Светлана Антоненко: «Янчик умеет тихо «разговаривать», даже рычать шепотом»

Проголосовать>>

Мою собаку зовут Янчо фон Вайснэхте (Янчик, Янч, Янька), он миттельшнауцер, и ему 6 лет. У меня есть небольшой цикл коротких рассказов про Яньку, я хочу представить несколько зарисовок на суд читателей.

Как Янчик пельмени ел

Сварила мама пельменей себе, сидит, кушает. А Янчик внимательно так смотрит – пахнет-то вкусно. Мама и спрашивает: тебе, Яня, пельмень с вилочки дать или так? Ну, Янчик-то давно умеет кушать – и с вилочки, и с ложки, это же только совсем маленькие щенки не умеют с вилочки кушать да совсем дикие собаки. А Янчик уже большой и вовсе не дикий. Что там кушать – открываешь рот и ждешь, пока тебе вилочкой или ложкой еду не положат, чего уж проще-то? Так что Янчик и показывает: с вилочки, мать, давай. Мама пельмешку взяла, в сметанку обмакнула – и в рот Янечке кладет. И так ему вкусно было, что одним махом пельмешек сам и проглотился. Вот уж мама смеялась. «Ну, – говорит, – Янчи, что же ты самое вкусное не разжевал-то?» «А что там может быть вкуснее, чем тесто со сметанкой? – думает  Яня, – это же самая вкуснотища и есть?» Разжевал следующий пельмешек – и правда, с мяском еще вкуснее. Так и научился Янчик еду жевать. А вдруг там самое вкусное вовнутрь хитро завернуто?

Как Янчик шепотом лаять научился

Тем летом мой сын Витя на каникулах подрабатывал в кафе официантом. Кафе закрывалось поздно, иногда за полночь, и приходил он домой тоже поздно. Янч же всегда громко здоровается, чтобы человек – свой или чужой – сразу почувствовал, что вот тут хозяйский дом, тут ему очень рады. А если вести себя он будет прилично, то и за ушком позволят почесать, ну и чаю нальют, конечно. Идет Витя домой, а Янч слышит – и бегом к двери. Только хотел громко сказать: «О, Витек, привет!» А тут мама и говорит: «Ну что же ты орешь-то всегда так? Время – ночь на дворе, спят уже все, и соседи, и котики, и собачки. Давай ты тихонько поздороваешься?»

Послушал Янч и говорит маме в лицо тихо-тихо: «Бвахфр – так?»

«Так, – мама говорит, – вот так очень хорошо. И тихо, и приветливо».

Обрадовался Янч, что так с первого раза получилось, чуть опять громко не залаял, мама остановила. С тех пор Янч умеет тихо-тихо «разговаривать», даже рычать шепотом, мама всем знакомым собачникам демонстрировала.

Наше утро

Я люблю утро. Звонит будильник, Янч приходит здороваться. Обнимаешь его большую лохматую башку, чмокаешь в еще теплый и сухой нос, борода пахнет немного шампунем, немного кошачьей едой (доел ночью, зараза), и разрешаешь забраться в кровать. Он прощемливается к стеночке на еще сонных спотыкатых лапах, укладывает морду рядом на подушку. И руки сами непроизвольно начинают почесывать, перебирать шерсть.

Ах, эта шерсть! Такой больше нет ни у одной породы – густая, невозможно добраться до шкурки, жесткие проволочки ости скользят, закручиваются между пальцев. В такой шубке не страшен ни мороз, ни дождь, ни грязь и не страшны вражьи зубы. Почесываешь между лопаток, и по спинке, по каждому позвоночку вниз Янч покряхтывает, посвистывает от удовольствия, дыша в ухо жарким носом, частенько переворачивается на спину, подставляя упругое подтянутое пузо, мягкие нежные складочки паха, волосатые подмышки. И нежится, и потягивается, и чихает. Однако пора вставать. И я иду умываться, варить кофе. А Янч, блаженно растянувшись в теплой кровати, досматривает свои сны и совершенно не желает вставать. Уже когда я начинаю одеваться, Яня вскакивает, и через секунду вместо разморенного сном медвежонка у меня веселый подвижный шнауцер-прыгунок, готовый идти в ночь, в слякоть, в мороз, но вместе.

Светлана Николаевна Антоненко, Могилев

Проголосовать>>