioLabs (США), профессору Андрею ГУДКОВУ. До 1990 года ученый работал в Российском онкологическом научном центре имени Н.Н. Блохина в Москве, а затем продолжил свои исследования новых подходов к активации иммунной системы для борьбы с раком в США.

- Сразу хотел бы опровергнуть теорию заговора: мол, фармацевтическим компаниям, которые сегодня живут за счет химиотерапии, невыгодны новые разработки. Нет такого заговора, - уверен Андрей Гудков. - Если сегодня в борьбе с раком найдется такое же эффективное изобретение, каким в 20-е годы прошлого века стали антибиотики, то, без сомнений, оно мгновенно будет использовано для лечения людей.

Пока же это объективно сложная задача. Мы многое открыли в астрономии, но до сих пор не долетели до Марса. Так и с раком. Это заболевание связано с возникновением новой формы клеток, которые в результате набора генетических изменений начинают вести себя как преступники: вместо того чтобы соблюдать законы клеточного «социума», служат своим «эгоистическим интересам». Поэтому проблему рака можно сравнить с проблемой преступности в обществе, которую пока не удалось победить ни в одной стране мира. Как только мы создаем новый способ или закон для борьбы с преступниками, они тут же придумывают обходные маневры. Так же и с раковыми клетками, потому что мы имеем дело с живым объектом, находящимся в постоянном процессе эволюции.

Ученые научились создавать «стрелы» против раковых клеток, но пока ни одной из этих «стрел» не хватает, чтобы убить все больные клетки. Хотя между тем, как мы лечим рак сегодня и как это делали 50 лет назад, – огромная разница. И лечение будет совершенствоваться. Но, на мой взгляд, принципиальная победа над раком произойдет не посредством лечения, а благодаря умной профилактике.

Умная профилактика

- Чтобы стать «преступницей», наша клетка должна приобрести целую комбинацию - считается, что не менее шести -  генетических изменений - мутаций. То есть в одной клетке должны совпасть минимум 6 событий, чтобы она стала раковой. Мутации накапливаются постепенно. Это означает, что в каждом организме есть клетки, накопившие одну, две, пять мутаций, которые в будущем могут стать раковыми. Суть умной профилактики – распознавание таких клеток и их очистка, позволяющая снизить вероятность их перерождения в опухоль. То есть нужно создать лекарство, которое будет время от времени проводить очистительную терапию организма от таких клеток. К сожалению, финансирование науки и фармакологии сегодня устроено так, что исследования подобного рода поддерживаются слабо: чтобы получить доказательства эффективности, нужны десятилетия. Мало кто хочет вкладывать деньги в исследования с таким отдаленным сроком отдачи.

- А государство?

- Государство может финансировать такие исследования, но для этого нужно его обучать. Онкология – очень затратная сфера, и государству, безусловно, выгодно, чтобы люди не болели раком. Но госзаказ появляется тогда, когда показана принципиальная возможность. Пока существует только хорошо обоснованная научная идея, но самого препарата еще нет. Но, думаю, это не за горами.

Новые разработки

- В начале 2000-х годов вы работали над веществом для защиты клеток от воздействия радиации. Какова судьба этой разработки?

- Это лекарство разработано и находится сегодня в регистрационном органе США - Food and Drug Administration. Энтолимод - это радиационный антидот, разработанный как защита от воздействия разного рода радиационных катастроф. Предполагается, что он будет складироваться в местах наиболее вероятных радиационных рисков. Один укол в течение 48 часов после облучения многократно увеличивает шансы пострадавших на выживание. Это доказано в многочисленных экспериментах на животных, наиболее доказательные из которых - на обезьянах*, течение лучевой болезнь у которых очень похоже на человеческое. На разработку этого препарата у нашей команды ушло более 10 лет. Это, как правило, стандартный срок от зарождения идеи до ее реализации.

- Вы также работали над новым классом противоопухолевых аппаратов – кураксинами. На какой стадии эти исследования?

-  Кураксины убивают опухолевые клетки по прежде неизвестному механизму, обладают высокой эффективностью в опытах на животных и хорошо «отличают» опухолевые клетки от здоровых. Сейчас идут два больших клинических испытания: внутривенная форма испытывается в США, а в России препарат вводится в виде таблеток. Мы испытываем их на больных с пока неизлечимыми видами рака. Но до регистрации и внедрения в широкую практику этих препаратов потребуется еще несколько лет. Предстоит тщательно изучить побочные эффекты, выбрать типы рака, для которых они будут наиболее эффективны. Эксперимент такого рода включает постепенное увеличение дозы - до достижения предела токсичности, а затем делается шаг назад и утверждается безопасная дозировка для лечения и проверки на большой группе больных с выбранной формой заболевания.

- Этот эксперимент проводится в рамках господдержки или на частные инвестиции?

- Мы использовали оба источника. Так, из более 100 млн долларов, которые нам потребовались для разработки энтолимода, половина - гранты и контракты от американского государства. В разработку и испытания кураксинов главный вклад сегодня вносит российская биотехнологическая компания «Инкурон», финансируемая венчурным фондом «Биопроцесс Кэпитал Венчурс». Кроме того, нам удалось привлечь гранты технопарка «Сколково».

Анна КРЮЧКОВА

*Тесты были проведены на сотнях обезьян (детальное описание части результатов можно прочесть в научном журнале PLOS ONE https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0135388). В ключевом эксперименте шанс выжить у смертельно облученных животных от одного укола энтолиомода повысился почти в три раза. При этом ускорился процесс восстановления у выживших. Испытания показали, что препарат работает как в случае его введения до, так и  в течение 48 часов после облучения.