Роковая судьба белорусского адъютанта маршала Жукова

Летом 1947 года за ним захлопнулись ворота страшной тюрьмы, которую прозвали «на Лефортовском валу». Вместе с Николаем Курганским попали сюда все адъютанты Жукова, которые работали с ним в Берлине.

Статья по теме

«Трудно в наше время говорить о любви». Светлана Алексиевич прочла Нобелевскую лекцию

Заточение в Лефортово

А тюрьма и впрямь вселяла ужас. Камеры в ней, словно бетонный мешок размером три на три метра. Только на ночь из стены выдвигался голый лежак. Но что это было по сравнению с допросами ставленников Берии, в которых участвовал даже сам Абакумов!

Сердце матери с первых дней почуяло неладное. В поисках внезапно пропавшего сына писала во все инстанции – в Министерство обороны СССР, Сталину, Жукову. Все бесполезно. Молчание. С лета 1947 по 1954 год. Только через семь лет ей ответили и разрешили свидание с сыном в ленинградской тюремной больнице «Кресты», куда его направили на лечение после шести лет заточения в «Лефортове» .  Елена Малаховна поехала туда - и выплакала все глаза. Ее сын, недавно здоровый и красивый, стал инвалидом. Только в июне 1954 года на лице Елены Малаховны появилась улыбка: сына освободили, полностью реабилитировали, восстановили в звании, назначили военную пенсию. Забирать Николая из города на Неве отправился старший брат Алексей. Привез бывшего узника в деревню. И первое, что сделал человек, столько лет не видевший родные края, - пошел к Сожу, своей любимой реке. Спустился к воде и стоял там долго-долго.

Николай пытался восстановиться, принялся понемногу бегать, заниматься физзарядкой. Но, видимо, здоровье было подорвано. На долгие тренировки его не хватало. Недавний узник «Лефортово» сел за стол, начал писать воспоминания. Но чекисты не дремали. Явились, забрали рукопись, а бывшему адъютанту Жукова посоветовали уехать из деревни, выбрав любой город для проживания. Видимо, считали, что там он будет на виду у спецслужб, вольностей себе не позволит, не станет охаивать вождей и чернить советскую власть.  И Николай Петрович уехал в Минск.

Два «Георгия» маршала Жукова. Как «полководец Победы» царю служил Подробнее

Жуков любил смелых

Где сейчас эти рукописи, трудно сказать. Но восстановить жизненный путь адъютанта Жукова оказалось возможным. Еще живы два брата Курганских – Алексей и Владимир. Алексею Петровичу за 90. Он - заслуженный учитель БССР. Владимир Петрович на 20 лет моложе Алексея. Он пошел по научной стезе, стал лауреатом Госпремии Беларуси. Братья рассказали мне, что родом Николай Курганский из деревни Турищевичи Чечерского района. Мать - Елена Малаховна, отец – Петр Исакович. У них родилось шестеро детей, пятеро - сыновья. Все вышли в люди, имели и высокие звания, и авторитет.

Алексей Петрович рассказал, что в 1939 году Николай поступил в Киевское артиллерийское училище. Потом - Средняя Азия, где был расквартирован знаменитый корпус Доватора. Во время войны Николай был награжден шестью боевыми орденами, среди которых орден Ленина. Его и к званию Героя Советского Союза представляли, да затерялись бумаги. Под Москвой его ранило в руку. В Польше, под Варшавой, получил тяжелую контузию головы, но до Берлина дошел. Войну заканчивал командиром истребительного противотанкового артиллерийского полка. Служба была тяжелая и смертельно опасная.

- Где и как заприметил Жуков боевого майора? – поинтересовался я у младшего брата Николая Курганского, Владимира Петровича, с которым во время редких приездов в деревню общался адъютант маршала.

- Под Берлином. Почему? Трудно сказать. Брат уходил от ответа. Но точно знаю: Жуков любил смелых, исполнительных людей, офицеров, отмеченных божьей искрой. Георгий Константинович пригласил его в штаб лично и предложил службу адъютанта. Что мог ответить брат? Конечно, «сочту за честь»! Пробыл он у Жукова около года.

Главное, чтобы были борщ и котлеты. Как маршал Жуков Новый год отмечал Подробнее

- Став адъютантом маршала, брат не зазнался, не забывал семью и свою деревню?

- Нет. Как-то весомый подарок «прислал» на малую родину: двух лошадей и трактор. Одну лошадь отдали колхозу, вторую лесничеству, а трактор передали МТС. И вот еще: наш родственник Николай Савченко, фронтовик, прошедший с боями от Сталинграда до Берлина, хотел демобилизоваться и поступить на третий курс Минского мединститута, откуда он добровольцем ушел на фронт. Но его и слушать не хотели. Тогда он отправился к адъютанту Жукова,  своему двоюродному брату. И тот помог! В итоге страна получила академика, министра здравоохранения БССР.

Восстановление

Надо отдать должное, Николай Евсеевич не забыл благородного поступка своего родственника. Когда тот попал в беду, помогал ему, чем мог. Об этом он написал и в своей статье в 1997 году.

«У Курганского кроме пенсии не было ничего, все офицерское имущество и сбережения исчезли бесследно. Ни о какой работе, даже легкой, не могло быть и речи – полный инвалид! Как он жил без жилья, без семьи, без работы – представить невозможно! Много раз приходилось помещать его в больницу, чтобы хоть немножко подкрепить, дать отдохнуть от неприкаянной жизни. После одной из таких госпитализаций в 1973 году, когда он снова оказался в Минске на улице, я взял его фотографию с орденами, в десяти строчках изложил его горестную биографию и пошел ко второму секретарю ЦК КПБ А.Н.Аксенову. Рассказал ему об этом осколке сталинского произвола, о его бедствиях, попросил помочь выделить в Минске Курганскому хоть какое-то жилье (я в то время был министром здравоохранения БССР). А утром мне позвонил председатель Минского горисполкома М.В.Ковалев и сказал, чтобы Курганский пришел получить ордер на выделенную ему квартиру. Без труда я восстановил цепочку событий: Аксенов доложил Машерову, Петр Миронович тут же принял решение и дал указание Ковалеву. Курганский получил маленькую однокомнатную квартиру и, наконец, обрел свой угол и покой. Всю оставшуюся жизнь он прожил одиноким, без семьи, посильно помогая в работе районной ветеранской организации. В последние годы он почти ослеп, с трудом передвигался. Однажды я спросил его – не держит ли он зла на маршала за то, что тот не вызволил из тюрьмы, не вспомнил о его судьбе? Горько улыбнувшись, Николай Петрович ответил: «А что он мог сделать? Маршалом Победы он был на войне, там он управлял, а здесь он и сам оказался под жерновами неуправляемых, неподвластных ему обстоятельств».

Евгений КАЗЮКИН